Отели сейшелы
Совсем недавно шумно отмечалась шестидесятая годовщина освобождения Украины от немецко-фашистких захватчиков. Государственные деятели и руководители местного масштаба произносили с высоких трибун высокие и громкие слова о роли ветеранов в победе, о вечной памяти и заботе о них.
Но прошло немного времени и новые события, захлестнувшие страну, отодвинули на задний план и победу, и ветеранов с их бедами и заботами.
У меня на душе остался неприятный осадок, какая-то недосказанность и неудовлетворенность от всей этой шумихи и неискренности высоких речей.
Поэтому я пошел в библиотеку и начал листать литературу о тех временах, которые мне, к сожалению, а может быть и, к счастью не пришлось пережить, надеясь как-то загладить эту тревогу и чувство вины перед нашими отцами и матерями.
Читая, публикации я наткнулся на интересные факты, на мой взгляд, очень созвучные с нашим временем и событиями сегодняшних дней.
Вот что повествует нам 4 том Истории Великой Отечественной войны о этих событиях:
«Советские солдаты и офицеры, как и их собратья по оружию – бойцы НОАЮ, в боях за столицу Югославии показали высокое воинское мастерство, проявили мужество и героизм. Вот один из примеров. Во второй половине дня 15 октября 45 добровольцев 42-й истребительно-противотанковой бригады вызвались захватить центральную телеграфно – телефонную станцию. Как только воины приблизились к зданию, противник открыл по ним пулеметный огонь из соседнего здания. Лейтенант медицинской службы Н.Н.Кравцов и два бойца влезли по водосточной трубе и карнизам в окно этого дома и противотанковыми гранатами уничтожили фашистов.
В период боев за Белград советское командование проявило большую заботу о сохранении городских зданий. Нашим воинам был отдан приказ штурмовать здания, пользуясь преимущественно стрелковым оружием не прибегая к тяжелому оружию. Для разминирования города были выделены 7 советских инженерных батальонов, которые спасли 845 объектов, из них 85 административных зданий. Коварный замысел врага превратить Белград в руины был сорван.»
Когда я прочитал эти строки, у меня вдруг тревожно забилось сердце, ведь близкий и дорогой мне человек принимал непосредственное участие в описываемых событиях и пролил кровь освобождая
Белградскую землю. И поэтому именно я должен об этом рассказать и назвать имя героя без прикрас и пафоса, пока он живет на нашей Мариупольской земле.
На окраине Мариуполя, на тихой улице им. Ласкова стоит маленький, аккуратный домик в котором живет человек известный в округе практически всем. Это народный учитель Илья Прокопьевич Гриценко. Народный не потому что это звание присвоила ему государство, а потому что так его называют люди, которых он всю жизнь учил. Среди его учеников есть и академики, генералы, общественные и политические деятели и простые рабочие и фермеры, но всех их объединяет поистине всенародная любовь к своему учителю и поэтому 9 мая они бросают свои дела и приезжают со всех концов бывшего Союза, чтобы встретиться со своим любимым учителем за праздничным столом, потому что это его и их любимый праздник. Здесь вы не услышите высоких слов, но независимо от состояния погоды здесь всегда тепло, потому что в этот день дом согревает тепло человеческих сердец.
А на фронтоне дома в этот день развевается красное знамя. Это знамя память о том красном знамени, которое наш герой водрузил над зданием Белградского телеграфа шестьдесят лет назад и о той алой крови, которую он пролил на землю столицы Югославии.
Вот как это было: Командование советских войск в Белграде получило приказ из ставки ускорить штурм центра города, так как стало известно, что он заминирован, и фашисты готовятся его взорвать.
Группа добровольцев, в которой находился наш герой, на рассвете 15 октября, используя только стрелковое оружие начала штурм центральной почтовой – телеграфной станции столицы.
Грудь под гимнастеркой двадцатилетнего сержанта бала обвязана красным знаменем, которое он взял с собой, чтобы водрузить на крыше здания. Немцы встретили штурмующих ураганным огнем, но нашему земляку повезло. Он с несколькими смельчаками под прикрытием своих товарищей короткими перебежками и ползком смог достичь угла дома и по водосточной трубе проникнуть во внутрь здания. Опрокидывая и расстреливая в упор растерявшихся фашистов, бойцы поднялись на верхний этаж здания и оттуда через лаз на крышу. Достав знамя из под гимнастерки наш сержант привязал его к мачте над куполом здания и на несколько секунд замер, пораженный красотой столицы с высоты. Простой деревенский паренек с Мариупольской окраины с гордо – поднятой головой стоял на крыше здания и смотрел на одну из красивейших столиц Европы и думал о том, что он выжил, дошел и победил в этой кровавой схватке с жестоким врагом, что он принес свободу этому городу, этой стране, этому народу.
