Северное Приазовье приняло в своё гостеприимное лоно представителей многих племен и народов. Каждый из них привнёс в общий котел культуры нашего края часть своих знаний и умений, оставив после себя добрый след. Среди них были и болгары. От старожилов, чья сознательная жизнь пришлась на первое десятилетие XX века, приходилось слышать, что основными поставщиками овощей на мариупольские базары, магазины и лавки были несколько болгарских семей. Будто бы именно они добавили в рацион жителей нашего города баклажаны, в народе называемые «синенькими», и лучшие сорта томатов, которые также имели местное название – «красненькие». Говорили, что болгарские огороды находились в заболоченных поймах рек – Кальмиуса и Кальчика. Но эти сведения о болгарах-огородниках отложились в памяти как некое абстрактное понятие…
Однажды, при встрече с добрым давним знакомым Николаем Леонтьевичем Гахом довелось услышать следующее: «А ты знаешь, как в народе до войны называли остановку трамвая, известную сейчас как «5-й микрорайон»? А называлась она «Чанки». Почему? Оказывается, названа она была по фамилии хозяина угодий, которые были вблизи этой остановки: на пригорке располагались его виноградники. Хозяин – Чанков, болгарин по происхождению. Между прочим, он доводится прадедом моей жене Елене Ивановне». Как это бывает, кто-то вклинился в наш разговор, появилась другая тема, и Чанков и его виноградники были забыты на несколько лет.
Возвращение к Чанкову произошло как-то неожиданно. Как-то Николай Леонтьевич делился воспоминаниями о детстве и юности, о тех местах, где они прошли: «Дом, где проживала наша семья, и сейчас стоит на улице Кренкеля, что на Новоселовке, ближе к Бахмутской. Кстати, на углу этих улиц находится дом, — он приметен: у него скошен угол, — это родовое гнездо моей жены и ее брата Александра».
И тут из глубины памяти всплыли телевизионная съемка на Бахмутской улице, старинный особнячок со скошенным углом, старательно побеленный известью, рядом с ним надвратная арка, сложенная из добротного кирпича. От тогдашней владелицы подворья — Клавдии Степановны Кравченко — довелось узнать, что дом построил некто Полонский. Будто был он рабочим одного из мариупольских заводов, какого именно, она не знала. Постройка получилась славной: с магазином в угловой комнате, удобными жилыми помещениями. Именно для устройства входа в магазин, один из углов строения был скошен. Магазина тогда уже не было, а вход в него был заложен кирпичом. По словам Клавдии Степановны, Полонский был человеком состоятельным, имел несколько обширных фруктовых садов. Чтобы не отвлекать читателя рассуждениями, как сложилась логическая цепочка «дом на Бахмутской – Клавдия Степановна – ее дочь Елена – Чанков», лучше, привести рассказ Николая Леонтьевича.
Кравченко Клавдия Степановна и Иван Михайлович
«Когда поселился в нашем городе Чанков Коню Михайлович, или переименованному по-нашему – в Константина Михайловича, — сведений нет. Известно только, что ему были выделены в то время не очень удобные, по мнению местных жителей, угодья в пойме реки Кальчик, где сейчас парк имени Гурова. Будучи грамотным ирригатором, он быстро обустроил все дела ирригационные, и начал заниматься сельским хозяйством. Завез сюда из Болгарии перец, баклажаны, отменные сорта капусты, огурцов, помидоров и других овощей. И буквально через какой-то промежуток времени он стал очень богатым и влиятельным человеком. Начал приобретать другие участки земли, а также жилые дома с подворьями. Короче говоря, повел очень бурную такую предпринимательскую жизнь. К нему приехала семья из четырех детей с женой вместе. В том числе и любимая дочь Коню — Стояна, Стояна Константиновна, или Степанида на местный лад. Но жизнь не сложилась в новых условиях у семьи: удачливый овощевод увлекся молодой мариупольской красавицей, и жена его с тремя детьми вернулась в Болгарию, в Тырново. Стояна осталась с отцом. Отец ее баловал и предоставил полную свободу действий. Может быть, именно поэтому она довольно рано вышла замуж, и в пятнадцать лет родила сына Ивана Михайловича Кравченко, который впоследствии стал моим тестем. Для того, чтобы отделить молодую семью, Константин Михайлович Чанков купил для своей дочери двор на Бахмутской, тогда он был под номером 1, а теперь у него номер 62. Судя по всему, в прежние времена он стоял особняком на краю поселка, и служил постоялым двором, для крестьян из окрестных сел, приезжавших в город для продажи плодов своих полей, огородов и пастбищ. В довоенные годы и после войны здесь был магазин. Этот магазин относился к линии сельпо. И здесь продавали все: от ухналей до хлеба, сахара и водки на разлив. Но просуществовал он до начала 70-х годов, а затем из-за ветхости пола пришлось этот магазин закрыть».
