Об эвакуации мариупольцев речи пока не было, такая команда еще не поступила, да и необходимости такой пока не было, поскольку непосредственная угроза городу на фронте не сложилась и прибывавшие в те дни в Мариуполь из района боевых действий военные уверяли, что город не будет сдан врагу.
Заседание шло уже не первый час. Кто-то из членов бюро горкома, кому невтерпеж было покурить, поднялся со своего места и подошел к приоткрытому окну, выходящему в сторону центрального сквера. Чиркнул спичкой и взглянул в окно. Спичка загорелась да так и горела, обжигая пальцы, а человек, кажется, даже не почувствовал боли, потрясенный тем, что увидел. А увидел он такое, что сознание отказывалось воспринимать, чего, казалось, просто не могло быть: неподалеку от здания горкома (тогда он находился на том месте, где ныне жилой дом «со шпилем») стоял немецкий танк с намалеванным на броне крестом, рядом с танком прохаживался фашистский офицер.
Прошло несколько мгновений, прежде чем увидевший такую немыслимую картину смог сдавленным голосом, но так, что его услышали все участники заседания, вскрикнуть: «Немцы!»
Кто-то громко крикнул: «Провокация!.. Не паниковать!» Но тут многие бросились к окну и увидели все сами.
— Спокойствие, товарищи!- сразу осевшим голосом сказал секретарь горкома. – Выходим через двор. Встречаемся в Таганроге…
Заведующий военным отделом горкома Давид Молонов и военный комиссар города Николай Голубенко на заседание бюро горкома опаздывали – ехали на легковой машине «эмке» из морского порта, где с самого утра решали вопросы вывоза всего самого ценного. Они уже подъехали к центру, к горкому, когда внезапно увидели немцев и горящий пожарный автомобиль. Резкий поворот в сторону, машина устремилась вниз по улице Артема, свернула в боковую улицу – прямо перед ними впереди вражеские мотоциклисты. Молонов и Голубенко достали пистолеты, намереваясь проложить себе путь, но тут по ветровому стеклу «эмки» с мотоцикла ударила пулеметная очередь..! Так с оружием в руках они погибли. Погиб и секретарь Портовского райкома партии Солодилов.
За белым мостом через речку Кальчик, там, где Жовтневый район граничит с Ильичевским , ворвавшимися в город врагами убит потомственный металлург- ильичевец, секретарь Орджоникидзевского райкома партии Иван Максимович Махортов…
У центрального сквера лежала убитая женщина в форме работника милиции.
Те горожане, кто не растерялся, увидев, что произошло, не мешкая, быстро пошли в сторону «Азовстали», прошли мостом через реку Кальмиус и дальше по дороге на Таганрог. Покинувшие город в первые часы после того, как в него ворвались немцы, успели уйти.
В это же время от железнодорожной станции отошел санитарный поезд, который вывозил раненых из эвакогоспиталя. Поезд миновал гавань Шмидта и дорогу к «Азовстали», завод имени Ильича и станцию Сартана. Машинист паровоза был поражен, увидев стоящих у переезда немецких мотоциклистов, но пулеметный огонь по санитарному составу и паравозу они не открыли, и поезд проследовал дальше, увозя раненых и медперсонал от беды.
Успели уйти и несколько тральщиков и бронекатеров Азовской военной флотилии. Появившиеся в порту вражеские танки открыли по ним орудийный огонь. А в море наши корабли почти беспрерывно атаковали немецкие самолеты.
У моста через Кальмиус у «Азовстали» дорогу гитлеровцам преградил расчет ополченцев-пулеметчиков. Несколько часов он удерживал продвижение врага к мосту, заводу и к дороге, ведущей в Таганрог, и дал возможность отправиться с заводской территории на станцию Волноваха эшелону с эвакуируемыми азовстальцами и оборудованием. Дорогой мимо «Азовстали» успел уйти из города мариупольский истребительный батальон под командованием Скорика. Этот огневой рубеж у моста стал последним для ополченцев-пулеметчиков…
Неизбежны острые вопросы, касающиеся внезапного захвата города врагом. Как случилось, что наше военное командование не сообщило городским властям о действительном положении дел на фронте в непосредственной близости от Мариуполя? Не предполагали такого внезапного и быстрого развития событий, не хотели возникновения паники в городе? Почему не объявили в нем эвакуацию? И еще, и это, пожалуй, главное в тех условиях: как произошел стремительный прорыв немецких войск и совсем неожиданный захват ими Мариуполя?
