В послевоенные годы летом в перенаселенных мариупольских дворах старой части города, мощенных грубыми плитами известняка, между которыми там и сям стелился тысячелистник, дворах, где заботливые хозяйки в крошечных цветниках под окнами своих жилищ выращивали бархатистые чернобривцы, майоры с разноцветными, словно присыпанными мельчайшей пылью, жесткими лепестками и нежными розовыми, сиреневыми и белыми петуньями, примерно раз в месяц раздавалось:
— Лужу, паяю, ведра починяю!
