Как всегда, 22 июня 1941 года, сталеплавильщики разошлись по своим рабочим местам – приемка агрегатов шла на ходу. На одних плечах сталевары полировали плавки, подручные готовили выпускные отверстия, разливщики – ковши, канавщики заботились о составах с изложницами. На других плечах шла загрузка шихты и руды, заливка жидкого чугуна.
Азовстальцы, приступив к утренней смене, еще не знали, что на западных границах нашей Родины уже бушевала война. Весть о вероломном нападении фашистов на Советский Союз дошла до завода значительно позже. Только в полдень кто-то из заводчан, прослушав сообщение правительства, позвонил по телефону и произнес страшное слово:
Война!
На завод шли в мирное время и вот… Встревоженные потрясающей новостью, мартеновцы еще дружнее взялись за дело. В первый день Великой Отечественной войны они выпустили две плавки со значительным опережением графика.
После смены азовстальцы спешили на митинг. Большая заводская площадь до краев заполненная людьми, бурлила, словно море в штормовую погоду. Неожиданно шум стих. Секретарь парткома Константин Рубайло зачитал правительственное сообщение, рассказал о первых ветвях с фронта.
Война началась, говорил он. – Война с озверелым и вероломным врагом будет упорной – не на жизнь, а на смерть. Часть из нас уйдет на фронт, но многие останутся у домен и мартенов. Фронту потребуется много металла. Отдадим же все свои силы благородному делу защиты социалистического Отечества!
Затем выступили горновые, сталевары, машинисты, мастера, инженеры. Они поклялись отдать все свои силы борьбе с врагом. Митинг закончился, но люди расходились неохотно. Каждый думал о судьбе Родины, о своем участии в отпоре врагу.
В первые несколько дней тысячи азовстальцев ушли на фронт. Остальные продолжали трудиться в цехах. В середине июля начали сворачиваться строительные работы. Все реже двигались по заводу грузовики и самосвалы – машины вместе с воинами отъезжали на фронт. Людей заметно уменьшилось, но это не мешало азовстальцам перевыполнить июньский и июльский планы.
В ответ на обращение Центрального Комитета партии и Совета Народных Комиссаров СССР заводской партийный комитет сформировал ополченский полк из шести тысяч рабочих, инженеров, служащих. Отстояв смену у домен, мартенов и станков, они выходили в степь или на островок у заводского порта и упорно изучали военное дело. Бывший командир полка, старый большевик, Семен Сергеевич Лютрук, вспоминает:
«В короткий срок, всего за четыре дня, полк сформировали. Заводская парторганизация послала в него пятьсот коммунистов и свыше восьмисот комсомольцев, командование воинских частей помогло наладить боевую подготовку в соответствии с армейскими уставными требованиями, командиров подразделений выделяли из своих рядом. Инженер-доменщик Г. Мугуев стал командиром роты. Отлично справлялись с задачами командиров рот А.Ядрихинский, А.Харибин и другие.
Фронт во многом ощущал поддержку азовстальцев. Железнодорожники и механики оборудовали и отправили в Действующую армию два бронепоезда. По заданию командования Южного фронта была сформирована и укомплектована квалифицированными кадрами походная автомастерская. Ополченцы-азовстальцы соорудили и передали армии три понтонных моста. Коллективы цехов литейного, механического и ширпотреба готовились к массовому производству корпусов авиабомб и стволов минометов. Значительную помощь оказали азовстальцы морякам Азовской военной флотилии. Они сами быстро разработали чертежи и изготовили установки для ведения зенитного огня с борта кораблей. По решению командования торговые суда переоборудовались для военных целей. Выполняя срочное задание фронта, многие ополченцы, а вместе с ними и остальные азовстальцы, по несколько суток не уходили из цехов».
Азовстальский ополченский полк явился хорошей школой. Многие его бойцы, влившись затем в ряды Красной Армии, показали образцы героизма. Отважно сражались с врагом и были награждены боевыми орденами и медалями бывшие ополченцы И. Суров, В. Чечетенко, Н. Бойко, Л. Наконечный, П. Панасенко и многие другие.