Как стало известно позже, той тревожной осенью на юг Украины, на Донбасс наступала мощная, хорошо вооруженная 1-я танковая армия Клейста. За месяц до того, форсировав Днепр, немецкие войска, сбивая наши заслоны, довольно быстро продвигались по степной части, стремясь сходу прорваться в Крым и Донбасс. На рубеже вдоль реки Молочной у Мелитополя находились части советских 18-й и 19-й армий. 17 сентября они нанесли здесь врагу контрудар, овладели рядом населенных пунктов, разгромили немецкую горнострелковую и две румынские пехотные бригады. После этого положение на данном участке фронта несколько стабилизировалось.
Прикрывать, защищать Мариуполь должны были стрелковая дивизия 9-й армии Южного фронта и полк морской пехоты. Но морпехи прибыть к городу не успели, а стрелковую дивизию командование перебросило под Мелитополь. Получилось так, что защищать Мариуполь остались только 150 бойцов истребительного батальона, расчеты зенитных орудий и пулеметов нескольких больших военных кораблей Азовской военной флотилии и приданная морякам 87-я истребительная авиаэскадрилья. В те дни ее летчики и их командир капитан Г.И. Агафонов уничтожили несколько вражеских самолетов.
Могли ли такие совсем небольшие силы противостоять наступлению танковой армии Клейста?!
29 сентября противник нанес по нашим войскам сильный удар из района Днепропетровска в юго-восточном направлении и прорвал оборону советских войск. Создалась опасность выхода врага в тыл Южному фронту. Советское командование еще успело вывести многие соединения из затягивающегося «мешка», но остановить противника не хватало сил. 7 октября у Бердянска бронированные клинья танковой армии Клейста соединились с их 11-й армией, которая прорвалась через Мелитополь. Создалась непосредственная угроза Мариуполю, но ночью отходящие части 9-й армии на северной окраине города у станции Сартана все таки задержали противника до утра.
Затем 8 октября передовой отряд гитлеровцев — моторизованной пехотной девизии СС «Лейбштандарт «Адольф Гитлер» — мотоциклетно-стрелковые роты, бронетранспортеры и танки разведбатальона со стороны Бердянска ворвался в Мариуполь. Через несколько часов, к вечеру, вражеские войска, в составе которых были итальянские и венгерские части, полностью овладели Мариуполем.
Вслед за передовым отрядом войск в город прибыл и карательный орган – зондеркоманда СС 10-А. Она разместилась в доме №38 на проспекте Республики (в здании за нынешним кинотеатром «Победа»). В ее задачу входила «очистка» города и его окрестностей от «нежелательных элементов». О том что подразумевала «очистка», говорят такие факты. С самого начала установления фашистского «нового порядка» начались расстрелы жителей города – коммунистов, советских работников, активистов, передовиков производства. Только в первые дни оккупации в Ильичевском районе расстреляли 70 человек, в Молотовском (или в Жовтневом) – 26, в Портовском – 33 человека.
Потом пришла очередь решения в Мариуполе по звериному фашистскому гитлеровскому «рецепту» «еврейского вопроса»: в противотанковом рву у пригородной Агробазы в конце октября Зондеркоманда расстреляла все еврейское население – по различным данным, от 14 до 18 тысяч человек, в том числе детей.
На город опустилась темная ночь фашистской оккупации, которая продолжалась без малого два года…
До мая 1942 года зондеркоманда СС 10-А уничтожила в городе тех, кто оказался неугоден пресловутому «новому порядку».