А с окна противоположного дома через прицел снайперской винтовки на него смотрел точно такой же паренек, обманутый своими безумными, преступными политиками. Он нажал курок, и безжалостная пуля пробила на вылет грудь нашего героя. Он упал, покатился по крыше, окропляя все вокруг алой кровью. Спас от падения вниз и верной смерти лепной парапет, который по сегодняшний день обрамляет крышу здания. Здесь и нашли его боевые товарищи после взятия штурмом телеграфа, бережно взяли на руки и на руках отнесли в полевой госпиталь. К вечеру центр города был в руках наших войск, причем ни одно здание не было разрушено.
За этот штурм сержант был представлен ко второму ордену Красной звезды, но эта награда так и не нашла своего адресата, потому что переводили раненого бойца и одного госпиталя в другой, а дослуживал после лечения в другой части в должности связиста. В сорок шестом вернулся домой в Мариуполь на родную улицу Виноградную, так тогда называлась эта окраина города. И долго еще возвращался затемно огородами домой, потому что боялся взглянуть в глаза матерей семнадцати его сверстников, с которыми он добровольцем в августе 41 года ушел на фронт и которые никогда не ступят уже на эту землю. Может быть, господь бог за эту совестливость послал ему долгую жизнь и живет он сейчас за своих друзей.
Я интересовался на бирже, сколько стоит квадратный метр площади в центре Белграда, мне назвали цифру от пяти до десяти тысяч евро за квадратный метр. Если умножить на площадь здания почтамта, то получается, цифра с шестью нулями и это не считая того, что это исторический памятник девятнадцатого века, который находится под охраной ЮНЕСКО. А сколько таких зданий спас на своем долгом боевом пути наш герой? О этом могут только поведать ордена и медали, колодочки от которых в семь рядов висят на лацкане парадного пиджака, единственного что смог он купить за тридцать лет безупречного и честного труда. Здесь колодочки медалей за Отвагу и Боевые Заслуги и орденов Красной звезды и Отечественной войны и множество других потемневших от времени и пыли, потому что не любит герой бряцать наградами, считая это не скромным. А самые главные, это три нашивки за ранения, особые знаки отличия для настоящих фронтовиков.
Живет один в доме без удобств, по-фронтовому. Ходит с палочкой в магазин за продуктами, колет дрова и топит углем печку, а когда в печи разгорается огонь и тепло начинает растекаться по дому садится у печи и вспоминает свою долгую и трудную жизнь, своих боевых друзей с которыми уже никогда не встретится на этой земле, своих учеников, которых он называет ласково детьми.
Так и приходит жизнь, вроде как со стороны смотреть – тихо и без проблем.
Но с каждым годом ветерану и инвалиду войны становится жить все трудней и трудней.
Пенсии в триста гривен не хватает на самое необходимое. В прошлые годы давали бесплатно уголь,
хоть и пополам с пылью, от которой печка дымит и отказывается гореть, но все-таки бесплатно. В этом году в угле отказали, правда дали 250 гривен компенсации, но этих денег хватит на восемьсот килограмм, а на зиму нужно минимум две тонны. Сегодня тонна угля стоит с доставкой около четырехсот гривен, и это в угледобывающем Донбассе!
Нет в доме телефона, на который пятнадцать лет стоит в очереди. В этом году весной по улице начали тянуть линию, ветеран обрадовался, вырыл яму под колодец, выложил ее кирпичом, забетонировал горловину. Но телефон протянули к выборам работникам правоохранительных органов, которые недавно поселились на улице, им он «нужней». Был несколько раз у господина, начальника цеха связи, тот сказал, жди дед. Таская песок и цемент, надорвался, попал в больницу с грыжей. Заведующий хирургическим отделением бассейновой больницы Мехедько спас, но на прощанье сказал: «больше не попадай». Поэтому уже на телефон не надеется. Правда недавно был в городе, зашел в магазин «Охота и рыбалка» и увидел на полу сияющего свежей краской боевого друга – пулемет «Максим», настоящий с пулеметной лентой, правда без патронов и со сточенным бойком. И загорелся выкупить боевого друга. Правда стоит очень дорого, даже если очень сильно экономить уйдет несколько лет, доживет ли? Но мы в шутку, а может и в серьез, пообещали помочь с патронами и новым бойком. Может тогда сможет наш герой позвонить по телефону с названием «Максим», и от этого звонка проснется совесть у наших властей, и они наконец-то на деле, а не на словах начнут реально помогать ветеранам?
Как легко говорить красивые слова с трибуны или писать их на бумаге! Но как, трудно отбросив распри, словоблудие и стяжательство придти к каждому ветерану домой и спросить, что можно сделать доброго для них в те не долгие дни, которые им остались на этой земле.