Красная Армия оказывала героическое сопротивление захватчиками. Вооруженная на средства международного империализма, гитлеровская армия оказалась лучше оснащенной танками, самолетами и другой техникой.
Ведя тяжелые оборонительные бои, изматывая силы врага, Красная Армия вынужденно отходила на восток. В городах и селах правобережной Украины уже свирепствовали оккупанты, нависла угроза над левобережьем. В Заволжье, на Урал и в Сибирь эвакуировались сотни предприятий. К пятнадцатому августа первый эшелон азовстальцев отправился на восток – уезжали строители, увозя с собой механизмы и оборудование. Выехали в глубь страны строительные и ремесленные училища. В сентябре с завода ушел состав с прокатным оборудованием, которое так и не успели использовать на «Азовстали». Затем на восток отправился эшелон с механическим оборудованием и электроприборами, сопровождаемый машинистом турбовоздуходувки П.С. Шишенко.
Наступила вторая половина сентября. На городских улицах появились тысячи людей, бежавших из временно оккупированных районов. Над городом все чаще появлялись фашистские стервятники. Начались бомбежки. Перестала поступать руда из Криворожья, но домны по-прежнему давали чугун, работая на имевшихся запасах сырья. Мартены выпускали плавки. На север и восток уходили составы с азовстальским металлом.
Приближение фронта создавало серьезную угрозу заводу. На складах еще оставалось прокатное, энергетическое оборудование. Погрузка и отправка его в глубокий тыл шла круглые сутки. Вызывало тревогу другое: как быть с действующим оборудованием? Врагу оставлять его нельзя. Но успеет ли поредевший коллектив завода демонтировать цехи и увезти оборудование? Фронт между тем приближался.
Теперь уже ежедневно с завода уходили десятки вагонов, увозя на Урал механизмы блюминга, части турбогенератора и совершенно нового котла теплоэлектроцентрали, запасное оборудование основных цехов, станочный парк, запасные паровозы, всевозможные материалы. Особенно отличились в отправке оборудования начальник железнодорожного цеха Г.Н. Валенко и начальник отдела оборудования ОКСа А.Г. Иванов, которые неделями не покидали завод. Благодаря неустанной заботе всех азовстальцев в короткий срок удалось отправить более двадцати эшелонов. На востоке страны по инициативе Центрального Комитета партии активно усиливалась индустриальная база, в задачу которой входило создание материально-технического преимущества нашей армии.
Обстановка в Мариуполе с каждым днем усложнялась. Бомбежки следовали одна за другой. Город становился фронтовым. Днем и вечером седьмого октября один за другим гасли мартены, останавливались домны, все реже слышались паровозные гудки. Жизнь огромного завода замирала. Тот, кто провел ночь с седьмого на восьмое октября на заводской площадке, на всю жизнь запомнил потрясающее зрелище медленного угасания гигантского предприятия. Людям, привыкшим к шуму домен, жуткой показалась эта ночь. Даже самолеты будто бы реже появлялись над городом.
Рано утром восьмого октября с завода отправились очередные два эшелона с людьми. Но уехали далеко не все. То там, то здесь толпились группы рабочих, инженеров и техников. Кто с семьями, кто в одиночку готовился покинуть родной завод.
Неожиданно из города прибежало несколько заводчан. Тревожную тишину раскололо страшное слово: «Фашисты!». Об организованной эвакуации уже не могло быть и речи. Транспорта не было. Единственный автобус всех забрать не мог, и многим азовстальцам пришлось самостоятельно решать, как уйти из города. Сотни заводчан покидали цехи и вместе с последними отрядами красноармейцев пешком уходили на Таганрог.
Одни попали на фронт, другие – в глубокий тыл, третьи вынужденно остались на оккупированной территории. Но все они вели борьбу с врагом, отстаивая свободу и независимость своей Родины.
