8 октября: ЗАБВЕНИЮ НЕ ПОДЛЕЖИТ

8 ОКТЯБРЯ 1941-ГО НЕМЕЦКИЕ ЗАХВАТЧИКИ ОККУПИРОВАЛИ МАРИУПОЛЬ

В истории, памяти и в сердцах нашего народа щемящей болью надолго будет отзываться незаживающий рубец трагедии миллионов людей. Война унесла жизни каждого второго из семи миллионов украинцев, призванных в ряды Советской Армии. Страшные, жуткие, черные дни оккупации фашистскими захватчиками пережил и наш родной Мариуполь. С 8 октября 1941 года по 10 сентября  1943 года оккупанты превратили крупнейший металлургический центр юга страны и город-порт в сплошные развалины. От фашистских злодеяний пострадали десятки и сотни тысяч жителей города. Только героические удары  Красной Армии остановили этот конвейер смерти и разрушений, принесли истерзанному, измученному, но непокоренному Мариуполю долгожданное освобождение. О том, как это было – рассказывают документы архивов и сами очевидцы тех памятных событий.

ЭТОТ КОШМАР ОПИСАТЬ НЕВОЗМОЖНО

Документальные материалы, которые бережно хранит заведующая архивным отделом Мариупольского горсовета Евгения Ефимовна Чистикова, поражают не только своей суровой правдивостью, но и желанием писать страницы истории нашего города без эмоциональной и политической предвзятости, ссылаясь только на правдивые факты.

«Наступил первый черный день оккупации, — пишет Евгения Ефимовна. — Передовые части эсэсовцев, ворвавшиеся в город, сразу же захватили 28 граждан, попавшихся им на глаза. В центре города, во дворе здания бывшего отделения НКВД, палачи изуверски замучили ни в чем не повинных людей. Живьем им сдирали кожу с рук, отрезали половые органы, уши и носы, а потом полуживых замуровали в стенах подвала под зданием. Через две недели эти трупы раскопали и показывали населению под видом жертв местных чекистов.

Потом, в первые дни фашистской оккупации, прошла серия массовых расстрелов фактически ни в чем не повинного мирного населения. Уже 10 октября 1941 года местом массовой казни стал морской порт, где расстреляли 27 рабочих судоремонтного завода. Затем автоматные очереди прозвучали в Ильичевском районе. Озверевшие гитлеровцы расстреляли депутата Верховного Совета УССР Никиту Пузырева и многих кадровых рабочих металлургического завода. Рядом с заводом имени Ильича палачи повесили 19-летнего комсомольца Кравченко, расстреляли 15-летнего мальчика Колю Горланова. Вздернули на виселице и начальника паспортного стола Ильичевского района Виноградова, прикрепив надпись к груди: «Я выдавал паспорта партизанам». Только в этом районе в первые дни оккупации фашисты сгубили более 70 человек. Но это были только первые дни, а впереди – два черных года, когда Мариуполь находился под немецким каблуком».

Тогда же в октябре 1941-го оккупационные власти разработали план тотального уничтожения еврейского населения Мариуполя. Об этом самой кровавой странице фашистского террора документально свидетельствуют страницы дневника  Сары Глейх:  – молодой мариупольчанки, чудом спасшейся во время массовых расстрелов гитлеровцами еврейского населения города в районе Агробазы:

«ТРУПЫ, ЛЕЖАВШИЕ НА МНЕ, ВЗДРАГИВАЛИ ОТ ВЫСТРЕЛОВ»

«Дошла очередь и до нас, и вся картина ужаса бессмысленной и безропотной смерти предстала перед нашими глазами, когда мы нап­равились за сараи. Здесь уже где-то лежат трупы папы и мамы. Отправив их машиной, я сократила им жизнь на несколько часов. Нас гнали к траншеям, которые были вырыты для обороны города. В этих траншеях нашли себе смерть 9000 человек еврейского насе­ления, больше ни для чего они не понадобились.

Нам велели раз­деться до сорочки, потом искали деньги, и документы отобрали, гнали по краю траншеи, но края уже не было, на расстоянии в полкилометра траншеи были наполнены трупами, умирающими от ран и просящих еще об одной пуле, если одной мало для смерти. Мы шли по трупам. В каждой седой женщине мне казалось, что вижу маму. Я бросалась к трупу, за мной Бася, но удары дубинок воз­вращали нас на место, Один раз мне показалось, что старик с обнаженным мозгом — это папа, но подойти ближе не удалось. Мы начали прощаться, успели все поцеловаться.

