О чем поведали археологи
Человек с незапамятных времен селился у берегов рек, которые кормили его рыбой и утоляли его жажду. Не стали в этом отношении исключением и низовья Кальчика и Кальмиуса, на которых вырос наш город. Это стало ясно, когда на площадке, отведенной под строительство Новомариупольского завода (так тогда называли «Азовсталь»), начались работы. Велись они с размахом. Сотни плугов, запряженных лошадьми, отваливали пласты грунта. Вослед им подъезжали грабари, грузили этот грунт на грабарки (так тогда называли телеги с узким ящиком для перевозки земли) и отвозили его в отвалы.
Похожая на огромный муравейник строительная площадка привлекала сюда немало заинтересованных зрителей. Однажды среди них оказался и служащий Мариупольского Новотрубного завода Г. Ф. Кравец. Слой чернозема к тому времени уже был снят, и глина обнажилась повсюду. В южной части вскрытой площади Г.Ф. Кравец заметил на общем желтом фоне красное пятно.
Не будь служащий Новотрубного завода знаком с археологией, он, возможно, и оставил бы без внимания это пятно. Но ему было известно, что у многих народов Старого и Нового света жили поверья о том, что красный цвет — это цвет солнца, дающего жизнь. Знал он также и о том, что индейцы, живущие между Миссисипи и горами, красили своих покойников в красный цвет.
Археологу-любителю стало ясно, что под этой глиной находится древнее захоронение, возможно огромной научной ценности. Не теряя времени, он обратился в местный краеведческий музей, в редакцию газеты «Приазовский пролетарий» — и забил тревогу. На площадку немедленно отправился сотрудник музея П.М Пиневич, и в тот же день музей обратился за помощью к ученым. Уже 10 августа 1930 года на площадку прибыла археологическая экспедиция во главе с Н.Е Макаренко.
Надо отдать должное руководству стройки: под страхом крупного нагоняя свыше, оно оставило место захоронения островком в море кипевших вокруг земляных работ. О том, в каких условиях шли раскопки, обычно неторопливые, скрупулезные, рассказывал потом в своей книге руководитель экспедиции Н.Е Макаренко: «Могильник исследовал с 10 .08 по 15.10.1930г. Все время работа шла с большим напряжением… Администрация «Азовстали » вообще внимательно отнеслась к нашему труду даже тогда, когда место наших исследований мешало ее работам… Мы ясно видели, что своими исследованиями мешает строителям, задерживаем их. Надо было скорее кончать. Мы работали до изнеможения. Довольно сказать, что работу мы начинали в 7 часов утра. Землекопы трудились до 3 часов дня… Весь персонал экспедиции оставался на могильнике и работал до 7-8 часов вечера. Выходных дней не знали…»
Исследования подтвердили догадку Г.Ф. Кравца. Известнейший тогда знаток памятников материальной культуры А.А. Спицин 21 октября 1930 года по свежим следам экспедиции написал следующее: «Мариупольский могильник — поразительное открытие, от которого я хожу уже несколько дней сам не свой… Какие из этого выйдут последствия, даже представить себе нельзя. Придется пересмотреть с новой точки зрения все наши древние культуры…».
Действительно, 124 захоронения могильника дали богатейший материал о стоянке древнего человека на берегу Азовского моря. В могильнике не было глиняной посуды, зернотерок, характерных для земледельческих племен. Зато в изобилии находились наконечники стрел из кремня, ножи, скребки, булавы как символы власти, а также монисто и другие украшения из зубов вепря, оленя, барсука, волка, лисы, из ракушек и перламутра и еще кристалл уральского черного хрусталя и порфировая подвеска с Кавказа.
Все эти находки говорили, что территория нашего города еще пять, а то и пять с половиной тысяч лет назад была хорошо обжита людьми. Как минимум 200 лет, а то и полтысячелетия здесь жила община древних охотников и рыболовов. Люди эти жили в поселении, находившемся в долине Кальмиуса. Там они строили себе жилища типа шалашей, используя для этой цели лозу, камыши и глину. Для хранения различного рода припасов они оборудовали специальные хозяйственные ямы-погреба. А вот своих родственников хоронили на возвышенности, там, где сейчас стоит азовстальская доменная печь № 1. Кстати, это поселение на территории нашего города было тогда не единственным. Еще одно такое располагалось на склонах Зинцевой балки.
По предметам, которые клали рядом с мертвыми живые, и по способу захоронения археологи отнесли жителей, оставивших могильник на левом берегу Кальмиуса, к так называемой Днепро — Донецкой культуре… Поскольку понятие археологической культуры будет встречаться не раз, следует уточнить, что оно включает в себя совокупность памятников одного времени, расположенных на одной территории и отличающихся от других памятников присущими им чертами материальной культуры.