Тысячи квалифицированных рабочих, инженеров и техников «Азовстали» влились в трудовые коллективы предприятий Магнитогорска, Кузнецка, Свердловска, Нижнего Тагила, Челябинска, Лысьвы, Белорецка. Партия и правительство высоко оценили самоотверженный труд азовстальцев в годы войны, наградив многих из них орденами и медалями. Заводскому умельцу И.И. Дмитренко за изобретение заправочной машины присвоено звание лауреата Государственной премии.
Свыше шести тысяч азовстальцев сражались на фронтах Великой Отечественной войны. Больше двадцати уроженцев Мариуполя пополнили славную семью Героев Советского Союза. Среди них – три азовстальца.
… Пожилые рабочие помнят вихрастого паренька, пришедшего на завод из фабрично-заводского училища. Токарь Иван Мерзляк был одним из передовых в механическом цехе. Началась война, и стал Иван артиллеристом, командовал гвардейской батареей. За мужество и отвагу, проявленную в боях, он удостоен высокого звания Героя Советского Союза. Иван Мерзляк пал смертью храбрых в одном из сражений…
… Заводской конструктор Николай Жердев по путевке комсомола окончил авиаучилище и стал военным летчиком. С первых дней войны он сражался на фронте. Немцы замучили жену Николая, не успевшую эвакуироваться. Узнав об этом, герой Советского Союза, Николай Жердев с еще большей ненавистью громил врага. Но не пришлось ему дожить до победы. В боях над польской землей оборвалась жизнь героя.
… Совсем мало поработал на «Азовстали» Николай Ткачев, сын кадрового азовстальца. Он со школьной скамьи пошел в механический цех слесарем. Но спустя год по комсомольскому набору поступил в авиашколу. Храбро сражался на фронтах войны летчик Николай Ткачев. За доблесть, проявленную в боях с врагом, он удостоен звания Героя Советского Союза.
… В жестоких боях на Курской дуге погиб политрук Александр Долгих – бывший мастер-водопроводчик доменной печи. Пал смертью храбрых при освобождении Киева инженер-коммунист Василий Чухно, ушедший на фронт добровольцем. Азовсталец Федор Игнатенко с первых и до последних дней участвовал в героической обороне Волгограда. Вместе с товарищами освобождал он Ростов-на-Дону, штурмовал укрепления врага на Миусе, очищал от оккупантов города и села родного Донбасса.
Высокую воинскую отвагу проявили на фронтах Отечественной войны азовстальцы Иван Белов, Иван Прищепа и Николай Новиков, Зинаида Заика, Павел Климов, Иван Бирюков и многие другие.
Многие азовстальцы сражались в рядах 221-й Мариупольской стрелковой дивизии, освобождавшей вместе с другими соединениями Мариуполь, Бердянск, Мелитополь. На суше, море и в воздухе от Севастополя до Мурманска, на многих участках огромного фронта, в партизанских отрядах и соединениях можно было встретить азовстальцев — достойных представителей многотысячного коллектива приазовского гиганта.
Отважный воин, кавалер пяти боевых орденов, азовсталец Андрей Одинцов, пройдя с боями до Берлина, участвовал в параде Победы 24 мая 1945 года в Москве.
ЧЕРНЫЕ ДНИ ОККУПАЦИИ
Завод опустел. Замерли в напряженном молчании домны и мартены. Не было больше смен, не было шумных потоков людей перед главным входом в завод. На арке главных ворот не стало портрета Серго Орджоникидзе, исчезла вывеска с дорогим каждому горожанину коротким и выразительным словом: «Азовсталь». На ее месте появилась новая: «Горное металлургическое общество «ОСТ». Управление Круппа на азовских заводах».
Один за другим слетались к заводу хищники – представители пушечного короля Круппа. Продолжал действовать сговор, родившийся в начале тридцатых годов перед фашистским путчем в Германии. Тогда Крупп и другие немецкие монополисты расчистили Гитлеру дорогу к власти, теперь фюрер бросал им лакомые куски – заводы, фабрики, шахты, земли. Мариупольские металлургические заводы имени Ильича и «Азовсталь» Гитлер щедро подарил Круппу – надеялся, что тот в короткий срок вернет к жизни закозленные домны и мартены, увеличит производство оружия, потери которого на восточном фронте становились все более и более ощутимыми.