…Когда я пришла в себя, были уже сумерки, трупы, лежавшие на мне, вздрагивали, это немцы, уходя, стреляли на всякий случай, чтобы раненные ночью не смогли уйти. Так я поняла из разговора немцев, они боялись, что есть много недобитых, и они не ошиблись, таких было очень много, они были заживо погребены, потому, что помощь никто не мог оказать, а они кричали и молили о помощи. Где-то под трупами плакали дети, большинство из них, особенно малыши, которых матери несли на руках, а стреляли им в спину/, падали из рук пораженной матери невредимыми и были засыпаны и погребены под трупами заживо».

Школьная тетрадь с красной обложкой, в которой рассказывается о том, как в октябре 1941 года гитлеровцы уничтожили все еврей­ское население Мариуполя, получила мировую известность. Это про­изошло, когда Илья Эренбург включил дневник мариупольчанки Сары Глейх в свои воспоминания «Люди. Годы. Жизнь», переведенных на десятки языков.

ЧТОБЫ ИЗБЕЖАТЬ ФАШИСТСКОГО  РАБСТВА, ЮНОШИ

И ДЕВУШКИ ОБЛИВАЛИ СЕБЯ КИСЛОТОЙ

— По далеко не полным данным, к маю 1943 года было увезено в фашистское рабство из города до 60 тысяч человек, — продолжает Евгения Чистикова. – Чтобы избежать отправки в Германию, молодые люди калечили себя разными способами: обливали себя кислотой, рубили себе пальцы, вызывали искусственную чесотку, принимали хинин в излишне больших дозах, обжигались каустической содой и т.д.

— Когда немцы оккупировали Мариуполь, мне было 17 лет, я закончила восемь классов школы — вспоминает Александра Акимовна Яковишина, проживающая по улице 60-летия СССР. – Несмотря на то, что жандармы и местные полицаи свирепствовали в городе, расстреливали на Агробазе евреев, коммунистов и военнопленных, молодежь, проживавшая на Колоне, собиралась по вечерам на улице, где сейчас находится кинотеатр имени Шевченко, так сказать, на посиделки.

В один из вечеров фашисты устроили облаву. Загнали нас в закрытую машину и вывезли за город, километров за восемь. И начали нас регистрировать, как добровольцев, пожелавших выехать в Великую Германию на работу. Погрузили в вагоны-теплушки, снаружи – завязали проволокой. В Донецке – вагоны открыли и выпустили на прогулку. Мы разбежались. Ловили с собаками. В каком-то селе поймали и меня. Опять —  “телячьи вагоны”, двери не открывали, и так 10 суток. Лишь в окошко иногда бросали ящики с черным хлебом и ведра с капустой. Не сгорела заживо в печи крематория концлагеря чисто случайно: выключили электроэнергию, питавшую конвейер смерти. Но это уже другой рассказ.

НАУЧИТЬСЯ ЧИТАТЬ И ПИСАТЬ – ЭТО ПРЕДЕЛ НИЗШЕЙ РАСЫ

— Отец с первого дня ушел на фронт, — дополнила коллективный рассказ о пережитом Нина Михайловна Случанко, ветеран «Азовмаша». —  А когда немецкие мотоциклисты прорвались в город, мама собрала нехитрый скарб, посадила братика Витю в тачку и повезла нас на родину, в Россию: верили, что немец туда не дойдет. Я бежала сзади и подталкивала тяжелую деревянную повозку. Пять недель добирались на Брянщину. Вместе с отступающим фронтом прошли Восток Украины, Орловскую и Курскую области. А немцы – то впереди, то — сзади. Короче, двигались с наступающим фронтом. Вокруг – тысячи беженцев, все горит, рвутся бомбы, снаряды. Как выжили и уцелели – одному Богу известно. Село наше – Осовецкий Алешек – сгорело дотла, одни черные трубы стояли. От голодной смерти спасли свекла, мерзлая картошка да лебеда.

