На улице Бондарной

Когда мариупольским улицам возвращали их исконные названия, о Бондарной забыли или просто не знали, что такой топонимический объект существовал некогда в Мариуполе. А между тем пространство от Гамперовского спуска до Первой Слободки, то бишь улицы Котовского, со всеми домами, тротуарами, чахлыми деревцами, и круто ниспадающей к Гавани брусчатой мостовой до революции называли Бондарной. Название это не с ветра взято. В те приснопамятные времена, когда на месте «Азовстали» еще шумели камыши, бычков ловили только местные мальчишки, и то забавы ради, промыслом тюльки вообще никто не занимался, а тарань считали, чуть ли не сорной рыбой, на улице, о которой здесь идет повествование, проживало и работало несколько семей бондарей – изготовителей бочек. Трудились они, не покладая рук, поскольку бочек нужно было много. В них мариупольские рыботорговцы отправляли в города и веси Российской Империи и за ее пределы необыкновенно вкусную азовскую селедку, вяленые с просвечивающимися от жира спинками рыбцы, белужьи балыки, осетровую икру и другие деликатесы, дарованные рыбакам Азовским морем.


Бондарная сохраняла свое имя до тех пор, пока вместе с Итальянской не была удостоена имени Кузьмы Павловича Апатова – героя гражданской войны, организатора Мариупольского ударного советского батальона, преобразованного в Первый Мариупольский украинский советский полк, как написано об этом в краеведческой литературе.

Нечетная сторона улицы имела мало домов, и те не все дожили до наших дней, развалившись от ветхости.  За ними следовал откос бывшего здесь некогда базара. Раньше единственным украшением откоса были раздваивающаяся лестница да чахлая трава. В наши дни он зарос  деревьями и кустарниками.  За откосом, ближе к швейной фабрике, досужий наблюдатель заметит строение двухэтажное  со стороны Бондарной и одноэтажное со стороны площади бывшего базара, подпертое с торца мощными контрфорсами.

улица Бондарная, 30-е годы ХХ века

В еще относительно недавнее время – впрочем, для людей пожилых отрезок в двадцать – тридцать лет не кажется очень продолжительным – в этом странном доме, прилепившимся к откосу, проживало в тесноте множество семей, каждая из которых занимала одну — две комнатки с дверью, выходящей прямо на улицу. По мере возможности обитатели этих квартирок постепенно пристраивали тамбурочки, палисаднички и другие благоустройства.

По меньшей мере, один из жильцов этого примечательного дома достоин того, чтобы о нем вспомнить. Речь идет об Антоне Зандере, уроженце немецкой колонии, которых в Приазовье было несколько. Правда, правильная транскрипция его фамилии была известна, наверное, только ему самому и его близким, да паспортистке. Его соседи и клиенты называли этого коренастого человека с грубоватыми чертами лица Зандрой. Зандер, или Зандра, как хотите, так и называйте, был виртуозом в искусстве кладки печей, каминов, грубок и других устройств для обогрева жилищ. Он отличался необыкновенной аккуратностью, свойственной, впрочем, всем немцам. Антон, например, умел так вытрусить сажу из многочисленных ходов печи, что ни одна пылинка не оседала на побеленные стены. После того, как была сложена печка или вытрушена сажа из печи уже действующей, он самым тщательным образом мыл в ведре свой инструмент, и с таким же тщанием протирал его холщовой тряпицей. Он не оставлял после себя ни крупинки глины, ни осколка кирпича. Хозяйки знали, что после оплаты работы, мастеру нужно было поднести стакан водки, которую он тут же поглощал, решительно отказавшись от закуски.

Приходилось слышать от ныне покойного старожила Мариуполя Сергея Григорьевича Дьяченко, что до революции в доме, о котором выше шел разговор, жильцов не было, так как он изначально был построен для торговли бакалейными и, как говаривали в старину, колониальными товарами. Со стороны базара были магазины. В помещениях, обращенных на Бондарную улицу, находились склады муки, всевозможных видов макарон, перца разных сортов, а также апельсинов, ананасов, бананов, неведомых нашим современникам сладких рожков, кроме того, здесь складировались чай, кофе, какао, гвоздика, корица, ваниль и другие заморские пряности. Поскольку перечисленные выше продукты хранить вместе нельзя, дабы они не пропитались несвойственными для них запахами, предусмотрительный архитектор разделил строение на отдельные секции.

Вернемся же к истоку улицы, сосредоточив все свое внимание на стороне четной. Бондарная, 8. Дом этот поменял множество хозяев, но доподлинно известно, что с 1926 года принадлежал Михаилу Сидоровичу Кечеджи. Ремеслом этого мариупольца были убой  и разделка скота. Был он роста небольшого, но крепкого телосложения, характера твердого и решительного. В русско-японскую войну сражался в Маньчжурии с воинами микадо. Вероятно, боевой опыт еще больше укрепил его решительность. Во всяком случае, когда он попросил у своего будущего тестя руки его дочери Катеньки, а тот отказал, Михаил Сидорович в сердцах развалил забор у дома, где жила милая его сердцу девушка. После этого демарша Георгию Чебанову ничего не оставалось делать, как дать согласие на свадьбу. Михаил Сидорович оказался прекрасным семьянином, любящим мужем, старавшимся сделать жизнь для своей жены Екатерины Георгиевны легкой и приятной. Но предметом особого обожания у него была единственная дочь Леночка. Для нее не жалел денег на наряды, для нее приобрел старинный рояль, для нее были приглашены учителя музыки.

