ПОЭТ ИЗ СТРАНЫ «КОМСОМОЛИЯ»

Александр Безыменский и азовсталъцы

Роясь в подшивках «Приазовского пролетария», набрел я на матери­алы о приезде в Мариуполь по приглашению азовстальцев Александ­ра Безыменского.

Неумолимое время отвело этому некогда шумному комсомольско­му поэту весьма скромное место в отечественной литературе. И я, при­знаться, долго колебался, включать ли в литературную биографию го­рода это имя.

В 1955 году я участвовал в каком-то учительском вечере отдыха в Колонном зале Дома Союзов. Перед нами выступил, в частности, Алек­сандр Безыменский.

Комсомольский поэт к тому времени уже давно вышел из комсо­мольского возраста. Мне он показался очень пожилым, чтобы не ска­зать старым. Может быть, потому, что я тогда еще не успел отметить свой 24-й день рождения.

Александр Ильич говорил с пафосом, но зажечь аудиторию ему, опыт­ному оратору, не удалось. Впечатление портили его какой-то надор­ванный голос и нечеткая дикция. Но больше всего, конечно, виновато было время. Эпоха, наступавшая после смерти вождя народов, уже ни­как не была временем комсомольских поэтов. И на прочитанное с пафосом стихотворение «Я брал Париж…» зал тоже отреагировал вяло.

Справедливости ради скажу, что некоторым успехом пользовались его сатирически-фельетонные вещи, в частности, эпиграммы. Запом­нилась мне одна, бесспорно удачная: «Раскрываем объятья. Шлем при­вет. Твои братья Сим и Яфет». Предварительно поэт объяснил, что у библейского Ноя было три сына: Сим, Хам и Яфет, и зал понял, что автор эпиграммы называет адресата хамом.

Среди тех, кто в 1936 году восхищался московским гостем азов­стальцев, не встречается имя Гугеля. Почему так случилась, я понял, когда в следственном деле Якова Семеновича встретил презритель­ное выражение: «Карманный поэт Александр Безыменский».

В этом году исполнилось 90 лет со дня рождения и 15 лет со дня смерти русского советского поэта Александра Безыменского.

Ни одну из этих дат пресса не отметила. Что поделаешь: на совре­менном литературном небосводе «поэт из страны Комсомолия» звез­да отнюдь не первой величины.

Но были иные времена, когда имя и творчество пролетарского по­эта знали повсеместно, его стихи включались в хрестоматии и школь­ники заучивали их наизусть и в обязательном порядке, и, так сказать, по велению души.

Любили его и в Мариуполе, особенно молодежь. Песня «Вперед заре навстречу…» стала своеобразным гимном комсомольской юности. Мариупольцев привлекали строки поэта, овеянные неувядающей ро­мантикой первых молодежных ячеек, зовущие к революционному пре­образованию мира.

Поэтому, когда летом 1936 года на «Азовстали» возникла идея при­гласить на завод столичного поэта (а всеобщих кумиров, напомним, — Маяковского и Есенина — уже не было в живых), то все единодушно назвали имя Александра Безыменского.

Приглашение, посланное общезаводским бюро ИТС, было с благо­дарностью принято. (В скобках признаюсь, что не знаю в точности, как расшифровывается эта аббревиатура — ИТС. Она, очевидно, равноцен­на современному ИТР и означает «инженерно-технические сотрудни­ки». Или «служащие»?).

К приезду известного поэта азовстальцы отнеслись как к незауряд­ному событию и готовились к нему тщательно. В «Приазовском проле­тарии» появилась статья с портретом -«К приезду поэта Александра Безыменского». В ней сообщалась биография гостя, перечислялись его поэтические сборники.

Особенно деятельно готовились к встрече жены инженерно-техни­ческих работников. Об общественной деятельности этой категории мариупольчанок городская газета сообщала в то время часто. У меня сложилось впечатление, что жены ИТР, занимавших особенно крупные посты, тогда не работали, а были исключительно общественницами. Впрочем, категорически утверждать это не берусь.

Вот что писал в августе 1936 года⁴«Приазовский пролетарий»: «То­варищу Безыменскому, как одному из лучших пролетарских поэтов, ин­женерно-техническая общественность «Азовстали» организует дружес­кую встречу. Его лучшие произведения жены ин­женерно-технических ра­ботников читали во всех цехах, сменах, красных уголках, общежитиях. Жена инженера Троцкого (какая опасная фамилия для того непростого вре­мени! — Л.Я.) после рабо­ты в литейно-механическом цехе сделала доклад о творчестве А.Безымен­ского и прочла его луч­шие стихи. То же самое провела в силовом цехе жена главного инженера Лотоцкого. А актив жен­щин тт. Свидерская, Гугель, Троцкая, Лотоцкая и        др. приняли самое активное участие в подготовке к встрече поэта».