Но проходил месяц за месяцем, а приазовские заводы бездействовали, фашистская администрация лезла из кожи вон, насаждая «новый порядок». Изгонялись на улицу из своих квартир старики, женщины и дети. Над противотанковыми рвами не переставали греметь выстрелы – палачи расстреливали коммунистов, комсомольцев, активистов. Тысячи юношей и девушек, загнанных в холодные товарные вагоны, увозились в Германию. Над кинотеатрами и столовыми появились предостерегающие надписи: «Только для немцев». На стенах домов расклеивались приказы, обещавшие жителям города одно и то же – смерть. В ход были пущены все средства. Чтобы запугать, унизить достоинство человека. Но тщетно. Машина психологической обработки людей работала явно вхолостую. Все чаще появлялись листовки, рассказывающие о положении на фронтах, о разгроме фашистских полчищ под Москвой и Ростовом. Взлетали в воздух транспорты с фашистами и военной техникой. Под носом у гитлеровцев приводились в исполнение приговоры народных мстителей изменникам Родины. Казалось, сама земля горела под ногами оккупантов.
Когда началась война, Николаю Лютикову хотелось уйти на фронт. Был он холостяком, человеком доброго здоровья. Но в горвоенкомате ему сказали: «Вы инженер-доменщик. Работайте. Без металла армия воевать не сможет, а когда потребуется, мы пригласим и вас». Так и трудился Николай у домен до прихода фашистов.
Начальник смены Лютиков находился на заводе больше суток, рано утром ушел домой поспать. По улицам проходили отступающие части Красной Армии. Немного перекусив, Николай прилег на кровать и сразу мертвецки заснул. А когда его разбудили, в городу уже хозяйничали вражеские войска.
Мысль об оккупации потрясла беспартийного инженера. «Не буду работать на немцев», — решил он и больше на завод не пошел. Из дому никуда не выходил. Старушка-мать каждый день, возвращаясь из города, приносила новости, одна мрачней другой. Так продолжалось почти два месяца.
Морозным декабрьским утром пришли два полицейских и повели Лютикова на завод. Там его встретил высокий, худой и рыжий немец.
Что же вы, господин Лютиков, решили саботировать новую власть, освободившую ваш город? Скучаете по большевикам? Они сюда больше не вернутся. Вам остается выбор: или приступайте к работе в доменном цехе как специалист, или мы отправим вас в Германию, и вы там забудете о своей специальности. – Рыжий немец говорил на чистом русском языке, пересыпая свою речь непристойной бранью в адрес советских людей. Лютиков еще не знал, что перед ним сидит фашист Якоби, уже успевший прославиться своими зверствами на заводе.
Скучным возвратился Николай домой. Долго допытывалась мать, желая узнать, что случилось, но так ничего и не добилась. А назавтра сын ушел на завод….
Николай Александрович Лютиков еще не знал о существовании на заводе подпольных патриотических групп. Но то, что он делал самостоятельно, совпадало с замыслами других патриотов. Постепенно он сблизился с руководителем патриотической группы Е.М. Штанько и активно участвовал в срыве пуска двух доменных печей.
Гонимый нуждой и голодом, электрик Иван Костенко устроился на должность машиниста подъемника доменной печи. Больно было ему сознавать, что металл, выплавленный при его участии и попавший в руки фашистов, сможет нанести вред родной стране. И он решил работать так, чтобы оккупантам была не польза, а вред. Мало того, может, там, в коллективе, он окажется полезным не для немцев, а для своих, для Родины. К этому Костенко уже подготовился. Даже будучи оторванным от коллектива, он не покорился врагу. Хороший электрик, Иван Андреевич, зная радиодело, самостоятельно собрал радиоприемник и оборудовал его под крышкой детского столика. Регулярно записывая сводки Советского командования, он рассказывал о них своим надежным товарищам по заводу.
