«Мариуполь и его окрестности»: День первый

Уважаемые краеведы — историки и просто мариупольцы, кому не безразлична история родного города!

Всем вам, уверены, знакома книга «Мариуполь и его окрестности», датированная 1892 годом – как говорится, «настольная книга краеведов Мариуполя».

Месяц назад мы решили выяснить – насколько эта книга «настольная». Результаты оказались неутешительные. А поскольку на этот замечательный труд ссылаются абсолютно все, кто пишет об истории Мариуполя, родилась идея сделать эту книгу действительно доступной для любого мариупольца.

От всей души хотим поблагодарить добровольцев, взявших на себя достаточно тяжелый труд – претворить эту идею в жизнь. На сегодня (кстати, очень символично – 1 марта – день начала экскурсий) готова уже первая часть книги – День первый.

Надеемся, что наш труд будет кому-то нужен. Кстати, книга интересна не только для историков – она достаточно легко читается и хотелось бы, чтобы эту книгу когда-нибудь (мечты-мечты!!!) ввели в курс школьной программы… Но это так – мысли вслух…

А пока – читайте, скачивайте книгу в формате PDF,  только не забывайте ставить ссылку на сайт «Старый Мариуполь» (ну должна же нам быть хоть какая-то награда!:-))

Ваш «Старый Мариуполь».

ОТЧЕТ

об учебной экскурсии Мариупольской Александровской гимназии

В обязанности преподавателей, кроме классных занятий с учениками гимназии, входит устройство экскурсий для обозрения местных исторических достопримечательностей в географическом отношении местностей, для целей естественно-исторических, для обозрения произведений древнего и современного искусства. Важность таких экскурсий уже давно сознана за границей, и едва ли теперь найдется в Германии и Англии какой-либо гимназист, который бы не имел точных сведений о природе вообще, климате, флоре и фауне, в частности той местности, где он живет, о тех исторических событиях, которые некогда совершались в этой местности. У нас, в России, такие экскурсии стали проводиться только с очень недавнего времени и число их, до сих пор, весьма невелико.

Сознавая, сколь громадное воспитательное и образовательное значение подобные экскурсии могут иметь для учащихся, Педагогический совет Мариупольской Александровской гимназии весьма сочувственно отнесся к мысли директора гимназии Г.И. Тимошевского ознакомить учеников гимназии с историей Мариуполя, находящимися в нем историческими достопримечательностями и его окрестностями. По предложению директора, Педагогический совет приступил к выработке программы и к распределению труда по составлению описания достопримечательностей г. Мариуполя и его окрестностей между членами Совета. Из вопросов, намеченных программой, нельзя не обратить особенного внимания на следующие:

1.      История г. Мариуполя. Необходимость такой истории очевидна, а между тем, Мариуполь, несмотря на столетнее существование, не имеет хоть какого-либо исторического очерка, вследствие чего между аборигенами ходят весьма разноречивые толки об основании города; существует разногласие и по вопросу о названии, данному городу.

2.      С вопросом об основании города в тесной связи находится вопрос о его населении, о так называемых, мариупольских греках. В самом деле, весьма интересно знать, почему сто лет тому назад русское правительство так сочувственно отнеслось к вопросу о переселении греков из Крыма в пределы России, какие цели при этом имело правительство, какое значение для России могло иметь поселение греков на берегах Азовского моря.

3.      Известно, что мариупольским грекам было даровано императрицей Екатериной II много привилегий, но в тоже время никто не может с точностью сказать, как на основании этих привилегий устраивались правовые отношения населения г. Мариуполя, как до введения гласного судопроизводства чинились суд и расправа.

4.      Вопрос первостепенной важности составляет заселение Азовского побережья в глубокой древности и та роль, какую в древности играли города, лежавшие по берегам Азовского моря, и те народы, которые заселяли страну, прилегавшую к этому морю; в связи с этим возникает вопрос об отношении Приазовского края к Древней Руси.

Кроме указанных вопросов, программой намечено еще несколько весьма интересных вопросов; не можем не указать еще на один вопрос, решение которого, по нашему мнению, может иметь весьма важное значение. Историки говорят, что здесь, где-то вблизи Мариуполя (очень может быть, что даже на том месте, где расположен сам город) происходил тот кровавый пир, на котором русские «сватов напоивши кровью, а сами полегши за землю русскую» (мы имеем ввиду битву на р. Калке). Таким образом, место, занимаемое г. Мариуполем и его история имеют интерес не только частный, но и всеобщий, как арена, на которой некогда совершались славные в истории дела.

Выработав программу, члены Совета приступили к собиранию необходимых сведений и по мере того, как материал накоплялся и приводился в систему, в заседаниях Совета прочитывались рефераты по тому или другому из намеченных программой вопросов. Когда же все вопросы были обработаны, Совет определил предпринять с учениками гимназии ряд экскурсий для ознакомления на месте с различными достопримечательностями г. Мариуполя и его окрестностей; но предварительно были сообщены ученикам гимназии те сведения, касающиеся истории г. Мариуполя, которые не требуют каких-либо экскурсий. Начало таких предварительных чтений было положено 1 марта 1892 года.

Первый день экскурсии – 1 марта

В 12 часов первого марта принимающие участие в экскурсии собрались в зале гимназии. Ученикам старших четырех классов предложено вести дневники, конспекты и заметки. Кроме учеников в экскурсии приняли участие все служащие в мужской и женской гимназии, многие родители и лица, живо заинтересованные историей родного города. В числе родителей были председатель земской управы А. И. Гозадинов – правнук основателя Мариуполя митрополита Игнатия. Начало было открыто речью законоучителя священника Щербины. В речи о. Павел в кратких, но сильных словах выяснил значение реформ Царя-Освободителя Александра Второго и затем пригласив к молитве всех присутствующих, отслужил по усопшему Императору панихиду. Пел гимназический хор. После панихиды о. Павел, благословив участников экскурсии, пожелал успеха в этом добром деле. После панихиды директор гимназии Г. И. Тимошевский, со своей стороны, разъяснил значение реформ в царствование Императора Александра Николаевича для гимназии вообще, и в частности, для местной гимназии: он указал на то, что только в силу 23 Устава гимназии многие уже получили воспитание, а некоторые из присутствующих учеников и теперь обучаются в гимназии, и тем самым им открыт доступ не только к просвещению, но и к высшему служению Престолу и Отечеству и к достижению высокого положения в обществе; указал далее на то, что наша гимназия открыта в прежнее царствование и имеет счастье носить наименование Александровской; в заключении указал на то, что в этом году день мученической кончины Царя  мы почтим началом изучения  нашей родины – истории г. Мариуполя, его учреждений и достопримечательностей как в городах, так и в окрестностях.

После этого г. директором было сделано следующее сообщение: «Переселение православных христиан из Крыма в Мариупольский уезд Азовской, ныне Екатеринославской губернии».

В конце 18 в. христиане вышли из Крыма и поселились в Новороссийском крае – православные в Мариупольском уезде; армяне-григориане – в Нахичеванском округе и армяне-католики в Екатеринославе (ныне Новомосковск). Предметом настоящего рассказа будет переселение только православных жителей Крыма, которое известно под общим, но несколько неточным именем переселения греков.

