Впечатления детства через годы приходят к нам воспоминаниями, в которых уже трудно отделить то, что слышал от старших, от того, что, действительно, видел сам. А вот событие, которое произошло в Мариуполе в конце тридцатых годов, запомнилось не только мне, но и моим сверстникам.

В весенний день 1938 года толпа людей собралась у базарной площади (ныне площадь Освобождения) и с волнением наблюдала, как рабочие методично разрушали здание Харлампиевского собора. За три месяца до этого события были остановлены и разобраны старинные башенные часы, которые украшали центральную колокольню храма.

В городе к часам привыкли. Еще недавно они исправно несли свою службу, их башенный бой ежечасно слышали не только мариупольцы, но и люди, жившие в окрестностях города. В ту пору газета «Приазовский пролетарий» сообщала: «Горкомхоз начал работы по сносу здания бывшего собора…, собор этот не имеет ни архитектурной, ни исторической ценности. Обращают на себя внимание только башенные часы».

Базарная площадь, где стоял собор, — историческое место в Мариуполе. Здесь в 1780 году митрополит Игнатий заложил городскую церковь во имя священномученика Харлампия. «22 апреля 1782 года, говорится в книге «Мариуполь и его окрестности», освятил ее и открыл в ней богослужение». Затем собор много раз перестраивался, и вот, в 1845 году, открыл свои двери новый, построенный в византийском стиле храм с каменной колокольней.

Многоярусная тридцати трехметровая башня-колокольня была достопримечательностью города. Внутри башни на верхний ярус вела крутая винтовая лестница, башенные часы занимали весь четвертый и пятый этажи.

История часов представляет для нас несомненный интерес. Когда появились в Мариуполе эти часы, точно неизвестно. По одним источникам, первый удар колокола часов мариупольцы услышали в 1865 года, по другим – в 1868 году.

Время не сохранило для нас имена непосредственных создателей часового механизма, но зато нам известно имя последнего смотрителя, который на протяжении восемнадцати лет, начиная с 1920 года, держал под контролем уникальный механизм. Фамилия этого человека Г.И. Брагин.

Часовые мастера были в почете, особенно сложной считалась работа смотрителя башенных часов. В его обязанность входило не только следить за их работой, заводить их, но и ремонтировать. И почет этот не случаен. Ход часов во многом зависел от часовщика, наблюдавшего за ними, от его умения и мастерства. Брагин успешно справлялся с этими обязанностями: часы работали исправно и практически не останавливались.

Что же представлял собой их механизм? Внешне это сравнительно простое устройство, состоявшее из двух частей, каждая из них имела свой самостоятельный заводной вал. Главная часть приводила в движение сам механизм при помощи гири весом 2.5 пуда (40 килограмм). Точность хода регулировалась двухметровым маятником, который четко отбивал доли минут. С каждым ударом маятника делали обороты шестерни исключительной величины, которые двигали стрелки часов. Вторая часть приводила в движение механизм боя часов при помощи гири весом 5 пудов (80 килограмм). Срабатывала тяга, связанная с молотом, после чего следовал удар часового колокола. Длительная пауза между ударами рассчитана на полное его звучание.

Часы заводились обычным подъемом гирь два раза в сутки.

Гигантских размеров были и детали часов: шестерни, болты, гайки, молот боя. Так, только одно зубчатое колесо весило 3 пуда (48 килограмм). Циферблаты были расположены по четырем сторонам башни, движение стрелок всех четырех циферблатов происходило одновременно. Диаметр циферблата – около двух метров. Длина часовой стрелки 50 сантиметров, минутной – 75 сантиметров. Общий вес всего механизма часов составлял 50 пудов (800 килограмм).

Любопытная подробность: некоторые детали мариупольских башенных часов не уступали по размерам деталям Кремлевских курантов. Вот только один пример: длина маятника курантов 1.5 метра, вес 2 пуда (32 килограмма), а длина маятника мариупольских часов 2 метра и вес 3 пуда (48 килограмм). И еще: ныне действующие куранты на Спасской башне установлены в 1852 году, то есть тринадцатью годами раньше.

Все эти подробности интересны не сами по себе, а как данные для представления об уникальности механизма мариупольских часов.

По некоторым сведениям, часы собирались установить на здании Мариупольского горисполкома еще в 1939 году. Предполагалось даже построить специальную башню для их громоздкого механизма. Были и трудности: с течением времени части часов износились, и некоторые из них нужно было изготовить заново, отлить и установить чугунную станину – корпус часов; отсутствовала и схема крепления механизма, а это необходимо было знать при новом монтаже. И, как видите, эти планы не осуществились.

По другой версии, разобранный механизм часов перенесли в подвалы здания горкомхоза, где он бесследно исчез. А может быть, детали еще живы и ржавеют где-то среди забытых и ненужных вещей?

***

Событие,  о котором я рассказал, не содержит никакой сенсации, многое об этом было известно старожилам города. Однако поиск, связанный с судьбой башенных часов, помог мне вывести из забвения интересный факт истории нашего города. И дело не в том, что мои поиски пока не привели к разгадке тайны. А в том, что надо продолжать искать ее следы. Они должны быть – это бесспорно. С момента исчезновения часов прошло всего пятьдесят лет, могут обнаружиться документы или свидетели, знающие их историю.