Подходила к концу подготовка к пуску второй домны. Николай Лютиков, будучи начальником смены, думал, как сорвать немецкое мероприятие. Он и не подозревал, что рядом с ним об этом же думают и другие патриоты, и, в частности, Костенко. Лютиков и Костенко, придя к подполью разными путями, начали догадываться, что деятельность патриотов направляется из одного центра.
Начался пуск второй домны. Кто-то при загрузке снижал температуру дутья, по неизвестной причине зашлаковывалось горно, сам Костенко сознательно нарушал порядок загрузки печи. Чувствовалось, что все патриоты сконцентрировали свои действия на этом участке, хотя имена многих из них остались неизвестными.
Так азовстальцы — патриоты своей Родины, вынужденно оказавшись в оккупации, в одиночку и группами сопротивлялись врагу, срывали его планы восстановления завода.
Одна за другой проваливались попытки пустить металлургические агрегаты «Азовстали». Тогда гестаповцы и их прихвостни – полицаи принялись вылавливать оставшихся в городе азовстальцев и сгонять их на завод. Оккупанты хотели руками советских людей восстановить цехи, начать выплавку металла. Крупповская администрация выходила из себя, пытаясь ускорить пуск первой и четвертой доменных печей. Но все было напрасно. Буквально на каждом шагу возникали новые и новые неполадки. На устранение их бросались лучшие специалисты – немцы. Под их неусыпным наблюдением русские заново переделывали узел за узлом. Но проходил день-другой, и опять в этих самых узлах обнаруживались дефекты.
К весне 1942 года фашистам кое-как удалось подготовить к пуску первую домну. Наместник Круппа на «Азовстали» Шельдкетер не замедлил похвастать своими достижениями перед хозяином. Круппу уже грезились пушки, отлитые из азовстальского металла. На завод прибыли кинооператоры, представители газет. Миру предполагалось преподнести еще одно «доказательство» тесного сотрудничества населения оккупированных районов с фашистами. Это уже не простое приветствие. Это – металл, так необходимый армии фюрера.
Но сенсации не получилось. Буквально перед самым началом торжества по поводу пуска печи окрестности завода потряс сильный взрыв. По заданию подпольщиков один из патриотов перекрыл пар на колошник после задувки печи. Взрыв произошел в зоне водяного затвора. Печь, восстановленная «в содружестве с местным населением», вышла из строя.
Гестаповские ищейки тщетно разыскали по заводу, пытаясь напасть на след подпольщиков. Превращенная в тюрьму ванна первой мартеновской печи принимала все новых и новых заключенных, допросы с побоями следовали один за другим. Но фашистские следователи так и не смогли ничего узнать. Советские люди предпочитали смерть предательству. Азовстальского металла гитлеровцы так и не получили.
Блеф о «тесном сотрудничестве» населения оккупированных районов с фашистами, пущенный по миру Геббельсом, трещал по всем швам. Пытаясь как-то спасти положение, фашисты затеяли неслыханную провокацию. В сентябре 1942 года по Мариуполю поползли слухи о предстоящем возвращении в город юношей и девушек, угнанных в Германию минувшей осенью. Вскоре слухи подтвердили издававшийся в городе фашистский листок и фашистское радио. Больше того, сообщалась точная дата прибытия первого эшелона с советской молодежью.
Целый год ничего не знали о своих детях матери Мариуполя. Одно было ясно: оттуда не возвращаются. И вдруг… Возвращение! В это трудно верилось, но родительское сердце не камень…
Тысячи горожан, в том числе множество азовстальцев, пришли на вокзал с букетами в руках, ждали час, другой. Наконец, где-то в Кальмиусской ложбине раздался гудок паровоза. Спустя несколько минут поезд остановился у перрона. Люди, словно очнувшись, разом бросились к вагонам. Тысячеголосый говор заглушил слабый треск неожиданно заработавших кинокамер, но на это никто не обратил внимания.