Что касается Александра Безыменского, то ему давно хотелось по­бывать на новом мариупольском заводе, название которого беспрес­танно звучало по радио и не сходило с газетных страниц. С трибуны XVI съезда партии он призвал писателей «идти в гущу стройки, борьбы и эпохи», сам принял участие в так называемых «буксирах», в бригадах «Правды» и «Комсомольской правды», выезжавших помогать коллекти­вам заводов Днепропетровска, Москвы, Ленинграда, Балахны, Днепростроя, Сталинградского тракторного. В результате появлялись новые книги поэта, в частности, сборник, название которого импонировало приазовским металлургам: «Стихи делают сталь».

В статье «Поэт Безыменский А.И. в Мариуполе» «Приазовский про­летарий» писал: «23 августа в 11 часов утра по приглашению бюро ИТС «Азовстали» в Мариуполь приехал пролетарский поэт тов. А.И.Бе­зыменский.

На вокзале тов.Безыменского встретили: секретарь Орджоникид- зевского райпарткома т.Охрименко, культпроп т.Боровой, председатель бюро ИТС «Азовстали» т.Капшицкий, представители печати и профес­сиональных организаций».

Прямо с вокзала поэта повезли на «Азовсталь», где он побывал в доменном и мартеновском цехах. Затем осматривали коксохимзавод.

Три дня пробыл Безыменский в Мариуполе, и три публикации о нем поместил на своих страницах «Приазовский пролетарий».

Вечер Безыменского состоялся 24 августа 1936 года в Зимнем те­атре (здание это сожжено гитлеровцами во время оккупации. Находи­лось оно чуть выше нынешней центральной сберкассы). Зрительный зал не мог вместить всех желающих, и пригласительные билеты выда­ли только избранным азовстальцам — лучшим стахановцам и инженер­но-техническим работникам.

Встреча началась с того, что в газетном отчете названо докладом. На самом деле это было что-то с трудом поддающееся жанровому определению: живой рассказ, лекция, беседа, полемика, ответы на воп­росы. Поэт незадолго до приезда в Мариуполь побывал в Польше, Че­хословакии, Австрии, Англии, Франции. Мариупольцы, уже привыкшие, что лекции бубнят по шпаргалкам, затаив дыхание, слушали живую, яр­кую, образную речь поэта, пересыпанную хлесткими афоризмами, мет­кими остротами, шутками. И все это совсем не было похоже на то, что потом написал корреспондент городской газеты: «Образная речь по­эта дала возможность каждому из присутствующих ясно представить бесперспективность буржуазной культуры, остроту противоречий меж­ду умирающим классом эксплуататоров и растущим классом пролета­риата Запада. Рассказы о выступлениях наших поэтов за границей вскрыли преимущество советской поэзии перед идейным нищенством поэзии Запада».

На вопрос: «Александр Ильич, расскажите о самом ярком эпизоде вашего зарубежного путешествия» Безыменский ответил:

— Лучшим моментом нашей поездки был тот миг, когда мы снова ступили на землю прекрасной Советской Родины.

Потом он читал стихи — и те, которые известны были слушателям со школьной скамьи («Партбилеты 224332», «Краснофлотский марш», «О шапке»), и отрывки из еще не законченной «Трагедийной ночи», из «Кол­хозной свадьбы», из поэмы «Ночь начальника политотдела».

Из песни слова не выкинешь: прочитал он и только что написанное стихотворение, посвященное процессу Зиновьева и Каменева. «В нем, — писал «Приазовский пролетарий», -поэт выразил гнев и ненависть народа-гиганта к презренным подонкам человечества — троцкистско-зиновьевской банде. В этом стихотворении слышится страстный при­зыв к неусыпной бдительности, к беспощадной расправе с врагами».

Многие стихи Александра Безыменского с их декларативностью, избыточной патетикой воспринимаются сегодня совсем не так, как 50- 60 лет назад. Они напоминают мне ржавые осколки в музейной экспо­зиции. Но не следует забывать, что когда-то эти осколки были гроз­ным агитационным снарядом. И они заслужили наше уважение, «как старое, но грозное оружие».

В прежнее время каждый год миллионы советских школьников впер­вые открывали для себя «Молодую гвардию» Александра Фадеева. Знаменитому роману предпослан эпиграф:

Вперед заре навстречу, Товарищи в борьбе!

Штыками и картечью Проложим путь себе.

Чтоб труд владыкой мира стал И всех в одну семью спаял,

В бой, молодая гвардия Рабочих и крестьян!

Источник указан безымянно: «Песня молодежи».

Между тем эта песня тоже называется «Молодая гвардия». Ее ав­тор — Александр Безыменский.

Лев Яруцкий

«Приазовский рабочий», 28.09.1988г.