РАЗГАДКА ТАЙНЫ ИЛИ ТОЛЬКО НАЧАЛО

Так случилось, что в силу сложившихся обстоятельств мы долгие годы обходили молчанием некоторые «запретные» темы истории нашего города. Это привело к тому, что отдельные устные рассказы старожилов, семейные предания стали приобретать воображаемые подробности. Конечно, целиком принимать их на веру нельзя, но иногда и малая деталь, оказавшаяся достоверной, для нас важна. И тогда мы радуемся находкам и с горечью думаем о потерях.

Без особой надежды, в расчете на случай, я обратился через газету «Приазовский рабочий» к старожилам города: возможно, кто-нибудь из них знает тайну мариупольских башенных часов. И, буквально, через несколько дней после опубликования статьи «Тайна башенных часов», стали приходить письма-отклики, звонили читатели, которые искренне хотели помочь в поиске.

Признаться, из всех поступивших сведений я выбрал те, что попроще и достовернее. Не скажу, что сообщения приносили какие-то сенсационные открытия, зато они дали немало интересных дополнений уже к известным фактам.

Да, многие помнят эти часы, слышали их бой. Один из читателей утверждал, что в 1945 году прочитал небольшую заметку о том, что в период Великой Отечественной войны часы были вывезены в Германию. К сожалению, он не запомнил ни названия издания, ни даты. Другой даже показал старую фотографию механизма часов, предполагая, что это механизм мариупольских часов. Увы, но на снимке оказался механизм Кремлевских курантов.

Если эти сообщения больше похожи на занимательные домыслы, то следующая история, которая касается самого собора, вполне правдоподобна.

По преданию и воспоминаниям очевидцев, на протяжении полутора столетий в соборе собирались иконы русских  и греческих живописцев. Помимо произведений живописи в соборе имелись представляющие исторический интерес предметы прикладного искусства: кресло митрополита Игнатия, медные подсвечники и серебряные кадила работы мастеров XIX века и многие другие предметы культа.

В трагической судьбе собора немало тайн и недосказанностей.

Когда соборную Харлампиевскую церковь разбирали, как говорится, по кирпичам, большую часть икон, по рассказам очевидцев, погрузили на подводы и перевезли в подвалы городского музея краеведения, остальные иконы и предметы культа разошлись по рукам. Где они сейчас? Теперь вряд ли удастся узнать, где, в чьих руках находятся иконы бывшего Харлампиевского собора, да и не только его.

И еще надо сказать о том, что удивит читателя: в запасниках городского музея краеведения нет ни одной иконы, поступившей с довоенного времени. Обстоятельства их исчезновения — только одна из загадок, которую надлежит раскрыть.

Разыскать иконы казалось делом безнадежным: как-никак история давняя, более чем полувековая. Многих, кто ее знал или был случайным владельцем икон, уже нет в живых, и эти исторические ценности перешли к равнодушным наследникам.

И все же, история услужливо сохраняет нам то, что, казалось, исчезло бесследно. В конце тридцатых годов мариуполец П.Т. Лубенец вместе с матерью проживал в сторожке Харлампиевского собора. С тех пор, вот уже более пятидесяти лет, в семье хранится икона, которую подарил им священник Харлампиевского собора.

Не стоит объяснять, с каким волнением ждал я встречи с этой находкой. Каждая вещь, найденная или переданная кем-нибудь, обязательно вызывает определенные чувства: радость, грусть. Осмотрел я икону, любезно переданную Лубенцом, и глазам не поверил – внутри старинного, когда-то позолоченного оклада находилась доска на бархатной подкладке с известным изображением Иисуса Христа. В старину, да и в наше время, считалось обычным  подновлять иконы, причем зачастую до неузнаваемости. Такая участь постигла и нашу находку. По старому письму неумелый «реставратор» пытался ее исправить и даже дорисовать отдельные детали. Может быть, только этим и можно объяснить, что она сохранилась до наших дней, имея заурядный вид.

Ну, а если расчистить позднейшие наслоения? Вдруг нерядовая эта икона? И тогда проглянет через записи иное начало?

Еще не успел я прийти в себя от неожиданности, как получил новые сведения об иконах. Взяв адрес, решил навестить старожилов. Вот и старая, мощенная булыжником улица Первой Слободки. Дверь открыла пожилая женщина. Она сказала, что нездорова. Попросив прощения, я уже хотел уйти, но она все же спросила о цели моего прихода. И когда я сказал, сразу оживилась. С трудом воскрешает память старой женщины былое, забытое, долгие годы бывшее ненужным.

—         Да, я видела четыре иконы в доме Прасковьи Фиангели. Говорили, что они из соборной церкви. Прасковья умерла, а где иконы, сказать затрудняюсь.

И тут я понял, что встреча эта – начало нового поиска. Может быть, и ошибаюсь, но мне кажется, что я оказался перед новыми загадками, за которыми, возможно, скрываются страницы истории нашего города.

Аркадий Проценко