И вот вагоны распахнуты. Где же они, дети? Вагоны битком набиты ранеными фашистами. Люди, не веря глазам своим, отпрянули назад. Но теперь кинокамеры уже не трещали. Дело было сделано. «Торжественная» встреча населением Мариуполя «доблестных солдат фюрера» была заснята на пленку, и вскоре грязная пачкотня выползла на экраны кинотеатров оккупированных районов. Но еще задолго до появления грубой подделки люди узнали правду о провокации в Мариуполе. Потуги пропагандистов фашизма доказать недоказуемое не увенчались успехом…
Зимой над городом появились советские самолеты. Они сбросили листовки, в которых рассказывалось о разгроме армии Паулюса на волжском плацдарме. Ободренные радостным известием, азовстальцы усилили сопротивление фашистам. Одни, выбрав подходящий момент, бежали с завода, другие открыто отказывались выходить на работу, третьи исподволь вредили, мешая восстановлению металлургических агрегатов. Восстановительные работы на «Азовстали» замерли. Озверелые гестаповцы и полицаи, чуя приближение расплаты, сгоняли в тюрьму–мартен все новые партии выловленных заводчан. Но никакими пытками нельзя было заставить советских людей трудиться на фашистов.
Никогда не забудет Родина героев, отдавших свою жизнь в борьбе с фашизмом в тылу врага. В неравной борьбе с оккупантами пали смертью храбрых азовстальские коммунисты Тарас Богданов, Василий Лебединский, Емельян Аксенчиков, Дмитрий Кондратенко, беспартийные Николай Лютиков, Семен Бойко, Андрей Пахмурный и многие другие.
За полтора месяца до освобождения города, 22 июля 1943 года, фашисты совершили одно гнусное преступление – расстреляли группу патриотов-азовстальцев. К сожалению, не все имена участников этой группы сохранились до наших дней. Известно только, что были среди них Евсей Штанько, Марк Грипак, павел Шевченко, Кирилл Карпушин, Иван Алешин, Иван Ганощенко, Иван Казначеев.
В десяти километрах западнее города, у совхоза имени Г.И. Петровского, возвышается обелиск. Здесь похоронены тысячи советских патриотов, замученных фашистами. Среди них много азовстальцев. В Дни Победы сюда приходят горожане, возлагают на могилу венки из живых цветов…
Гитлеровская Германия терпела поражение за поражением. По улицам Мариуполя все чаще тянулись обозы разгромленных фашистских армий. По ночам в поток битых вояк вклинивались автомашины и подводы мариупольских администраторов. Бандиты всегда остаются трусами. В памятном сорок первом году воспользовавшись своим временным превосходством, фашисты шагали по советской земле под звуки маршей. Тогда на их стороне была сила, и они чувствовали себя храбрецами. В сорок третьем было уже не до маршей. Фашисты предпочитали удирать тайком под покровом ночи – боялись народной мести.
Наладить работу «Азовстали» представителям Круппа так и не удалось. Под непрерывный гул канонады, все громче звучавшей на востоке, самозванные хозяева «Азовских металлургических заводов» поспешно удрали. Их место заняли эсесовцы и саперы, начавшие в срочном порядке очищать завод от рабочих. К цехам то и дело подъезжали автомашины, груженные взрывчаткой, авиационными бомбами, минами. Затевалось новое преступление, вытекающее из самой логики грабителей: что не можешь утащить – уничтожай.
Рабочие, которых еще совсем недавно никакой силой невозможно было затянуть на завод, теперь группами и в одиночку стали пробираться к цехам и агрегатам. Рискуя жизнью, они вступали в неравный поединок с озверелым врагом.
Седьмого сентября фашисты взорвали четыре трубы коксохимического завода. Потом их щупальцы потянулись к доменным печам. Большой урон заводу и городу нанесли фашисты в последние дни оккупации. Но полностью осуществить свой план «выжженной земли» им не удалось – помешали патриоты.
Несмотря ни на что, город у моря, залитый заревом пожарищ, жил и боролся. И в этой борьбе он был не одинок. Вся страна двинулась на разгром фашистских захватчиков. Непреодолимо развивалось наступление Красной Армии на фронтах, с каждым днем нарастала борьба подпольщиков и партизан в тылу врага.
Литературная запись Д.А. Лазаренко и Г.Я.Яновера.