Сейчас, пока не поздно, остановиться, одуматься, стать перед ними на колени, поклониться им до земли, которую они защитили для нас, и просить прощения за бездушие, бессердечие и жестокость нашу к ним, нашим матерям и отцам. Сейчас, сегодня, пока не поздно, пока они живы и нуждаются в нас, нашей помощи и сострадании.
Завтра будет поздно. Завтра мы сможем только прильнуть губами к холодному граниту их могил!
Евгений Дрючин. Мариуполь. Декабрь 2005 года.
Р.S. Прошел год с момента написания этих строк. В апреле 2006 года народный Учитель И.П.Гриценко ушел из этой жизни с гордо поднятой головой, так и не склонив ее не перед фашизмом, не перед нынешней «властью» — бездушной и жестокой.
Хоронили его всем миром. Море народа запрудило улицу Ласкова, говорили теплые слова, искренне, от всей души. Несли на руках в знак всенародной любви к тому, кто до последнего дыхания любил и защищал людей. Слава тебе солдат и вечная память в сердцах тех, ради кого ты жил!
Солдаты не умирают. Просто однажды они уходят в предрассветную тишину на задание и не возвращаются. Слава тебе Герой.
Мариуполь. Декабрь 2006 .
Есть такая книга «Малая земля». Ее в восьмидесятые годы изучали в школе как произведение №1.
В начале книги есть фотография «Лето 1942 года. Заместитель начальника Политуправления
Южного фронта Л.И.Брежнев беседует с воинами перед боем».Так вот на фотографии в центре наш
девятнадцатилетний герой. Единственный, оставшийся в живых после боя. Об этом факте из боевой
биографии нашего учителя мы узнали только после смерти Л.И.Брежнева. Естественно, был задан вопрос. Почему не написал генсеку письмо? Почему молчал? Вы представляете, как бы был обласкан властью и какие получил бы блага и почести, как в сказке про «золотую рыбку».В ответ он только улыбнулся и промолчал.
Я только сейчас начал понимать, что это были за люди. Как сказал поэт: «Делать бы гвозди из этих
людей, не было б в мире прочнее гвоздей»!
После смерти нашли его боевые и трудовые награды. Аккуратно сложенные стопочкой, они пол века пролежали в шкафу, так не разу не одетые на парадный костюм. Абсолютная скромность, это про него!
Я беру на себя смелость показать вам их. Да простит меня их хозяин за мой грех.
И пусть этот грех будет самым тяжким грехом в моей жизни!
Евгений Дрючин. 01.08
Не штурмовал я с ним Белграда,
И с ним Кавказ не защищал,
И что война — беда лихая
Я только лишь сейчас познал!
Склонившись у его могилы,
Холодный трогая гранит,
Там под березой, на погосте,
Дубовый крест у ног стоит.
Страшное время им досталось!
Смерчем война землей прошла.
Она сидит во мне как шило,
Как ненасытная игла.
Она сечет меня и колет,
А ночью спать мне не дает.
И криками меня изводит
«Огонь», «Ура», «Вставай», «Вперед».
И пулемет шаленно строчит,
И пушка непрерывно бьет,
И танк чадя, надрывно воя,
Сквозь мою душу нагло прет.
Я не могу ничего сделать,
их обуздать, остановить.
А остается только плакать
И от тоски печально выть.
Что не пришлось мне в ту годину
С ним чашу горькую испить.
От пуль, осколков и снарядов
Его собою заслонить
Ему лишь было восемнадцать!
Хотел он жить, дышать, любить!
Пять лет пришлось ему стенаться,
И кровь за родину пролить.
И на Кавказе и в Белграде,
И Приазовья стремине,
На дне окопа после взрыва,
И медсанбата тишине.
Зарей не радовало утро,
Огнем хлестало и свинцом.
И скатертью не самобранкой,
А прелой кашей с сухарем.
Но одного она не смела,
как не старалась, не смогла
склонить к земле его колени.
Казачья гордость как скала!
Он жизнь протопал по-солдатски.
С нуля до восемьдесят двух.
Челом седым не преклоняясь,
Пред теми, брал кто на испуг!
Не крал, на врал, не уклонялся,
Детей учил и уважал.
Пред стариками лишь склонялся,
В последний путь их провожал.
Любил он землю и свободу.
Всю жизнь их кровью защищал,
И до последнего дыханья,
Лишь им пошану отдавал.
За скромность и неприхотливость
Любил его и стар и млад.
Приветливость и уваженье
Ценнее всех его наград.
А память о делах хороших
В сердцах людей пускай живет.
Учителем простым и добрым
Запомнит пусть его народ.
Не штурмовал я с ним Белграда,
И с ним Кавказ не защищал!
Но что такое честь и совесть,
Я у креста его узнал!