Этих карателей сменили другие – основательно и надолго расположилась в центре Мариуполя на том же проспекте Республики (ныне – Ленина) в доме №40 зондеркоманда СД-6. Прибыли также контрразведывательный орган Абверштеле «Юг Украины», который располагался по соседству с зондеркомандой, в доме №45, а также разведывательная абвергруппа -103. Прибыла и гехайме фельдполицай-730 — группа тайной военно-полевой полиции, которая занималась в основном розыском бежавших из гитлеровских концлагерей и прятавшихся среди населения советских военнопленных. Полиция выявляла, задерживала их и передавала карателям.
Хорошо известно, что немецкие власти и их карательные органы широко пользовались «услугами» помощников из местного населения, пошедших на службу в полицию, в другие подобные органы. Нашлись ли такие в Мариуполе, кто они, насколько активны и преданны были аккупантам?
С такими вопросами я, журналист городской газеты «Приазовский рабочий», обратился (было это в конце 90-х минувшего века) к Петру Ильичу Федорову, который в послевоенные годы был оперативным работником Мариупольского городского отдела госбезопасности и, понятно, был в курсе тех дел.
«Да, — ответил он, — такие люди были. СД-6- гестапо сразу по прибытии позаботилось о том, чтобы у нее были здесь помощники: создала в городе из местных жителей, добровольно пошедших на такую службу, вспомогательную полицию – Допоміжну кримінальну службу (ДКС) с отделениями в городских районах.
Начальником ее с апреля 1942 года стал местный отщепенец, который пошел на службу к фашистам, некто Петр Николаевич Бордычевский. Известно, что ранее он работал учителем, преподавал детям. По некоторым данным, в довоенное время он даже был завучем школы на Левобережье. Штат полиции подбирал в основном из тех, кого знал лично, знал их способности – из своих учеников. Судя по всему, большинство из них пошли в полицию добровольно и доверие своего начальства оправдывали делами. Ну а какие у них были «дела» — хорошо известно.
«Надо сказать – продолжал рассказ П. И. Федоров, — те, кто назначал Бордычевского начальником ДКС, не ошиблись в нем – он был весьма неглупым, хитрым, оперативно мыслящим, а потому особенно опасным. Тем более, что доверие он стремился оправдывать, выслуживаясь перед своими хозяевами.
В чем он особенно преуспевал, так это в том, что с помощью агентуры сумел обнаружить, раскрыть действовавшие в городе подпольные и патриотические группы и арестовать их участников. Судьба арестованных трагична. Были выявлены и арестованы подпольная патриотическая группа Щипицына на Слободке, группа Штанько. Их расстреляли. Арестовали и расстреляли также 44 коммуниста – мартеновцев завода имени Ильича. Арест и казнь патриотической молодежной группы Александра Кравченко, других подпольных групп – тоже «дела» ДКС…»
В книге «Чтобы жизнь продолжалась. Приазовье в период оккупации 1941-1943» ее автор В. М. Зиновьева приводит многочисленные показания тех, кому посчастливилось вырваться из лап гестапо и полиции, и родственников погибших подпольщиков – патриотов. Они свидетельствуют: хитрый и ловкий враг, Бордычевский засылал провокаторов в патриотические группы, они входили в доверие, затем выдавали подпольщиков. Именно Допоміжна кримінальна служба, так называемое «русское гестапо», и именно Бордычевский и его, как он их называл, «сотрудники», вели аресты, допросы, осуществляли пытки патриотов и их казни. Под стать своему шефу были его помощники – палачи: жестокий охранник гестаповской тюрьмы Григорий Мех, провокатор Борис Перепелицын, Николай Парфилов и некоторые другие. Только в 1943 году они арестовали 160 подпольщиков, из которых 120 казнены. Среди тех, кого Бордычевский арестовал, допрашивал и избивал, а затем отправлял на смерть, да еще и присутствоал при казнях, были и его довоенные ученики. Человеку без принципов, предателю по сути своей, ему было все равно, кого расстреливать – коммунистов и националистов, евреев и украинцев.
Так продолжалось почти два года. Расстрелы патриотов немецкое и русское гестапо продолжали до последних дней оккупации города: 28 июня 1943 года расстреляны 48 человек, 22 июля – 56, 4 сентября – 43, 5 и 6 сентября – 4 и 2 человека.