Православное население бывшего Крымского ханства на Таврическом полуострове образовалось из следующих основных народностей. Греки, начиная с VI в. до н.э., а может быть, и раньше, начали селиться по берегу Черного моря от Херсонеса до Феодосии (о Пантикапеи я не говорю, потому что жители Керчи, так как она по договору 1774 года вошла в состав русских владений, не принимали участия в переселении). Христианство между ними распространилось с первых же веков, и они образовали две приморские епархии-архиепископства – Херсонесское и Сугдайское, границей которых можно считать линию между Алуштой и Демерджи. Во II или III ст. появились в Крыму готы – народ германского происхождения. Они заняли северную часть горного Крыма с городом Мангубом (Доры, Дорос) и составили Готскую епархию. На север от готов с незапамятных времен жили алане или асы, ясы. Их главным городом был Фуллы, с XIII в. известный под именем Кыркора, а теперь Чуфут-Кале. Они составили фулльскую епархию, которая в XIII в. соединилась с Сугдайской под именем Сугдайско-Фулльской. Готы и алане, благодаря своей сравнительной немногочисленности и низкой культуре, вскоре утратили национальную обособленность. Прежде всего, они попали под влияние и зависимость греков сначала в религиозном, а потом и в политическом отношении, и благодаря этому, впоследствии сделались известными под именем греков, то же самое, видимо, и в настоящее время: православные, населяющие Россию известны под общим именем русских или по отчетам православных. Конечно, благодаря соседству со степною частью Крыма, народы которой, например, Хазары, нередко господствовали над горной частью, жители готской и фулльской епархии смешивались со степняками и не могли удержать народную чистоту. Тем не менее, христианство и элленизм постепенно распространялись и процветали на Таврическом полуострове до покорения в XIII в. степной части Крыма татарами и завоевания в XV в. Византии и горной части турками. С тех пор дела изменились. Магометанство – господствующая религия; турки и татары – господствующий народ: христианство и христиане были только терпимы. Богатые и населенные города – одни, как Херсонес и Мангуб, были разрушены и совершенно уничтожены; другие, как Кыркор, Судак и Кафа, были взяты и заняты победителями, христианам же позволили ютиться в городах по окраинам, наподобие нынешнего Стамбула. Погром завоевания кончился: даны были некоторые права христианам, но борьба шла ежедневная, мелкая, неуловимая, борьба между сильными и слабыми всегда кончалась не в пользу христиан. Все это привело  к тому, что к концу XVIII в. остались только жалкие останки христианства. В 708 г. император Юстиниан для усмирения и взятия только одного Херсонеса нашел нужным послать 100000 человек войска, а через тысячу лет, в 1778 г., при выходе христиан из Крыма насчитывали их не более 20000. Из четырех Крымских епархий осталась только одна под названием Готско-Кефайская. От высокой греческой цивилизации не осталось ничего. Греки удержали еще греческий язык, а остальные приняли татарский; те и другие приняли обычаи татар. Те и другие принимали магометанство: «крымские греки христианского закона», так  говорят о себе переселенцы. В библиотеке Одесского общества истории и древностей хранится дневник протоиерея митрополита Игнатия. Протоиерей Серафимов говорит по поводу того дневника следующее: «под гнетом многовекового варварства мусульман, паства Игнатия совершенно утратила употребление греческого языка, — и вот старец, занимавший почетную должность при своем митрополите, пишет заметки на турецком языке, только греческим алфавитом, перемешанном русскими буквами. Редко попадаются у него греческие слова и то с грубыми ошибками против правописания». О науке, архитектуре и, вообще, искусстве, не могло быть и речи. Землянки и пещеры заменили древние дворцы и храмы; одежда и домашняя обстановка – татарские. Нужно отдать полную справедливость деятельности греческих, духовных властей: они делали, что могли. Чтобы удержать свою паству от перехода в мусульманство, они издавали евангелие, богослужебные и вообще религиозного содержания книги на татарском языке или же, параллельно на татарском и греческом. Такие книги находятся и в настоящее время в церквях и частных домах: они служат также доказательством двойного национального состава бывшего христианского населения Крыма. В дальнейшем изложении мы будем обозначать их общим именем – греки.

Нравственная приниженность греков вообще, и духовенства, в особенности, еще больше усилилась при гонениях и притеснениях, совершенно неизбежных в таком государстве, каким было Крымское ханство: магометанская нервотерпимость и бессилие ханской власти рядом с непокорными беями, своевольными мурзами и фантастическим духовенством, которые, зачастую, свергали самих ханов, делали мертвою буквою фирман, который был дан турецким султаном Мустафою митрополиту Гедеону на крымскую епархию в 1757 г. и которым определялись права митрополита и духовенства.

В то время, к которому относится ваш рассказ, татары враждебно смотрели на христиан не только как на иноверцев и иноплеменников, но и как на подданных, политически неблагонадежных. Русские, испытав сами татарское иго, всегда сочувственно относились к пленению своих единоверцев – греков. Греки от Москвы издавна получали пособие и милостыню; они видели, что только русские, оставшись победителями, помогут им. От симпатий перешли к делу. «В отношении к делам императорских войск, — говорит протоиерей Трифиллий в своем дневнике, — и вообще к поручениям высочайшей власти я был не последним лицом. Когда до митрополита доходил какой слух, то для удостоверения они посылали меня, и затем мы извещали кого следовало. Однажды он посылал меня соглядатаем для выяснения: есть ли в лесах татарские войска». В докладной записке, поданной мариупольскими греками в двадцатых годах Таганрогскому градоначальнику, они ссылаются и на то, что когда в 1769 и 1770 гг. возгорелась война России с Турцией, и вторая русская армия, предводительствуемая князем Долгоруким, по взятии укреплений Перекопской линии, занимала близлежащие местности в города, они деятельно помогали русским, вступая в их ряды и передавая «по тогдашнему критическому времени самые верные сведения», так как они были вхожи «к первейшим крымским начальникам».

Татары, конечно, не смотрели на это равнодушно. Дневник Трифиллия дает достаточные данные, и на сколько обострились отношения, и в каком положении были христиане. «В этом году – говорит он – началась война. От татар великих страхов мы натерпелись; прятались, где могли – в домах и самих шкафах. Митрополита я скрывал в известных потаенных местах. А татары искали нас; если бы нашли, на куски изрезали бы. Девлет-Гирей-хан запер митрополита и меня во дворе капуджиев (полицейская команда хана).» — «В 1772 г. у визиря ханского я взял стражу, чтобы привезти митрополита Игнатия из Кафы в Бахчисарай. Когда мы переехали в Карасу-Базар, некто Ширин-Мурза, производивший в тех местах разбой, покусился умертвить нас; мы бежали и спаслись во дворце Самуиль-Мурзы». – «В 1774 г. произошли смуты. Стражу из донцов умертвили, сделали набег на мой дом; двери прорубили топором, напавших было 300 человек. В потаенном месте Господь меня спас и не предал меня в руки злодеев. Девлет-Гирей-хан меня вместе с митрополитом во дворе капуджиев заключили и держали нас два месяца, затем взял 500 червонцев и выпустил нас». Прибавим к этому, что не позволяли строить христианам не только больших храмов, но даже и над малыми ставит крестов; во время войн русских с татарами греки были как невольники; их заставляли копать рвы, возить каменья, чинить башни крепостные стены; многие из греков, чтобы сохранить себя и семейство, принимали магометанство; Каплан-Гирей-Хан, например, требовал непомерных податей, и кто не в состоянии был уплатить у того отнимали все, а  самого посылали в ханскую работу; иногда ханы, после неудачного набега, возмещали якобы убытки на христианах. Все это не входило в счет обычных многочисленных видов податей: в пользу хана взыскивали восьмую долю всех хлебных посевов, древесных плодов, овощей, пчельников и льняных посевов; по две пары за каждую овцу и по шерсть пар от каждой рогатой скотины; по 340 акра (80 составляют турецкий пиастр) с каждого поля, которое можно было обработать за один день и пр. Эти обязательные подати отдавались на откуп, — а что такое татарские откупщики мы знаем из русской истории – они довели жителей Владимира, Суздаля и Ростова в 1262 г. до восстания. Кроме того, были еще частные налоги, например, в пользу матери или жены хана. Тем не менее, материальное положение греков в Крыму было не совсем плохо. При выходе из Крыма Суворов взял с их полей 50000 четвертей хлеба; дворов, по исч. Митрополита Игнатия, было 3736; в прошении 1841 г. сами греки указывают, что у них были «дома, лавки, водяные мельницы, виноградные и фруктовые сады, пахотные и сенокосные  поля – очень знатных сумм состояния»; в том же прошении они исчисляют, что у них через 40 лет по выходу из Крыма было до 1000000 штук скота, следовательно, при выходе из Крыма у них было до 1000000 штук; это на 17-20 т. народа состояние хорошее. Но вопрос заключался , главным образом, в бесправии, нравственной приниженности, чувствительной вообще у народов покоренных, а у греков, при их врожденной гордости, в особенности.

