За тонким пологом свистит ветер. И это посвистывание, и залетающий через щель снег наводят тоску, навевают невеселые думы о том, что ждет их, этих людей, которые пытаются согреться в палатке среди безбрежной белой пустыни, о том, какая уготована им судьба. Завывает и завывает ветер, будто царапает души. Да только один из находящихся в палатке сейчас ничего не слышит – больной, лихорадящий, пышущий жаром, он снова впал в забытье…
Так заканчивалась драма стремлений и несбывшихся надежд человека, для которого достижение среди этой ледяной и снежной пустыни некоей условной точки, называемой Северным полюсом, стало делом его жизни. И вот сейчас жизнь уходила от него.
Сын бедного азовского рыбака с хутора Кривая Коса, парнишка Егор Седов однажды ушел из отчего дома в Ростов-на-Дону и окончил там Мореходные классы, на небольшом пароходе плавал штурманом по Черному и Азовскому морям с заходом в Мариуполь, потом побывал в Мраморном, Эгейском и Средиземном морях.
Сдав экзамен на прапорщика флота, а затем, отправившись в Петербург, экстерном отлично экзаменовался за курс морского корпуса и его произвели в поручики флота. Остается только поражаться, что ему, простолюдину, открыли возможность попасть в жестко замкнутую касту морских офицеров – дворян. Весной 1902 года он «определен в службу с зачислением по адмиралтейству».
Однако было бы неверно предполагать, что все это он предпринимал ради того только, чтобы стать кадровым офицером, носить погоны и услышать, как низшие чины величают его «Ваше благородие». Нет, он шел на это ради осуществления своей мечты, ради того, чтобы была возможность заняться интересной и необходимой Отечеству исследовательской работой моряка.
Вскоре поручик Седов отправляется в гидрографическую экспедицию на Север, на остров Новая Земля и побережье Карского моря. В следующем году – опять туда же. Во время русско-японской войны командует военным кораблем Амурской речной флотилии. Затем – снова экспедиции: по исследованию побережья Карского моря и в устье Колымы. По результатам проведенных работ его избирают действительным членом Географического и Русского астрономического обществ. И снова экспедиции на Новую Землю.
***
А он уже вынашивал план дерзкой по замыслу и чрезвычайно трудной и небезопасной экспедиции к Северному полюсу. 9 марта 1912 года Г. Я. Седов подает рапорт на имя начальника Главного Гидрографического управления, в котором излагает цели и план задуманного им предприятия. Помимо достижения сугубо научных целей, поисков свободного морского пути на восток он преследовал и патриотические, и престижные цели: пылкая душа молодого исследователя не могла примириться с тем, что Россия не принимала участия в достижении Северного полюса и в освоении приполюсных районов.
Рассчитывая на широкую поддержку общественностью своего плана, Георгий Яковлевич рассказал о нем и в газетных статьях. Он писал: «Русский народ должен принести на это национальное святое дело небольшие деньги, а я приношу мою жизнь».
Увы, не нашел он поддержки ни у правительства, ни у Государственной думы. Для правящих кругов он оставался простолюдином. Не проявила большой заинтересованности и общественность. Так что на пути к осуществлению задуманного им было немало трудностей и препятствий, крайне недоставало денег и необходимого снаряжения.
Пока решались многие вопросы Седов решил поехать на юг, побывать в родительском доме, повидаться с отцом и матерью.
Жарким солнцем встретил его Мариуполь. Поезд из Харькова прибыл в середине дня, и как ни торопился, легковые извозчики, стоявшие на привокзальной площади, ехать на Кривую Косу и даже в станицу Новониколаевскую не соглашались: «Никак нельзя, ваше благородие. Дорога туда и обратно, почитай, сто верст, за полдня никак не управиться». Что же делать? «Давай в гавань, на пристань».
Покачиваясь на рессорах, экипаж поднимается от железнодорожного вокзала по крутому подъему с поворотом, выезжает на Марии-Магдалиновскую (ныне Греческую) улицу, и вот уже главная улица, Екатерининская. Экипаж катит вниз и мимо проплывают вывески магазинов, пестрые «маркизы», которые прикрывают витрины от жаркого летнего солнца, здания иллюзионов «Двадцатый век» и «Гигант», далее – «Кафе-ресторан»…
В гавани тоже не повезло – рыбацкая шхуна пойдет к станице Новониколаевской (ныне – Новоазовск) и Кривой Косе только следующим утром.
Вернулся в центр города, остановился в новой гостинице «Континенталь», что на Харлампиевской, и, немного отдохнув, к вечеру вышел пройтись.
Статный, с хорошей выправкой, в светлом летнем мундире с золотыми погонами он обращал на себя внимание праздной публики провинциального Мариуполя, гуляющей на главной улице, на него пялились. Возвратился в гостиницу, рано лег спать. Утром направился в гавань и рыбацкой шхуной добрался на Кривую Косу.
