МАРИУПОЛЬЦЫ НА СЦЕНЕ БОЛЬШОГО ТЕАТРА

В музее Большого театра, в первом его зале, рядом с портретами Шаляпина, Собинова, Неждановой выделяется большая фотография. На ней мужественная, горделивая фигура ар­тиста в форме офицера екатерининского времени. И лаконичная надпись: «Герман-Антон Боначич».

Выдающаяся русская артистка Софья Владимировна Гиацинтова, рассказывая о своих оперных впечатлениях в начале века, перечисляет великие имена: Шаляпин, Собинов, Неж­данова. Четверное имя в этом славном списке — Боначич.

Мариупольцы это имя знают мало, даже после двух моих газетных публикаций о заме­чательном певце. Между тем Антон Петрович Боначич заслуживает, чтобы мы с гордостью называли его среди выдающихся людей, которых наш город дал стране и миру.

«Среди моих оперных увлечений, — пишет в своих воспоминаниях С. В. Гиацинтова, — был и тенор Боначич. Особенно он мне нравился в «Пиковой даме». Его Герман — один из лучших, виденных мной. В отличие от большинства оперных певцов, Боначич владел актерским мастерством, в силу чего, исполняя свою партию, не стоял неподвижно, вперив взгляд в дирижера, а был постоянно в движении».

А другой современный мемуарист, как бы продолжая мысль С. В. Гиацинтовой, пишет: «Много Германов видел я до этого, и Севастьянова, и Климентьева, и Каржевина. Все они были прекрасными артистами и первоклассными певцами. Но Антон Петрович Боначич, этот «коронованный» Герман Большого театра, исполнял свою партию с особенным блес­ком… Этот превосходный певец и актер с честью нес трудный репертуар драматического тенора, и зрители всегда знали, что участие в спектакле Боначича гарантировало большое эстетическое удовольствие».

Приятно читать такие строки, если они написаны о земляке. А Антон Петрович Бона­чич — именно наш земляк: он родился в Мариуполе 18/25 января 1878 года. Первый свой очерк о Боначиче я написал (и напечатал) в 1978 году. Это был «датский» материал. Дело в том, что тогдашний редактор «Приазовского рабочего» соглашался втиснуть мои краеведчес­кие писания в номер, где преобладали материалы отделов «партийная жизнь», «промышлен­ность и строительство» и прочих певцов предпраздничных стахановских вахт, только при условии, что они будут «ложкой к обеду». Другими словами, я должен был представлять свои «рассказы краеведа» к какой-нибудь дате, почему их и прозвали «датскими».

Все это вынуждало меня «стоять дежурным у твоего календаря», по выражению Твар­довского, и, загодя листая численник, составлять себе «план работы». Так тема Боначича, которую я «держал в уме» уже давно, стала в порядок дня именно в 1983 году, когда исполни­лось 105 лет со дня рождения артиста и 50 лет со дня его кончины.

К тому времени у меня накопились более или менее достаточные материалы о творчес­ком пути знаменитого певца, но «мариупольского» — ничего: я не знал ни о его происхожде­нии, но о воспитании или обстоятельствах его детства и юности, проведенных, надо пола гать, в нашем городе. Ничего определенного не мог я сказать и о том, как попала в Мариу­поль эта ярко выраженная сербская фамилия. Между тем музей Большого театра, куда я писал не единожды, ни разу не ответил, а лично попасть туда, в музей, мне и по сей день еще не удалось, то оставалось только строить догадки. Вот что я писал в очерке 1983 года:

«Возможно, что первые Боначичи приехали в наш город из Славяносербского уезда, за­селенного еще в XVIII веке выходцами из Сербии. А может быть, они попали в Приазовье после героической обороны Севастополя, в которой принимал участие и легион, укомплек­тованный волонтерами — представителями балканских народов, имевших свои счеты с ту­рецкими поработителями и пожелавшими воевать с ними под русскими знаменами. После Крымской войны легионеры вернулись в свои родные места, но небольшая часть их пожела­ла поселиться на Мариуполыцине… Он первых жителей Волонтеровки и повелись, должно быть, в Мариуполе сербские фамилии».

К этому могу добавить, что среди итальянцев, активно заселявшие Мариуполь в 1820- 1830-е годы, были и итализированные славяне из австрийских провинций адриатического побережья. Позднее, когда экономическая конъюнктура стала неблагоприятной, большин­ство из них покинуло Мариуполь, но было в «невозвращенцы». Об одном из них, купце Дес­поте, мы уже писали на страницах этой книги. К этой категории относится и Петр Боначич, отец будущего премьера Большого театра. Он был по национальности черногорцем и зани­мал пост австрийского консула в Мариуполе. Но это, так сказать, по совместительству с ос­новными делами — торговыми и предпринимательскими.