При совокупности всех нравственных и материальных обстоятельств отношения между магометанами и греками сделались невозможными. Греки обратились за помощью к России. Россия, кроме вековых симпатий и братского человеколюбия, была заинтересована и по политическим соображениям. Вражда России и Крыма была принципиальная, вечная; для России нужны были Черное и Азовское моря. Вопрос о покорении Крыма возник тотчас же за покорением царства Казанского и Астраханского и был решен положительно. Мешали только громадные пространства нынешней Новороссии: они были пустынны, никем не заселены, и поэтому русские войска, в случае, даже победы над Крымским ханом, всегда могли быть отрезаны от России и уничтожены. Поэтому Россия надвигалась медленно и терпеливо переносила набеги и даже в виду постоянных политических осложнений со стороны Польши, платила ханам поминки. Наступление к югу в XVIII в. сделалось энергичным; громадные пространства степей были присоединены к России. В видах и экономических и, главным образом, политических их нужно было заселить и образовать таким образом населенные переходы к Черному и Азовским морям, и, не жалея льгот, часто больших, начали заселять приобретенные степи и русскими и иностранными выходцами. Так, например, в 1751 году, сербы под предводительством Хорвата заняли земли в Елисаветградском уезде – Новая Сербия; в 1753 г. Шевач и Прерадович заселили Бахмутскую область – Славяносербия в 1760-1770 гг. теснимые и насилуемые турками, народ и духовенство славянского племени тысячами переходили в Новороссийский край из Молдавии и Валахии, из Сербии и Черногории. Яссы и Фокшаны опустели около 1765 г.; в это время Волошского Бузулукского монастыря игумен с наместником и   всей братией поселились в Новороссийском крае; полковник Молдавского гусарского полка Зверев в 1771 году разновременно вывел молдаван, волохов и др. свыше 15 т. обоего пола и расселил их в 15 селах. Туземцы – русские и малороссы везде принимали переселенцев радушно, легко сходились с ними, а при невозможности совместной жизни, добровольно оставляли пришельцам за незначительные вознаграждения от казны свои дома, хозяйственные заведения в церкви и селились на свободных местах.

В 1775 году была уничтожена Запорожская Сечь. Она тоже занимала громадное пространство и разделялась в административном отношении на семь провинций или паланок. Паланки у запорожцев значили и округ, и местопребывание полковника со своей старшиной и, в переносном смысле, полковое управление. Три паланки по правую сторону Днепра (Ингульская, Кодацкая и Бугогардовская) были присоединены к Новороссийской губернии под именем уездов Ингульского, Никопольского и Ольвиопольского, а лежащая по левую сторону (Самарская, Протовчанская, Орельская и Кальмиусская) переданы в Азовскую губернию под именем Самарского, Новоселецкого, Лычковского, Барвиностанского, Консководского и Кальмиусского уездов. Запорожцы разошлись по разным сторонам, и  земли их тоже нужно было заселять. В 1776 и 1777 гг. в виду дальнейшего заселения этого края всем служащим чиновникам гражданского ведомства «раздавали землю в ранговую дачу и по чину особо», с таким только условием, чтобы полученный участок земли немедленно был заселен народом семейным и оседлым, вольным и свободным, из мест дозволенных и незапрещенных; около 1778 г. все обширные земли западной части Запорожья заселялись и наполнялись народом семейным и оседлым, везде почти явились христианские православные общины с церквами и духовенством. Восточная и юго-восточная часть Запорожья была и прежде несколько заселена у Темерницкого порта (кр. Св. Анны в 12 верстах от нынешнего Ростова), у Таганкина рога, в Бахмутской провинции, на Кальмиус и на новой Днепровской линии, но особенно начали заселяться со времени назначения Азовским губернатором Черткова, — они заселили степи бритайские и самарские, волководские и консководские, орельские и терновские. В 1775 году греки-албанцы были поселены в Таганроге, Керчи и Эникале. К 1794 г. переселенцев насчитывалось 860000 душ.

Россия очень заинтересована была выходом христиан из Крыма также и в другом  отношении. Выход их из Крыма в сильной степени ослаблял крымского хана. Христиане – они жили в городах и были ремесленниками, а другие, занимая в горах лучшую и самую доходную часть Крыма, были лучшими плательщиками податей и доставляли «знатную» долю доходных статей хана. С выходом же их хан по необходимости становился в материальную зависимость от русского правительства. В донесении своем императрице Екатерине II Румянцев говорит, что «вывод христиан может посчитаться завоеванием знатной провинции», т. е. он намекает, что с выходом христиан Крым можно считать покоренным.

В виду всех изложенных обстоятельств русское правительство сочувственно отнеслось к переселению крымских христиан в Россию.

Россия была не чужда в этом отношении для греков. Находили приют выходцы и из Византийской империи и из Крыма; приходили единицами и массами. Как на примере византийских переселенцев укажем на общество нежинских греков и известную фамилию Каинистов, а также и на дядю митрополита Игнатия, капитана Ивана Гозадинова, поступившего в русскую службу до переселения греков. Из Крыма выселение христиан в Россию и другие страны началось очень рано. К крымским выходцам XIV в. принадлежат Баранчеевы, Головины, Кафтыревы, Княтовы, Манеуровы, Мерлины, Нарышкины, Сафоновы, Сытины, Третьяковы, Ховрины, Грязные. Армяне начали переселяться после 1475 г. в Каменец, Львов, Галицию, Молдавию и Трансильванию. По мере усиления России и приближения границ переселение усиливалось: сначала шли единицами в небольшими партиями, а потом целыми массами. В «Сборник событий в Новороссийском крае» под 1700 и 1701 гг. находим указания, что греки, как например, Яни Христофоров и др., поселились в Азов. Из того же источника  узнаем, что в 1769 г. христианских выходцев из Крыма было так  много, что «для усмирения их на р. Волчей, Дубровне и Нижней Терсе были посылаемы гусары». Эти реки находятся в Самарской паланке, т.е. там, где греки имели зимовки в 1778 г. и 1779 гг., Волчья – приток Самары, Дубровка и Терсе впадают в Волчью. По завоевании Азовского побережья в 1769 г., греки и армяне уже в 1770 г. начали селиться в Таганроге, Ейске и др. местах. В числе  таганрогских купцов 1780 г. встречаем, например, Георгия Трандафилова, очевидно, родственника известного сподвижника митрополита Игнатия, протоиерея Трифиллия Трандафилова Карацоглу. Накануне общего выхода греков в 1778 г., в предшествовавшем 1777 г. вышла их  такая большая партия, что она дала повод думать, что именно в этом 1777 г. было окончательное выселение. Об этом мы узнаем из прошения священника Бориса Кириакова-Парскева на имя благочинного г. Мариуполя; в нем сказано: «В прошлом 1777 г. при выходе из Крымского полуострова всего греческого народа на всемилостивейше пожалованную от Ее Императорского Величества грекам землю, в числе прочих и я в то самое  время вышел со всем своим семейством и находился жительством в городе Черкасском». Очевидно, о. Параскева приурочивает себя к общему выходу, но тому противоречит то, то, во-первых, что он поселился в Черкассах, где земли под поселение греков не могли быть отведены – там были донские казаки, а во-вторых – благочинный Трифиллий Карацоглу, представляя прошение 30 сент. 1786 г. пресвященному Никифору, словами «вышедший в прошлом 1777 г. совместно с греческим обществом» ограничивает количество выходцев. С ним-то, вероятно, впервые вышел и митрополит Игнатий, которого по преданию, чтобы скрыть от татар, вывезли в бочке. Этому подтверждению служат некоторые бумаги и надпись на надгробной плите митрополита Игнатия, покоящегося в бывшем соборе – на ней, очевидно по преданию, помечено, что Игнатий вывел греков в 1777 году. В этом переселении приняли участие более недовольные и, может быть, более богатые, каким, по преданию, был, например, Юрий Сахау, у которого одни только пастухи считались сотнями.