Сенсационное открытие на строительной площадке могло оказаться далеко не единственным, если бы при вскрытии культурных слоев строительство приостановили бы лет на десять, или, в крайнем случае, перенесли на альтернативное место в устье реки Миус рядом с селом Поляновка, как предлагала вначале группа советских и американских инженеров. И тогда бы археологи, обстоятельно исследовал слой за слоем многочисленные поселения, одно из которых находилось на склоне балки Бузинной, рассказали бы о том, как жили там современники бродивших по долине Кальмиуса мамонтов кроманьонцы. Кстати следы их пребывания — кремневые орудия — были найдены в 1966 году краеведами средней школы № 2 на берегу Кальчикского водохранилища. Рассказали бы они и о том, что левый берег устья Кальмиуса в разные времена населяли общины медно – каменного, бронзового и железного веков.
Но, как говорится, история не знает сослагательного наклонения. Необходимость диктовала тогда бешенные темпы индустриализации: стране был нужен металлургический завод, а не археологические раскопки на готовившейся под строительство завода площадке. Поэтому то, что встречалось на ней во время земляных работ лишь бегло, фрагментарно исследовали сотрудник городского краеведческого музея П.М. Пиневич и археолог Н.Е. Макаренко… В частности, им удалось установить, что охотников и рыболовов, живших в ново-каменном веке и оставивших после себя известный всему миру могильник, уже на заре медно каменного века, где-то во второй половине четвертого тысячелетия до нашей эры, начало теснить племя скотоводов и частично вытеснило их, а остальных ассимилировало. Кроме скотоводства пришельцы освоили коневодство, занимались примитивным земледелием, не гнушались и рыболовства, охоты и собирательства. После себя они оставили три групповых могильника. По способу захоронения и следам хозяйственной деятельности археологи отнесли этих скотоводам к среднестоговской культуре, существовавшей на территории Левобережной Украины со второй половины четвертого до середины третьего тысячелетия до нашей эры.
Устье Кальмиуса было обитаемо и на протяжении всей эпохи бронзы. Здесь на месте нынешних комбинатов «Азовсталь» и им. Ильича, в поселке Волонтеровка, станции Сартана и на землях совхоза «Зирка» обитало поочередно население катакомбной и срубной культур, названные археологами так по характерному признаку погребального обряда. Племена ямной культуры хоронили своих покойников в ямах-могильниках и насыпали над ними курганы; а племена катакомбной культуры — в пещероподобных камерах, вырытых в обычной яме, срубной культуры — в деревянных срубах, устраиваемых в обычных ямах.
Племя ямной культуры, обитавшее во второй половине третьего и в начале второго тысячелетия до нашей эры, занималось преимущественно скотоводством и мотыжным земледелием. Основным занятием катакомбников, живших в первой половине второго тысячелетия до нашей эры, было кочевое скотоводство. Ранней весной они откочевывали на север, где были обильные пастбища, а к зиме возвращались на юг к морю, где скот мог добывать корм намного легче, чем на севере. Поэтому на юге они возводили жилища, чтобы пережить в них зиму.
В отличие от катокомбников, срубники, жившие во второй половине второго в начале первого тысячелетия до нашей эры, вели оседлый образ жизни и занимались земледелием, разведением крупного и мелкого рогатого скота, лошадей и даже свиней.
Следует заметить, что в отличие от других регионов в Приазовье, племена срубной культуры не вытеснили катакомбников, а вошли с ними в тесный контакт. И поскольку он был бесконфликтным, то в нашем крае произошла культурная и этническая ассимиляция этих племен.
И еще об одном следует сказать. На рубеже второго и первого тысячелетий до нашей эры в Причерноморье и Приазовье, как и во всей Восточной Европе, произошла крупнейшая экономическая перемена. На смену комплексному земледельческо-скотоводческому хозяйству приходит уже специализированное скотоводческое, поскольку скот — и продукты скотоводства — стали представлять меновую ценность и появилась возможность обмена их на продукты иных производств. К началу 8 века до нашей эры закончился бронзовый и начался железный век. Именно в 8 веке до нашей эры началось широкое распространение железных орудий труда и оружия. Использование железа подняло на качественно новый уровень и земледельческий труд, и труд скотовода. Появилась возможность обмена продукции между племенами. Результатом явилось разложения первобытно — общинного строя и возникновение могущественных объединений — царств и племенных объединений, уже известных нам по письменным источникам. Объединений, оставивших следы на территории нашего города, волей судеб оказавшегося на пути великого переселения нардов.
Николай Руденко
Рисунки papacoma.narod.ru