Как свидетельствуют архивы горсовета, гитлеровцы по-скотски обращались со славянскими «юберменшами» или «недочеловеками» низшей расы. В кино мариупольские граждане, оставшиеся в городе, допускались только на дневные сеансы, но и здесь они были обязаны уступить место немцам. На многих скамейках городского сада были надписи «только для немцев». Особенно нагло захватчики вели себя на городских улицах. Доходило до того, что фашисты не подавали сигналов и не сворачивали мотоциклов, чтобы объехать пешеходов – сбивали и давили их. Например, в Ильичевском районе из 16 школ работали только две, обучали в них детей только до четвертого класса. Зачем рабочему быдлу образование: читать, писать научился – вполне достаточно, чтобы трудиться на «Великий Рейх».

НА ГЛАЗАХ У ГОЛОДНЫХ ДЕТЕЙ НЕМЦЫ КОРМИЛИ СВОИХ ОВЧАРОК ШОКОЛАДКАМИ

Несомненно, что в ставке фюрера большие надежды возлагали на Донбасс, как «восточный Рур» — основной горно-металлургический комплекс Украины. Особое место в нем занимал Мариуполь, где в предвоенные годы выплавляли почти половину украинской стали. «На крупнейшие предприятия города прибыла немецко-фашистская администрация, — пишет в своих исследованиях военных архивов заведующая архивным отделом горсовета Евгения Чистикова. – На металлургическом заводе появилась надпись «Заводы Круппа». Директор «Азовстали» Якоби, шеф судостроительной верфи Еинич, шеф завода имени Ильича Бернард, Шийлер, Вульф и другие установили дикий произвол по отношению к рабочим, избивали их за непонимание немецкого языка, который на восточных землях фашисты провозгласили «государственным языком».

Директор «Азовстали» Якоби лично избивал рабочих на каждом шагу. По его указанию внутри одной из мартеновских печей была устроена тюрьма. В нее бросали рабочих за малейшее опоздание на работу. Рабочим далеко не регулярно выдавали по 300 граммов горелого хлеба. Остальное население со второго месяца оккупации совершенно лишилось хлеба. И в это время немецкие офицеры демонстративно на глазах у жителей города кормили своих собак на улицах шоколадками.

МАЛОЛЕТНИХ ДЕТЕЙ ФАШИСТЫ УМЕРЩВЛЯЛИ,

СМАЗЫВАЯ ГУБЫ КАКИМ-ТО ЯДОВИТЫМ ВЕЩЕСТВОМ

Как свидетельствуют архивные документы, вслед за массовыми расстрелами еврейского населения в районе Агробазы, такая же участь постигла и мариупольских цыган. А завершило эту кровавую вакханалию —  поголовное истребление вместе с детьми и тех женщин евреек, которые были замужем за украинцами и русскими. Фашистские звери при умерщвлении детей смазывали им губы каким-то ядовитым веществом.

В портовской школе №19, где размещался концлагерь для пленных красноармейцев, фашистские нелюди, в феврале 1943 года, загнали раненных, больных, истощавших от голода и холода красноармейцев в 18 товарных вагонов, вывезли в Старокрымский тупик и там заморозили живьем. Чтобы местное население не могло оказать обреченным людям помощь, фрицы нарисовали на заколоченных вагонах со смертниками черепа и написали огромными буквами: «Не подходить – зараза!».

НА ПРОПАГАНДИСТСКИЕ ТРЮКИ ГЕББЕЛЬС БЫЛ МАСТАК

Не сбавляла обороты и геббельсовская пропаганда, сопровождаемая гнусными провокациями. Чтобы убедить весь мир в том, что местное население тепло встречает освободителей от «коммунистической заразы» и носителей «нового порядка», гитлеровцы объявили, что в Мариуполь прибудет эшелон из Германии с детьми-отпускниками, которые «добровольно поехали работать на «Великий Рейх» Когда жители города вышли с цветами встречать своих детей, оказалось, что из-под Сталинграда прибыл санитарный поезд с раненными немецкими солдатами. Фашистские кинооператоры все это засняли на  пленку, как сцену встречи русским населением доблестных солдат фюрера.

Черные дни фашистской оккупации завершились такой же теплой осенью 1943 года. Отступая под победоносную канонаду советских «катюш», под стремительным натиском танковых корпусов и авиадивизий, захватчики практически дотла сожгли Мариуполь, взорвали домны и мартены. Но страна выстояла, мариупольцы отстроили свой город-красавец, хотя боль невосполнимых утрат тех времен — не утихает и сегодня.

Николай ВАВИЛОВ