Для полноты прибавим к этому, что как сказано уже и прежде, выселялись из Крыма и другие народности. Есть предание, подтверждаемое археологическими остатками, что Армянский Базар был основан вышедшими из Крыма армянами и караимами; основание Ногайску положили караимы.

Из этих данных видим, что выселение из Крыма православных  армян и караимов под верную защиту оружия и законов России началось рано и в описываемую эпоху было в полном ходу, но оно было случайно, не оформлено и не обусловлено. Положение было таково, что народности православного исповедания, с одной стороны принимая мусульманство,  с другой, расселяясь в пределах России по разным местам, могли совершенно растеряться  и уничтожиться. В это-то движущееся время назначается на Готско-Кефайскую митрополию Игнатий. Это был человек энергичный, самостоятельный, властный; политик, хорошо понимавший дела Крыма и России; патриот в самом строгом смысле; он решил, пользуясь общим положением дел, спасти свою паству не только как христиан, но и как греков, в возрождение и будущность которых он, очевидно, верил, — это была основная идея его жизни; он знал, что он делал; что его жизнь в опасности, и заранее назначил на случай смерти управляющим паствою протоиерея Трифиллия. Эта могучая, хотя и в малом деле, личность дает совершенно иное направление делу; из этого крохотного переселения – всего 2.3% всех переселенцев того времени – он создает вопрос и дает ему такое направление, что иные, например, преосвященный Гавриил, сравнивают его с выходом евреев из Египта. С этого времени весь вопрос сосредотачивается на личности митрополита Игнатия: все светлые и темные стороны и переселение и последующей истории греков вытекают из основной идеи его деятельности – спасти и восстановить греков.

Выселение 1777 г. дало толчок. Начались переговоры. Кто первый начал, сведений у меня нет. По характеру и ходу дел можно думать, что митрополит первый, в секретный  выезд в 1777 г., начал переговоры с Потемкиным, с ним вел переговоры преосвященный и потом с ним же хотя и неофициально, сносился по тому вопросу и Суворов помимо прямого своего начальника Румянцева, который выражал свое неудовольствие Суворову по вопросу о способах переселения христиан. Обстоятельства для приведения в исполнение мыли Потемкина и Игнатия были вполне благоприятные. По договору в Кучук-Кайнарджи в 1774 г. Крым был объявлен  независимым от Турции и под покровительством России. Войска для охраны хана от мятежников, а крымского ханства от занятия турками расположены были по всем городам. Главнокомандующим был  Румянцов, а начальником крымского отряда Суворов: главное руководство переселением поручено было Румянцову, Суворов же по его указаниям привел в исполнение. Главным его помощником был полковник Бобарыкин. При этом главное лицо хан-Шагин-Гирей был бесхарактерный и безличный. Поводом к переговорам послужили слухи о том, что хан и мурзы приняли христианство. Слухи были пущены агентами из Стамбула между простыми татарами с целью возбуждениях против русской или Шагин-Гирея партии, эти слухи при постоянных возмущениях против хана могли повести к избиению христиан, усилили переселение и ускорили переговоры.

Суворов вошел в сношение с греческим митрополитом Игнатием; тот признал переселение возможным на известных  условиях; требовалось переселенцам пособие в переезде и перевозке имущества и на новых местах разные льготы. Суворов представил Румянцову свои соображения по всей операции; между прочим, нужно было 6000 воловьих подвод, покупка у переселенцев неудобоперевозимой части их имущества, постройка для них домов на новых местах, защита христиан от ханского гнева, продовольствие их в пути на счет казны и многое другое.

Окончательного решения и разъяснения всех вопросов не дожидались. 23 апреля 1778 г. в день святой пасхи, после литургии в пещерной Успенской церкви нынешнего Бахчисарайского скита, митрополит Игнатий объявил своей пастве о соглашении с русским правительством. Эта весть разнеслась по Крыму: она была неожиданна и вызвала сопротивление со стороны хана, мурз, татарского и даже христианского населения.

Хан Шагин-Гирей пришел в состояние, близкое к бешенству, прервал сношение с Суворовым и резидентом, грубо отказывал последнему в аудиенции, выехал из Бахчисарая в лагерь и решил со своими соратниками ходатайствовать в Петербург об отмене переселения; в своем протесте хан между прочим, указывает, что христиане лишаются «древнего их отечества». В ожидании ответа из Петербурга, хан просит Суворова об отсрочке исполнения на 25 дней. Суворов отказал. Хану было обещано равносильное потерям вознаграждение. Хан долго не унимался, распускал слухи, будто русские хотят истребить магометан и пр. Екатерина Великая приказала подарить ему сервиз, разные другие вещи и деньгами 50000 рублей, Шагин-Гирей помирился. Татары, из которых многие были в родстве с христианами и почитали наравне с ними святыню – икону Божье матери и многие места, например, источники Космы и Дамиана, Анастасии и др., пытались сделать возмущение, отговаривали  христиан от переселения, прибегали к побоям. Некоторых влиятельных татар одарили, «Кизы-Гирей, — пишет Суворов секретарю Потемкина Турчанинову, ласкается; детина добрый, весельчак, никогда денег ни полушки не просил в долг 500 рублей, я обчелся, послал 600, был очень рад… деньги, деньги, деньги!». Братьям хана, мурзам и вообще влиятельным лицам  роздано также 50000 рублей: злоба утихла. Против населения татарского также были приняты меры: Суворов держал войска на  готове и не допускал татар до скопищ.

Греки также не все охотно приняли мысль и переселении: одни не хотели оставить насиженных мест, а другие породнились с татарскими и не чувствовали их гнета. Близкие к хану подали даже ему подобострастное заявление о нежелании переселяться. Много пришлось потрудиться митрополиту Игнатию: лично увещательными грамотами и нарочно разосланными священниками склоняли народ к переселению. Суворов, который личным своим обращением оставил самые приятные воспоминания до настоящего времени и в Крыму и среди переселенцев, употребил все свое влияние, чтобы оказать помощь митрополиту. Через греков, служивших в войске, он вошел в личное сношение с представителями или архонтами в городах Евпатории, Феодосии, Карасубазаре, Ак-Мечети и Бахчисарае. В аттестат, который был дан Суворовым10 апреля 1778 г. племяннику митрополита Ивану Гозадинову, сказано, что при выходе христиан из Крыма он находился постоянно при Суворове и «употреблялся в разные нужные посылки», которые с успехом выполнял. Резидентом в Крыму был в то время, Константинов, — грек, он, собственным примером показал, какое положение могут занимать в России греки. Митрополит и полководец достигли того, что сначала в городах, а потом и в деревнях христиане решили оставить Крым и навсегда переселиться в Россию. 16 июля 1778 г. митрополит и выборные из жителей разных мест отправили из Бахчисарая просьбу на ВЫСОЧАЙШЕЕ имя, в которой изъявили готовность свою вступить на вечные времена в подданство России, просили об отводе им мест и достаточных угодий под поселение.

Между прочим, пока шли увещевания и переговоры, все изготовлялось к переселению. Май, июнь и июль пошли на приготовления. В июне и июле Суворов пишет самому Потемкину об операции переселения, советует ему поторопиться и непременно кого следует вознаградить «по справедливости». У выходящих христиан он приказал снимать хлеб под квитанции; так было закуплено 50000 четвертей, которые, поступая на месте в магазины, обошлись очень дешево. Заготовив путевое довольствие, под переселенцев употребил в начале наличные обозы и офицерские повозки, в ожидании 6000 подвод от Азовского губернатора Черткова. Распоряжения Суворова, говорит его историк Петрашевский, отличались замечательным благоразумием и расчетливостью; он, так сказать, вложил свою душу в это дело.