Две недели пробыл в родном хуторе. Конечно, мать не могла народоваться приезду сына. Быстро пролетели дни, и вот уже снова железнодорожный вокзал, дорога в Петербург.
Время отплытия экспедиции, которая снаряжалась как частная, все еще откладывалась из-за многих неурядиц.
Но, как бы то ни было, а в конце августа того, 1912 года – очень поздно по условиям севера! – экспедиция лейтенанта Седова на судне «Святая Фока» отправилась из Архангельска в путь.
Сильные северные штормы и ранее скопление льдов на пути задержали продвижение судна, и уже через месяц «Святой Фока» попал в ледяной плен вблизи Новой Земли. Пришлось стать на зимовку. Нелегкой оказалась первая, непредвиденная зимовка. Еще более трудно складывалась вторая у Земли Франца-Иосифа, на широте 80 градусов 20 минут. Стали сказываться усталость и ослабленность людей, недостатки в питании. Но члены экспедиции проводили обширные научные исследования, и поныне имеющие немалую ценность.
Появились первые признаки заболевания членов экспедиции цингой. Занемог и Седов. Тем не менее он готовился в поход к полюсу.
2-15 февраля 1914 года в сопровождении двух матросов он начал санный поход к самой северной точке планеты.
Дорога была трудной. Нагромождение льда, короткий световой день, встречные северные ветры и метели сдерживали движение. Особенно трудно было больному Георгию Яковлевичу. День ото дня его состояние становилось все хуже: сильнейший бронхит, боль в горле, опухли ноги.
Собаки, которые тащили нарты, выбивались из сил и мерзли. Страдали от жестокого холода и путники – в палатке, в обледеневшем мешке не согреться. Трудно приходилось им всем троим, но особенно тяжело было больному Седову, он быстро уставал. Но и мысли не допускал о том, чтобы остановиться, переждать непогоду, отдохнуть. Вперед, только вперед, на север!
15 февраля Георгий Яковлевич записывает в дневнике:
«Суббота, 15 февраля.
В 10.00 утра ясно, морозу 30 градусов. Пошли через проливы к Земле Рудольфа, которая ясно была видна… Остановились здесь же ночевать и ждать, пока достаточно замерзнет пролив… Я ужасно разбит болезнью… Лежу все время в мешке, настоящий мученик».
Как рассказали потом сопровождавшие его матросы Линник и Пустошный, он уже не мог идти, все больше сидел, укутавшись, на нарте, которую тащили собаки. Нередко впадал в забытье. Очнувшись, оглядывался по сторонам, ориентируясь на местности, поглядывал на компас – опасался, как бы его спутники, жалея своего начальника, не повернули назад, к «Фоке». Никакого отступления не может быть, только вперед!
«Воскресенье, 16 февраля.
…Болен я адски и никуда не гожусь. Сегодня опять мне будут растирать спиртом ноги. Питаюсь только одним компотом и водой, другого душа не принимает…»
увидели выше гор впервые милое, родное солнце. Ах, как оно красиво и хорошо! При виде его в нас весь мир перевернулся. Привет тебе, чудеснейшее чудо природы! Посвети нашим близким на родине, как мы ютимся в палатке, как больные, удрученные, под 82 градусов с. широты».
На следующий день сил у него хватило только на то, чтобы написать в дневнике одну-единственную строчку – «Понедельник, 17 февраля…»
Совсем ослабел. Носом и ртом пошла кровь. Все чаще впадал в забытье.
Ночь на 20-е. мороз ниже сорока. Они жгут в палатке последний керосин. Бесконечно тяжелая страшная ночь. Днем у Седова началась агония, он задыхался, ему нечем было дышать. Хотел жить, порывался приподняться, вздохнуть, хрипел:
— Линник, Линник… поддержи.
Это были его последние слова, то был последний день его жизни – 20 февраля/5 марта/ 1914 года.
На обледенелой оконечности острова Рудольфа, на мысе АУК матросы киркой выдолбили неглубокое ложе и похоронили там тело Седова. Завалили могилу камнями, поставили на ней крест, который соорудили из лыж. На могильный холм положили российский флаг – его Георгий Яковлевич нес с собой, чтобы водрузить на полюсе. И, изможденные, больные, пошли на юг, к «Святому Фоке», и через две недели добрались до него.
Потеряв руководителя, экспедиция возвратилась в Архангельск. Собранные ею материалы представляли немалую научную ценность. Поистине трагична судьба нашего земляка – полярного исследователя, трагична его фигура в истории освоения Арктики.
Подвиг его не забыт. Именем Г. Я. Седова названы поселок на Кривой Косе, парусное учебное судно мореходное училище в Ростове-на-Дону, географические точки на земном шаре.
Сейчас исполняется 130 лет со дня рождения Георгия Яковлевича Седова.
Память о нем чтут в нашем городе, в котором он не раз бывал, а также в Приазовье. Мы чтим его, отважного и целеустремленного исследователя, отдавшего жизнь во имя науки и ради блага и престижа Отечества.
Семен ГОЛЬДБЕРГ.