Стояна Чанкова
У потомков Коню сохранилось кое-что из документов, которые приоткрывают некоторые страницы мариупольского периода жизни Чанкова. В удостоверении, выданном 13 ноября 1909 года помощником командира стражи ротмистром, подпись которого разобрать теперь невозможно, следующего содержания: «Дано сие болгарско-подданому (Коню) Константину Михайловичу Чанкову 42 лет, православного вероисповедания для проживания впредь до исходатайствания национального паспорта от надлежащих властей». Есть еще один документ: о приобретении Чанковым у Евфимии Ивановны Коссе фруктового сада. Эта бумага датирована 20 сентября 1905 года. Из этого можно сделать вывод, что Чанков прибыл в наши края не позднее 1905 года.
Фруктовый сад, купленный у Евфимии Коссе, и дом на Бахмутской – подарок дочери — были не единственными объектами недвижимости Коню Михайловича в Мариуполе. Чанков стремился, и это ему удавалось, расширить, говоря современным языком, свою производственную и материальную базы. В 1922 году он взял в аренду у Мариупольского земельного отдела шесть десятин земли, прилегающих к его усадьбе. В 1927 году Константин Михайлович купил у Марии Федоровны Поповой домовладение на улице Советской, рядом с бывшей гостиницей «Континенталь».
Бурная деятельность Коню Чанкова в Мариуполе, успешно начатая в дореволюционные годы, продолжалась и в период Новой экономической политики (НЭП), провозглашенной X съездом РКП(б) весной 1921 года. Но к началу 30-х годов НЭП был фактически свернут. Он почувствовал неладное, по доброй воле или по принуждению сдал государству все свои огороды, сады и виноградники, за бесценок продал домовладения, а подворье на улице Бахмутской переписал на Стояну, сам же уехал в Болгарию. Перебравшись на родину, Чанков, сам того не зная, избежал участи тех мариупольских болгар, которые в 1937 году были арестованы, а потом расстреляны по ложному обвинению в контрреволюции, шпионаже в пользу монархо-фашистской Болгарии и в других надуманных обвинениях. Дальнейшая его судьба неизвестна.
Стояна осталась в Мариуполе. К тому времени она развелась с мужем — Михаилом Кравченко — и воспитывала сына Ивана одна. Сохранилась фотография, на которой она изображена среди слушательниц каких-то курсов. Узнать какие это были курсы, не удалось. Стояна Константиновна посвятила жизнь цветоводству, и в этом деле достигла больших успехов. Многие сорта цветов, выведенных ею, распространились по всему городу. Когда простым советским гражданам стал доступен выезд за границу, Стояна поехала на свою родину, в Болгарию к родственникам. От них она узнала, что один из ее братьев был участником сопротивления гитлеровцам, и был убит ими. Дочь Коню Чанкова была женщиной рисковой: возвращаясь в Мариуполь, она умудрилась провезти через границу черенки винограда и семена цветов, которые культивировались только в Болгарии, спрятав их на спине под одеждой.
У Ивана Михайловича – ее сына — в раннем возрасте был обнаружен абсолютный музыкальный слух, и его с детства обучали игре на скрипке. Николай Леонтьевич вспоминал: «Иван Михайлович – мой тесть и внук Коню Михайловича Чанкова — прожил в доме на Бахмутской всю свою жизнь, сюда привел молодую жену свою Клавдию Степановну, здесь родились и выросли их дети – Елена и Александр, отсюда ушел на фронт, сюда вернулся с фронта. И в 1994 году здесь же он умер…
Елена Ивановна
После окончания школы он поступил в Одесскую консерваторию. Но это были тяжелые 30-е годы, и материальная поддержка не очень соответствовала тем временам. И когда у него еще украли скрипку в общежитии, то он, поддавшись рекламе, поступил на курсы шоферов, поскольку там выдавали кожаные френчи, кожаные галифе, краги, фуражки и прочее. И дабы не ударить лицом в грязь и не приехать домой «гол, как сокол», он окончил эти курсы, и всю жизнь так и проработал шофером. Но музыкальные способности его давали о себе знать. Он даже заскорузлыми пальцами шофера, когда брал скрипку, то извлекал такие звуки, которые сейчас от многих музыкантов не услышишь».
Александр Иванович
Природное музыкальное дарование Ивана Михайловича передалось его детям. Елена Ивановна окончила музыкальное училище по классу фортепиано, и многие годы преподавала в музыкальной школе, а Александр Иванович, получив консерваторское образование, стал дирижером и преподавателем Донецкого музыкального училища.
Такой вот след в Мариуполе оставил болгарин Коню Чанков.
Сергей БУРОВ