Переселение началось тотчас же после прошения в июле месяце. В Успенском скиту происходила картина последней разлуки с Крымом. Здесь митрополит Игнатий перед выходом служил благодарственный и напутственный молебен многовековой Покровительнице христианства в Крыму. Татары по преданию просили оставить икону Божьей Матери. Опасаясь не только волнения, но и нападения со стороны татар, икону вывезли в бочке. По ведомости Суворова греки, грузины и волохи вышли из 68 мест; по ведомости же митрополита Игнатия греки вышли из 7 городов, 55 сел и монастыря Св. Георгия, и кроме того, армяне, еще из других 4 сел. В ведомостях небольшая разница: предпочтение, конечно, следует отдать митрополиту Игнатию. Согласие на переселение  изъявили все греки. Сам Суворов не скрывает того, что некоторые отстали. В письмах к Потемкину он жалуется, что в начале операции, по подговору татар, с полдюжины христиан протестовали против  переселения, и теперь, в конце дела, повторилось то же самое со стороны полдюжины других семей. Но на самом деле их было больше. По «Ведомости» Суворова, хранящейся в ученом архиве главного штаба, из Крыма вышло грузин — 219, волохов – 161 и греков – 18391, (9235 м. и 9156 ж.); по другим же источникам всех вышедших было 17000 обоего пола; из них – митрополит, 83 священника и 3 монаха.

Дорогой также было не без волнений. Одно время христиане отказались было от переселения, потому что таможенные откупщики перещупывают все перевозимое имущество, даже до иконы; но откупщикам заплачено 5000 рублей, дабы не щупали. В письмах от 4, 5, 6 августа к Турчанинову Суворов жалуется на споры, на затруднения с подводами, на недостаток денег, на то, что все его сотрудники переболели горячкой и сам ныне ею захворал. Предание говорит, что одно время мариинцы ушли с чудотворною иконою, которую везли в бочке; подозрение было, что они сделали это по подговору татар. Произошло волнение, которое тоже чуть не расстроило переселения; успокоились тогда, когда икону нашли и возвратили обратно.

Наконец, Крым оставили. После Перекопа шли, вероятно, по историческому, так называемому, «Муравскому шляху», т.е. на Гнилые воды, Черный колодец, на Молочные и Конские воды. После Конских вод вступили в земли бывшего Запорожья. В конце сентября прибыли в теперешнюю Екатеринославскую губернию. Центром поселения была назначена Новоселица – нынешний с 1786 г. Новомосковск (он же прежде Самара, Самарчук, Самарчик), город, по многолюдству, торговле и промышленности первый в восточном Запорожье, в 12 верстах от нынешнего Екатеринослава, где губернатор Чертков строил уже Екатеринослав 1-й (1777-1786 гг.). Для поселения греков была предназначена лучшая из бывших запорожских областей —  Самарская паланка. Французский путешественник Боплан (1640 г.) говорит, что река Самара столь изобиловала рыбой, медом, воском, дичиной и строевым лесом, что за свое богатство прозвана святой рекой; оттого, говорит преосвященный Феодосий, окрестности Самары запорожские казаки называли обетованной землей, Палестиной, раем Божьим на земле, а саму землю около реки – «землею дуже гарною, кветнючою и изобилующею».

Что именно эти земли, а не другие были назначены для поселения, видно, между прочим, из следующего выражения грамоты от 14 марта 1774 г.: «находящемуся (митрополиту) со знатным числом обоего пола на назначенных для поселения местах».

Миссия Суворова была окончена. 21 сентября Суворов пишет Румянцову следующий рапорт: «вывод крымских христиан кончен! Обоего пола отправилось в Азовскую губернию 31093 душ, о чем вашему сиятельству ведомость прилагаю. Остались зимовать в Ени-Кале 288 душ»… (Здесь помещены и 12611 человек армян). Все переселение, благодаря закупке хлеба на месте, обошлось 130000 р., а с подарками хану, его родственникам и мурзам 230000 р. Греки расселились. Одни строились и ставили церкви, другие воздерживались. Приближалась зима, нужно было делать посевы, а ответа и распоряжений на просьбу 16 июля не было. Переселенцы оказались в затруднении. Суворов принял участие и через полгода после сдачи дел обратился к Потемкину с просьбой помочь делу: «крымские переселенцы, пишет он, претерпевают в нынешнем их положении многие недостатки; воззрите на них милостивым оком, так много пожертвовавшим престолу; усладите их горькое воспоминание». Вскоре после этого последовали Высочайшие повеления, которыми устанавливалось положение митрополита Игнатия и всех переселенцев.

14 марта 1779 г. императрица Екатерина II пожаловала митрополиту Игнатию грамоту и, назначив ему на содержание по 3000 р. в год, разрешила носить титул митрополита Готфейского и Кефайского и управлять духовной частью греческих христиан, переселившихся из Крыма в Россию.

21 мая 1779 г. последовал Высочайший указ, которым определялись права переселенцев. Грамота та известна в местном населении под именем привилегии или испорченного «привилег». Тот акт Монаршей воли приводит целиком:

«Вернолюбезному НАМ Преосвященному Игнатию Готфийскому и Кафийскому и всему обществу Крымских христиан греческого закона всякого звания всем вообще и каждому особо, НАШЕ Императорское слово.

Благонамеренное всеобщее предприятие ваше да благословит десница Вышнего. МЫ, рассмотрев посланное к НАМ от вас из Бахчисарая от 16 июля прошедшего года общее и на доброй воле основанное прошение о избавлении всех вас от угрожаемого ига и бедствия принятием в вечное подданство Всероссийской Империи, соизволяем не только принять всех вас под Всемилостивейший НАШ покров, но и яко любезнейших чад, успокоив под оным, доставить жизнь толико благоденственную, сколь велико желание смертных и беспрестанное НАШЕ о том попечение простираться могут.

Следуя сему и соизволяем Вам в Государстве НАШЕМ не только всеми теми правами и преимуществами, каковыми все подданные ВАШИ от НАС и предков НАШИХ издревле наслаждаются, но сверх того указали МЫ:

1.      При настоящем переселении нашем в Азовскую губернию перевезти из Крыма на иждивении НАШЕМ все то имущество ваше, которое перевезено быть может, а особливо бедных и состоящих в долгах Хану и тамошнему правительству искупить из казны НАШЕЙ, что из определенной от НАС суммы уже и исполнено.

2.      Для удобнейшего поселения вашего отвести в Азовскую губернию особенную от прочих селений достаточную часть земли по Солопой и другим реклам и по берегу Азовского моря с тем, что тамошнее изобильное рыболовство в дачах, селения вашего Всемилостивейше жалуем вечно в пользу и выгоды всего общества без всяких в казну нашу податей. Для купечества же, мастеровых и промышленников назначаем к обитанию их той губернии города Екатеринослав и Марианополь, как выгоднейшие для торговли места.

3.      По разделении государственных жителей на классы Всемилостивейше увольняем всех от Государственных податей и служб какого бы звания они не были на десять лет, а по прошествии онаго  времени имеют платить в казну НАШУ ежегодно, купечество с капиталов, с рубля по одному проценту, цеховые, так же и мещанство с двора по два рубли; а уездные поселяне, именно: земледельцы не с душ, но с земли, полагаемой для каждого по тридцати десятин, будут взносить с каждой десятины в год по пять копеек: неимущие же поселяне снабжены будут из казны НАШЕЙ не только продовольствием на первый год, но и на посев земли всякого звания хлебными семенами, скотом и всем к заведению домоводства принадлежащим, с возвратом за все оное в казну через десять лет; равным образом и дома их построены будут казенным иждивением;  имущественные же на отведенных им землях имеют строить дома, лавки, амбары, фабрики и все, что сами пожелают из своего иждивения, пользуясь все вообще навсегда от всяких постоев свободой, кроме тех случаев, когда воинские команды мимо селений ваших проходить должны. От дачи же на войско рекрут увольняетесь вы вечно, разве кто сам на службу НАШУ пожелает.

4.      Преосвященному Митрополиту Игнатию по смерть его Всемилостивейше препоручаем паству всех сих с ним вышедших и впредь выходящих из Крыма поселян; которому и состоят непосредственно под НАШИМ Святейшим Синодом. Священникам, вышедшим ныне, оставаясь всякому при своей парахии, зависит от него, которому и впредь по рассмотрению своему и по мере надобности рукополагать в пастве своей священников и других церковников.