Бордычевский был заметной фигурой среди пособников оккупантов, пользовался расположением немецких властей.
В 70-е годы при подготовке журналистского материала о действиях подпольщиков в оккупированном Мариуполе автор этих строк встречался и беседовал с вдовами и родными казненных патриотов. Рассказывая о том, что и как тогда произошло, как арестовывали их близких, все они говорили о бесчеловечном отношении Бордычевского, его иезупитских методах.
При наступлении советских войск Южного фронта на Мариуполь в конце августа – начале сентября 1943 года оккупанты начали отступать. Уходили из города и каратели, и немецкие спецслужбы, и ДКС – полиця. Проведя в те последние дни расстрелы, Бордычевский со своими подручными бежал из Мариуполя за несколько дней до освобождения города. Но службу фашистам продолжил в Херсоне, Тирасполе, в Белоруссии преследовал партизан. Вступил в немецкую армию и за «большие» заслуги в том черном деле, которым занимался, удостоен воинского звания «оберст» (полковника). Направлен в Северную Италию для борьбы с местными партизанами – гарибальдийцами. В тех местах взят в плен союзниками и передан нашему «Смершу».
…Вспоминается осень первого послевоенного 1946 года.
Несытый, плохо обогретый Мариуполь. Холодный ветер завывает в проемах окон сожженных зданий на проспекте Республики (теперь Ленина), бедно одетые прохожие ежатся и убыстряют шаг. Но, проходя мимо еще не до конца восстановленного клуба «Азовстали» на Советской, на какую-то минуту останавливаются у «зашитой» листом фанеры входной двери и читают крупо написанное на щите объявление. Оно сообщало, что в городе начинается судебный процесс над несколькими пособниками гитлеровцев, которые расправлялись с мирными гражданами.
Из тех фамилий отщепенцев, которые выслуживались перед гитлеровцами и усердствовали в издевательствах над мариупольцами, мне, тога мальчишке – школьнику, запомнилась одна – главного полицая Бордычевского.
Как рассказывала автору этих строк Зинаида Ананьевна Слепцова, послевоенный комсорг «Азовстали», затем школьный педагог, присутствовавшая на том показательном судебном процессе, его заседания проходили в красном уголке коксохимзавода, что рядом с Городским садом, а затем в старом помещении театра.
Суд воздал подсудимому по его «заслугам», приговорив Бордычевского к высшей мере наказания – расстрелу.
Не ушли от справедливого возмездия и его подручные. Оставленного в Мариуполе провокатора Бориса Перепелицына опознали люди, его арестовали, судили и расстреляли. Такое наказание постигло и одного из самых жестоких охранников тюрьмы Григория Меха. Задержан в Италии и доставлен в Донбасс Николай Парфилов, судим военным трибуналом и расстрелян.
На состоявшемся тогда судебном процессе в Краснодаре судили некоторых палачей из зондеркоманды СС 10-А, той самой, которая расстреливала мирных граждан в Мариуполе, Таганроге, Ростове-на-Дону. Правосудие воздало им по заслугам.
Наш общий долг – сохранить в памяти имена всех павших от рук гитлеровцев и их приспешников. Ни имена погибших наших сограждан, ни зверства фашистов и их прислужников забвению не подлежат.
Семен ГОЛЬДБЕРГ.
Семьи коьандиров Кр.Ар.на вокзале ждали эвакуации.
Нач.горвоенкомата об»явил. чтобы расходились тк жд
линия перерезали немцы.Спрятались в подвале во
дворе.Слышим стук в дверь,открыли-стоят три немца
СС холеные,смеющиеся,показывая,чтобы выходили.
По диагонали перекрестка К.Маркса и К.Либхнета 10-я
школа, у крыльца с десяток мотоциклов и немцы в бле
стящих плащах,звенящая тишина.На булыжной мостов-
ой убитый мужик, через плечо несколько балалаек.
Ни одного выстрела в центре,никаких боев.Вот так.