Твердость характера подтверждается таким случаем из жизни Михаила Сидоровича. Однажды, когда он навешивал половину говяжьей туши, рука его соскользнула, и острый крюк насквозь пронзил ладонь. Кечеджи, превозмогая страшную боль, освободил окровавленную руку и густо посыпал солью, своего же подмастерья срочно послал за четвертью водки. Приказ был исполнен тотчас. Живительная влага была перелита в подвернувшееся под руку ведро, куда и погрузил пострадавшую руку мужественный мясник. Лечение оказалось столь радикальным, что через не очень долгое время рана благополучно зажила, оставив лишь небольшие шрамы с обеих сторон кисти правой руки. Смерть настигла Михаила Сидоровича столь же неожиданно, сколь и рано. Разгоряченного работой его продуло сквозняком. Думали, что это обыкновенная простуда. На самом деле оказалось – тяжелая форма воспаления легких. Будь тогда пенициллин или другие антибиотики, он был бы спасен, но эти чудодейственные лекарства появились много позже. Это трагическое событие случилось в августе 1937 года…

Дом под номером 10 был когда-то собственностью рыботорговца Акинитова. Он поставлял к столу мариупольцев не только образцы роскошного в прошлом многообразия рыбных богатств Азовского моря, но и знаменитые в прошлом семгу и навагу и даже дальневосточную селедку-иваси. И что самое интересное, что при всем обилии местной рыбы, этот товар имел большой спрос, конечно, в большинстве своем у людей состоятельных.

По адресу Бондарная, 12 почтальоны и курьеры в прошлом находили  великолепный двухэтажный особняк судовладельца Петра Регира. Мариупольский краевед и историк флота Павел Людин подробно исследовал историю известного в свое время во всех портах России и многих зарубежных стран  пароходства «Регир и сын», а заодно и семьи, им владевшей, и опубликовал статью в «Азовском морском альманахе» за 1996 год. К ней мы и отсылаем заинтересованных читателей.

Дом Петра Регира

Пропустив несколько домов, остановим свое движение перед особняком на высоком цоколе, в котором устроен еще полуэтаж, Это бывшее владение крупного хлеботорговца Найденова. По преданию он пришел в наш город босиком из Курской губернии, где находилась его родная деревушка. Начинал мальчиком на побегушках, потом расторопного и трудолюбивого парня заметили и стали доверять все более ответственные поручения. Он складывал копеечку к копеечке, которые превратились сначала в рубли, а потом и в тысячи рублей. Собранный капитал позволил ему завести собственное дело. Так ли все было на самом деле? Народной молве свойственно приукрашать истинные события ради занимательности. Старожилы нашего города, услышав фамилию Найденов, обязательно расскажут об ажурном сооружении из кованной стали, воздвигнутом на Новоселовском кладбище над семейным склепом этого известного в прошлом мариупольца.

Дом Найденова

Итак, некоторых примечательных обитателей Бондарной улицы мы вспомнили, осталось подойти к ее окончанию у Гамперовского спуска. Тут некогда стоял торговый склад или магазин, в котором в годы Великой Отечественной войны находилась православная церковь, ведь в тридцатые годы все храмы Мариуполя были разрушены. В годы правления Никиты Сергеевича Хрущева церковь была закрыта, ее причт переместился в обычную хату на окраине города. В освободившемся помещении какая-то организация устроила свою базу. Потом оно опустело. Оставшись без хозяина, началось его разрушение до тех пор, пока не осталась груда битого кирпича и мусора. Сейчас на этом месте возникла стройка…

Теперь, погрустив о былом немножко, можно отправляться восвояси.

Сергей БУРОВ

На улице Бондарной: 3 комментария

  1. Очень интересный материал.Понравился и стиль изложения(читается очень легко)- спасибо автору! Старые фото,как всегда ,уникальны- давно хотел взглянуть на устье Кальмиуса БЕЗ «Азовстали», когда там «ещё шумел камыш»…

  2. А ви бачили, яким зараз є будинок Регіра (Ітілійська, 12). Сходи обвалилися, на другий поверх (я вже не говорю про третій) не піднятися. Якщо ще рік тому його можна було врятувати, то сьогодні це буде дуже дорого коштувати :(
    Шкода… іншого такого будинка в Маріуполі не має.

  3. Згоден, будiвля ця — перлина Марiуполя. Сумно, що всiм байдуже, всi захопленi чимось iншим, тiльки не врятуванням громадських скарбiв…

Обсуждение закрыто.