5.      Суд и расправу и всю внутреннюю полицию иметь на основании генеральных в государстве нашем узаконений выбираемыми из вас же по вольным голосам начальниками, коим и пользоваться чинами и жалованьем по штату Азовской губернии под апелляцию наместнического правления. В селах же и деревнях для защиты во всех нужных случаях определятся особые урядники из Российских, коим в судопроизводство сих поселян и ни во что не мешаясь быть только охранителями и из заступать.

Впрочем, во вступлении каждого в избираемый им род государственных жителей, позволяем пользоваться вечно и потомственно всем тем, чем по общим НАШИМ узаконениям каждой род государственных жителей пользуется, как то: свободной торговлей вне и внутри государства, и для выгоды оной, позволяются строить из собственного вашего капитала купеческие мореходные суда, разводить нужные и полезные фабрики, заводы и фруктовые сады, по разведении которых всякие виноградные вины в селениях ваших малыми мерами, вывозимые во внутренние России города бочками продавать можете, словом: всякого звания промыслы распространять по собственной воле и достатку каждого, и всем тем под Самодержавным НАШИМ Скипетром и защитой законов наслаждаться.

Все сии преимущества жалуем МЫ торжественно и потомственно всему обществу на вечные времена, для высшей силы собственноручно подписали, и Государственной НАШЕЮ печатью укрепить повелели».

В грамоте говорится, что для купцов и др. назначаются города Екатеринослав и Марианополь. Эти города начаты постройкой еще до выхода греков из Крыма по распоряжению губернатора Черткова: Екатеринослав, он называется первым в отличие от нынешнего Екатеринослава 2-го, находился почти там, где теперь Новомосковск и Марианополь с 1780 г., Павлоград и с 1784 г. село Павловка на р. Волчей при устье Солоной: Екатеринослав в честь Екатерины Великой, а Марианополь в честь супруги наследника престола Марии Федоровны.

Таким образом. Переселение, по-видимому, было окончено  и фактически, и юридически. Совершено оно благополучно, места для поселения даны отличные; привилегии дано больше, чем другим народностям, поселившимся в Новороссии, казалось бы, переселенцам оставалось только приступить к занятию хозяйством. Однако мы видим, что греки не остались на указанных им местах, а перешли на другие. Кто был недоволен? Многие поселились и уже обзавелись хозяйством. Это, а также и то, что не смотря на всемогущий авторитет Игнатия, не ушли за ним не только многие поселяне, но даже и священники, и это в то время, когда в Крыму не ослушался митрополита ни один из них, указывает , что дело было не в населении, и, кажется, причиной дальнейшего переселения был  митрополит Игнатий. По фирману, данному турецким Султаном Мустафой 1757 года, митрополиту готскому и кефайскому подчинялись все христиане, живущие в Керфе, Мангубе, Балаклаве, Судаке,  Азове, т.е.  в составе епархии входили все христиане в Крыму и по Азовскому побережью. С присоединением Азова и побережья до Берды, епархия крымского митрополита значительно уменьшилась. Кроме того, если бы греки остались на р. Самаре (Солоная впадает в Волчью, приток Самары), епархия Игнатия очутилась бы в средне другой, и положение его было бы не совсем приятное. Кроме этих чисто личных причин, Игнатия не могло не беспокоить и то обстоятельство, что этим поселением не достигалась его заветная цель – сохранить и обособить греков. Он знал, что прежние поселенцы сливались с русскими, что были даже случаи перенесения церквей из Крыма на Запорожье и что греки вступали даже в запорожское войско, он и употребил все усилия и достиг того, что епархия была восстановлена почти в первоначальных пределах и греком оградил высокой стеной. С этой целью летом 1779 г. митрополит  два раза едет в Петербург к покровителю Потемкину, и состоялись следующие распоряжения: 2 октября 1779 г. утвержден план пожалованных земель. Этот план в настоящее время хранится в мариупольской городской управе. Его заглавие: «карта представляющая часть Азовской губернии Мариупольского уезда, земли, которые определяются вышедшим из Крыма грекам». По средине надпись: «Быть по сему. Екатерина». Затем другой рукой приписано: «Конфирмован 2 октября 1779 года». Внизу на самом краю подпись: «Князь Потемкин». На плане обозначены только границы и место для города Мариуполя, но без обозначения места для сел. Он в своих границах совершенно отступает от указа 21 мая 1779 года. Достаточно указать на то, что в пределы его не вошли города Екатеринослав и Марианополь (Павлоград). Какие были представлены основания для этого изменения и почему предоставлены грекам такие громадные, несоразмерно населению, пространства, нам не известно, и судя по дальнейшей истории земельного надела видно, что митрополит уверил правительство, что оставшиеся в Крыму греки переселятся и что для населения их нужны свободные земли. Последствия показали, что митрополит ошибся, и это повело к нескончаемым пререканиям и процессам. Новый план совпадает с Кальмиусской паланкой. Эта полоса земли играла в истории России важную роль и как путь для русских на Азовское и Черноморское побережье, и по своим естественным богатствам.

Русские до нашествия татар владели этим побережьем, и через него имели сношения с Крымом и Тмутораканью. На том же основании придавали особенное значение той паланке запорожские казаки и постоянно имели неприятность со своими братьями – донцами, от которых отделяла р. Кальмиус, там был «вкопан пень обгорелый для знанья всякому совей границы». Со времени Страбона эти места славились рыбными ловлями. Академик Санкт-Петербургской академии наук Гильденштедт, посланный для исследования побережья Азовского моря в 1773-1774 гг., находит, что в этой местности соединяются наиболее выгодные условия для основания поселения. Следовательно, греки и теперь получили одну из лучших провинций Азовского побережья. Для правительства же поселение здесь греков имело и административное значение,  в 1775 г. была уничтожена Запорожская Сечь и Кальмиусский уезд, будучи заселены только казацкими зимовниками и кочующими калмыками, был открыт для татар, которые даже при казаках с их ведома пользовались здесь пастбищами, и потому нужно было его заселить.

Время уже было позднее, утвержденный 2 октября план на месте мог быть получен не раньше ноября или декабря. Еще зимовка и второе окончательное уже переселение греков совершилось во следующему распоряжению, из которого мы приводим только те части, которые касаются непосредственно греков. Это – указ 24 марта 1780 г. за № 1817 из Азовской губернской канцелярии в армянское общество.

«По указу Ее Императорского Величества Азовская губернская канцелярия во исполнение полученного от Его светлости… Государева наместника князя Г.А. Потемкина 29 сентября 1779 г. под № 2829, об отводе вышедшим из Крыма в сию губернию грекам, для поселения их пригнанных ими и способных местах земли ордера, при коем и приложенное к его светлости за подписанием его преосвященства греческого митрополита и депутатов свидетельство, о котором предписано рассмотрение препровождаемое при том  в оригинале, поданное от его преосвященства Готфейского и Кефайского митрополита Игнатия, за подписанием его и депутатов, отъехавших из Крыма греков обязательное свидетельство, что они для заведения города и поселения хлебопашцев признают земли и места достаточными и способными: от Азовского мор и устья реки Берды, где крепость Петровская (оставляя в той крепости, как на карте назначено округу 12000 десятин), по левому ее берегу до устья реки Каратыша, по левому берегу Каратыша до вершин, прямо на вершину балки Коблей и по правому  ее берегу до устья впадающего в реку Мокрой-Ялы, по правому берегу Мокрых-Ялов до устья впадающего в Волчью, оттуда по берегу Волчьей до устья балки Осиковой, по левому берегу оной до вершины, с той вершины прямо на вершину реки Береснеговатой, по ее правому берегу до устья впадающего в реку Кальмиус, по правому берегу Кальмиуса до устья оной впадающего в Азовское море, отсюда по берегу Азовского моря до вышесказанной округи крепости Петровской, предлагает те земли, как на оных нигде достаточных ни казенных, ни помещичьих заведений еще нет, вышедшим из Крыма грекам для поселения и построения особо их города без изъятия отдать, и где они сами для деревень выберут из них удобные места, там отрежут им округи под каждую, хотя б и не было в оной полного количества 200 дворов, по 12000 десятин полагая как в оных излишество, так и что за отмежеванием тех округ останется на вперед пребывающий. Если же по миновании пожалованных десяти льготных лет какие-либо земли заселены не будут и останутся пустыми, то отобрав от них раздавать желающим, на равном основании с прочими всей губернии землями; а когда выходцев греков умножится, то прибавить им по количеству тех выходцев и еще из никому не отведенных мест.

2. Город их наименовать Мариуполь, который расположив порядочным образом, построить либо на берегу Азовского моря при устье реки Кальмиус, или при устье реки Соленой, впадающей в речку Кальмиус; и все те жалованные грекам земли, по вышеописанным границам, должны составить Мариупольский уезд, земское же правление сего уезда учредить в крепости Петровской; и в этом уезде, исключая крепость Петровскую с округом, кроме греков, до минования десяти льготных лет никому других наций никаких земель на поселение домов и прочего не отводит, и рыбными ловлями против дач тех греков на Азовском море, равно и во всех реках сего уезда, кроме их никому не пользоваться; а город, при реке Волчьей, который определялся прежде для тех греков, назвать Павлоградским.

3. Проживающим в этом уезде государственным поселянам и на отведенных дачах помещикам, коих число весьма невеликое остается, не только на наступающую зиму, но и до снятия будущим летом хлеба беспрепятственно быть на своих местах, а тогда их всех оттуда переселить, отведя помещикам вместо их дач, на избранных ими удобных местах, такое же или превосходное количество, не взыскивая с них за те прежние ничего за владеемое ими время и не зачитая оного при отводе вновь им земель в полагаемое льготное время; государственным же дозволить по собственным их желаниям перейти, чиновным, купечестве, мещанам и ремесленным в крепость Петровскую и другие города сей губернии, а поселянам в государственные слободы с дачей им льготы на шесть лет и за их строения, какие бы они ни были, на нынешних местах, равно и за церковь при Кальмиусе, как им, так и помещикам по оценке заплатив из казны деньги, отдать тем грекам, кроме мельницы, которые они из собственного иждивения покупать должны, или оставить во владении их хозяев и с отведенною к тем мельницам к каждой по 125 десятин землей.

4). По недостатку в сих местах лесных угодьев, не только построение домов, для которых самым неимущим доставить оный из казны, но и на прочие домашние потребности дозволить им свободный  въезд в леса при реке Миус. Леонтьевы. Глухие и Березоватые буераки.

5). Как те греки по приближающемуся осеннему времени и зиме, построением себе домов успеть не могут, то приказать им отвести заблаговременно квартиры в Бахмутском уезде, в Тору (ныне Славянск), Райгородке, куда бы имущественные на своем иждивении, а прочие на данных им казенных водах, не упуская времени и перебрались, не возбраняя желающим остаться на тех местах, где они теперь находятся или перейти на землю при речке Каменке, где из них некоторые прошедшую зиму пребывание имели, о чем от господина губернии губернатора уведомлен и его преосвященство митрополит Игнатий, с напоминанием ему о непременном по сему исполнении, и чтобы он преклонил хлебопашцев к недопустительному посеву нынешнею осенью озимого хлеба либо на тех местах. Где они теперь состоят. Либо на вновь для них определяемых, только, чтобы в приобретении на будущий год хлеба время напрасно отнюдь потеряно не было… Приказали: к сведению во все подчиненные места послать указы… Греческому митрополиту Игнатию сообщить, дабы все греки в Мариупольский уезд сего года хлебопашцы, апреля с первого. А купечество и мещане с пятого на десятое число на поселение вступили; к смотрителю же прапорщику Горленскому послать указ и велеть проживающих на назначенных для греков землях всякого звания жителей переселить на усть Солоную, в Павлоград, отослав туда с приставом к земскому комиссару майору Кончаелову, где им и отдаются построенные там 24 связи, а Павлоградского уезда земскому комиссару майору Кончаелову дать указ, чтоб перешел, как можно скорее, в город Павлоград, на реке Солоной, что прежде назван был Мариуполь, и принять те связи в ведомство свое, с подлежащей описью от капитана Чернявского, роздал переселяющимся из Мариупольского уезда по его рассмотрению; а кто из тех переселяющихся пожелает записаться в купечество или мещанство, тем дозволят по разбитым, в том вновь полагаемом городе линиям, строить свои дома и делать, во всем возможном всякое вспоможение и облегчение, уверяя при том, что они на шесть лет от всяких по земству наряд и платежа податей освобождены будут».

Этим указом заканчиваются правительственные распоряжения о переселении. Весной и летом 1780 г., т.е. через два года после выхода из Крыма, греки оставили Самарскую паланку и по так называемому «солоны» — древнему пути, по казацкому шляху на Кальмиус, через Матвеевку (теперь Павлоград с 1784 г.) и слободу Васильево, обогатив чрезвычайно ее жителей золотом турецким и греческим, разновременно партиями перешли в Кальмиусскую паланку, которая именовалась уже Кальмиусским уездом. Для устройства на новом месте поселенцев был послан секунд-майор Михаил Сафков. В аттестате, который был выдан Сафкову губернатором Чертковым, сказано: «в 1871 г. послан был в Мариупольский уезд для заселения выведенной из Крыма греческой колонии… и через один год своего там пребывания поселил их как в Мариуполе, так и в двадцати одной слободе настоящими жилищами и обзавел нужной экономией и при том, побудительными советами, наставлением и ласковыми ободрениями склонил их от упорства обратиться к трудолюбию в хлебошестве». Здесь греки основали город Мариуполь и 23 села: 22 греки, а 1 – грузины и волохи.

Для образования одного села сливались выходцы иногда из нескольких сел. Выходцы, говорящиме только по-татарски, т.е. потомки готов, алан и др. составили села – Старый Крым, карань, Ласпи, Бешево, Улаклы (Дремрек), Богатырь, Камара, Старый Керменчик, Новый Керменчик и Мангуш. В остальных сохранили  греческий язык, носящий название «яила», сами же греки называются «тать» (значит – безземельные – это название сохранилось еще в Крыму за южнобережскими татарами) – Сартана, Чермалык, Каракуба, стыля, Волноваха, Констанинополь (Демерджи), Большая Янисоль, новая Каракуба, Малая Янисоль, Чердаклы, Ялта и Урзуф.

Местный знаток А.И. Чабаненко уверяет, что в разных деревнях говорят различно, в одних как Сартана, Чермалык, Карань, Чердаклы, Малая Янисоль сохранились остатки древнего яз. Гомера. Фукидида и пр.; некоторые из них себя называют «ираклиотами»; в других , как Ялта, Урзуф, Каракуба Старая и Новая, — язык константинопольский и архипелажских островов. Такое смешение, по мнению г. Чабаненко, могло произойти во времена иконоборства. Вообще же почти каждая деревня говорит отдельным наречием и не всегда говорящие по-гречески понимают греков и по-татарски употребляющих татарское  наречие; при этом греки в большинстве говорят по-татарски, а употребляющие татарское наречие по-гречески и не говорят и не понимают.

Игнатьевку населили грузины, а Ново-Игнатьевку, образовавшуюся  потом, волохи – название дано по имени митрополита потому, что в Крыму грузины и  волохи были только в качестве пленных и особых сел не имели.

В 1829 г. из разных выходцев образовалось 24-е село – Анадолия. В 1881 г. отделилась Новая Карань.

Что же касается до того, из каких крымских сел образовались мариупольские, решить трудно, потому что некоторые села дорогой отстали, а другие разбились и возвратились потом в Крым.

Велики были милости, оказанные переселенцам, но велики были и жертвы. Повальная болезнь в Новороссийской и Азовской губерниях открылась и между переселенцами, отчего многие в дороге умерли. Самарский монастырь, и его богатая слобода Орловщина в 1778 г. и 1779 г. принимали большое участие в переселенцах, все больные из них, все хилые и престарелые имели приют, все здесь они пользовались и призревались. В 1780 г. был определен «к призрению вышедших из Крыма разных наций христиан», премьер-майор князь Шахматов. Он со всем штатом своим и канцелярией проживал тоже в Орловщине и, всех вышедших из Крыма христиан, но и благотворил местным бедным жителям. Вот в каких выражениях греческие уполномоченные описывают эти тяжелые годы в прошении, поданном в двадцатых годах министру внутренних  дел Ланскому: «мы не в силах подробно описать всего того, что происходило при переселении нашем, и как действовали болезни, произошедшие от перемены климата, воды, от тесноты квартир и большей частью от неимения их… нелицемерно скажем и по самой истине, что целые семейства пострадали жизнью, а многие лишились и половины оных и ни одно семейство не осталось без потери отца, матери, брата, сестры и детей словом сказать из 9 тыс. душ мужского пола выходцев не осталось и третьей части, и в 15 лет едва могло набраться с новорожденными при сочинении 5-й ревизии до семи тысяч душ».

Конечно, всякое переселение, как бы ни было оно хорошо обставлено, влечет за собой потери и имуществом и людьми, но переселение, тянувшееся два года, должно было отразиться самым гибельным образом на переселенцах. Тем не менее уполномоченные дают данные, говорящие сильно или против их показаний, или в пользу необыкновенного их на новом месте благосостояния. По их словам, прибыло переселенцев только три тысячи мужского пола, и через 15 лет прирост образовался в четыре тысячи. Составители записки не указали также на то, что во время пути греки отделались целыми партиями, одни остались на месте, например, в Екатеринославе, другие избрали себе местожительство по своему усмотрению, например, в Таганроге. Сколько было отставших, вероятно, не считали. Не упомянули уполномоченные также и о том, что неожиданное присоединение Крыма в 1783 г. также отозвалось и на переселенцах: многие из них возвратились в Крым, и одни из них поселились в городах, а другие возобновили старые села, например, Аутка, Карань и др. Трудно было збыть Крым и привыкнуть к новым условиям жизни; многие желали возвратиться обратно; доходило иногда до открытого неповиновения, и тогда «укрощались строгими от начальства мерами» и «правительство в необходимости было для усмирения беспокойных высылать военные команды». Шатание было во всех селах, а в особенности проявилось в 1804 г. в селах Сартана, Чердаклы, Малая Янисоль, Карань и др. «по одному только , по объяснению греческого суда, предрассудку, что там они и предки их жили», и долго они «надеялись гот от году на исполнение их желания»…

Надежда и обещание митрополита Игнатия, что и остальные греки-христиане и, может быть, магометане, увидев такие необыкновенные царские милости к переселенцам, оставят Крым и присоединятся к вышедшим, как сказано, благодаря изменившимся обстоятельствам, возвращались в Крым. Переселенческие села раскинулись на всем пространстве мариупольского уезда; им даны были льготные сроки на занятие всего уезда в 744384 десятины 1225 сажень земли; давались отсрочки, и все-таки греки заселить ее не могли. Тогда свободные земли были розданы другим переселенцам: в 1821 г. израильским христианам, в 1822 и в 1824 гг. немцам менонитам и прусским и баденским выходцам; в том же году петровским мещанам и казенным крестьянам; в 1803 г. утверждены некоторые помещичьи участки; в 1829 году в юго-западном углу Мариупольского уезда поселены казаки, возвратившиеся из Турции под предводительством атамана Гладкого, — они образовали «Землю войска Азовского»; в начале 40-х годов основаны еврейские колонии; разновременно были привлечены переселенцы из Полтавской, Харьковской, Черниговской, курской и Смоленской губерний; последнее поселение было – легион волонтеров имени императора Николая I после Крымской войны – они в 1857 г. заняли бывшие земли митрополита Игнатия и образовали село Новониколаевское.

По исчислению, сделанному г. Александровичем в 1884 г. сельское население Мариупольского уезда составляет 161044 души обоего пола; число мужчин на 3000 превышает число женщин и это превышение почти целиком падает на греческие сельские общества. Тоже явление замечается и у крымских татар. В процентном отношении население разделяется так: 50% — русские крестьяне, 34% — греки, 13% — немцы, 3% — евреи. По ревизии 1857 г. числилось 107626 душ, след. В 27 веке народонаселение увеличилось на 53418 душ или 32%, немцев на 68%, греков 52%, русских 28%, евреев 24%, т.е. по заключению г. Александровича, прирост населения больше там, где лучше материальные средства. В настоящее время в Мариупольском уезде числится 100846 м. и 93287 ж., всего 194183 души.

Таким образом, оказалось, что через сто лет греков в уезде только третья часть всех жителей, и 24 греческих села кажутся оазисами среди 130 всех сел. В заключение этого рассказа напрашивается сам собою вопрос: какое историческое значение всего этого передвижения, странствования из одного места на другое? Я уже имел случай сказать, что для России страшны были не татары, немногочисленные сами по себе, не турки, далеко жившие от России, а страшны необъятные южно-русские степи, по ним с незапамятных времен проходили кочевники и на своем пути разрушали народившуюся цивилизацию; в этих степях кочевники были непобедимы даже для таких полчищ, каково было полчище Дария (до 700 т.) в пятом столетии против скифов. Эти степи тот путь варваров с востока на запад нужно было завоевать, закрыть систематически на подобие подхода траншеями при осаде крепостей. Московские политики это поняли еще в 16 ст. и начали подступать целыми рядами, крепостей, проведением засек и валов, усилением сторожевой и местной службы и пр. В 1584-1593 гг. построены Ливны, Воронеж, Елец, Белград, Оскол, Валуйки; в 1628 – Старый Оскол; в 1636 г. – Верхний Ломов, Нижний Ломов, Тамбов, Козлов, Черновск; в 1637 г. – Верхогеносенский, Усерд Яблонов; в 1638 – Корочи; в 1640 г. – Вольный; в 1641 – Хотмыжск; в 1644 – Костенск и пр. до последней Днепровской линии в 1740 г. – Александровская, Никитская, Григорьевская, Кирилловская, Алексеевская, Захарьевская и Петровская крепости. По рекам Дону и Днепру выдвинулись казачьи войска. Под прикрытием постепенно надвигавшихся на юг крепостей и войск двигалось оседлое население. Движение это – движение цивилизации против варварства, Европы против Азии. Оно окончилось в конце XVIII и начале XIX ст. взятием побережья Черного моря и Крыма и устройством целого ряда приморских крепостей и городов. Судьбе было угодно, чтобы в этой великой исторической работе приняли участие и православные крымские братья и этим самим приобрели право на участие в благах мира, порядка и цивилизации.

Городское управление выразило свое внимание к экскурсии тем, что и д. городского головы А.Л. Мелеков с другими членами управы принесли в гимназию хранящиеся в Соборе грамоты императрицы Екатерины Великой 21 мая 1779 г. и императора Александра Благословенного 29 декабря 1801 года и хранящийся в городской управе план земель, дарованных переселенцам 2 октября 1779 г. Грамоты и планы всеми были рассмотрены при изложении переселения греков, в особенности было обращено внимание на императорские подписи и подпись Потемкина. Грамота 21 мая написана на русском и греческом яз., а 29 декабря только на русском. Они хранятся в богато отделанных золотом и серебром папках. К грамотам привешены большие печати – к первой желтого и ко второй черного воска. Обе грамоты прочел препод. Квитницкий.

Первый день экскурсии закончен обращением г. директора к присутствующим родителям помочь в разыскании источников для полноты изложения  истории и исправления могущих вкрасться неточностей, — это тем более необходимо, заключил Григорий Иванович, что отчет об экскурсии, благодаря просвещенному вниманию почетного попечителя гимназии Д.А. Хараджаева, будет напечатан.

(Продолжение следует)

Скачать книгу в формате PDF можно здесь

День первый. http://ifolder.ru/21857428