Боначичи навсегда остались в России. В Мариуполе они были людьми знатными, судя по тому, что владели собственными домами в самом центре города — на Таганрогской (ныне ул. Артема). В 1983 году когда я вплотную занялся темой, я заглянул в телефонный справоч­ник г. Жданова и обнаружил там фамилию Боначич Г. Г. На мои настойчивые звонки никто не брал трубку. — Мне удалось выяснить, что в той квартире жила одинокая старушка, умер­шая незадолго до того, как я заинтересовался родственниками певца. В адресном бюро дали справку, что в настоящее время в городе Боначичи не проживают.

Так мне и не удалось выяснить, чем занимался в Мариуполе Антон Боначич в первые два десятилетия своей жизни. Знаю только, что учился он в Петербургской консерватории, которую окончил двадцати трех лет, то есть в 1901 году. Он сразу же попадает на сцену Харьковского театра, где дебютирует в партии Демона. Простота и естественность поведе­ния на сцене, красивая внешность и большой актерский темперамент определили успех мо­лодого певца и сделали его популярным. Сначала он исполнял партии баритона, но по- настоящему Антон Петрович нашел себя как тенор. В первые четыре года своей деятельнос­ти он пел на сценах Киева, Нижнего Новгорода, Казани, Тифлиса и других провинциальных театров, и всегда с неизменным успехом. Имя его получило такую громкую известность, что никого не удивило, когда в 1905 году молодого талантливого певца пригласили в Большой театр.

В Большом театре Боначич был в то время самым молодым, но не единственным, ко­нечно, тенором. Здесь уже работал его земляк Давид Христофорович Южин, и, таким обра­зом, на главной оперной сцене Москвы одновременно пели два мариупольца. Здесь блистал неподражаемый Собинов. Тем не менее, Антону Петровичу с первых же шагов поручают самые ответственные партии, он становится достойным партнером по спектаклям Собино­ва, Неждановой, а немного позднее — Шаляпина, который, кстати сказать, когда сам ставил в Большом «Хованщину», пригласил Боначича петь партию князя Голицына.

Мариуполец Боначич вошел в историю отечественного искусства как премьер Большо­го театра. Толковый словарь так объясняет это слово: «Артист, играющий первые, главные роли». В самом деле, наш земляк исполнял ведущие партии в операх Чайковского, Мусоргс­кого, Даргомыжского, Римского-Корсакова, Рахманинова, Гуно, Монюшко, Вагнера и других крупнейших композиторов, что уже является огромной честью для певца и свидетельствует о масштабе его таланта и мастерства. Но Боначич был еще премьером и в самом прямом смысле этого слова, то есть «первым». На сцене Большого театра ему выпала честь быть первым исполнителем ответственных ролей в премьерных, то есть первых постановках вы­дающихся творений русского оперного искусства.

Когда Боначича пригласили в Большой театр, главным дирижером там был С. В. Рахма­нинов. Сергей Васильевич работал тогда над своими операми «Франческа да Римини» и «Скупой рыцарь». И хотя знакомство Рахманинова с молодым певцом длилось всего лишь месяц с небольшим, композитор без колебаний предложил дебютанту Большого театра Бо- начичу ведущие партии в своих операх.

Поначалу Франческу должна была петь Нежданова. К сожалению, незадолго до премье­ры она вынуждена была отказаться от участия в спектакле, но сохранялись ее воспоминания о репетициях: «Сергей Васильевич должен был сам дирижировать своей оперой. На репети­циях он был очень доволен моим исполнением, а также исполнением других артистов… Габло пел А. П. Боначич, талантливый артист».

На премьере партию Франческо пела Н. В. Салина. Вот строки из ее воспоминаний: «К счастью, у меня были чудесные партнеры — А. П. Боначич и Г. А. Бакланов. Первый был талантлив и очень музыкален, с ним вообще было приятно петь. Это был интересный Гер­ман и прекрасный Вертер… После спектакля Рахманинов снимался со мной и Боначичем».

Когда мариуполец Д. X. Южин создал свою антрепризу «Художественная опера», он при­гласил к себе лучшие артистические силы того времени, в том числе и своего земляка. И на сценах почти всех театральных городов России звучал пленительный тенор Боначича. Вы­дающийся талант нашего земляка получил международное признание. Антон Петрович гас­тролировал за рубежом, с успехом пел во Франции, Италии, в том числе в театре Монте- Карло, собиравшем на своей афише лучшие мировые артистические имена. В 1908 году в Берлине Боначич поразил слушателей блестящим исполнением труднейшей партии Собинина в «Иване Сусанине».

Как жаль, что от выдающихся творений многих замечательных мастеров оперной сце­ны прошлого осталось только фотографии, газетные отклики да восторженные воспомина­ния современников. Но ведь Боначич творил в годы, когда уже существовала звукозапись, пусть в примитивной, на наш современный взгляд, форме.

К сожалению, записи голоса Антона Боначича крайне редки. В 1912 году знаменитая французская фирма Пате записала тринадцать его оперных партий, песен и романсов (в не­которых певец сам аккомпанировал себе на гитаре). Запись была сделана для очень пре­стижной в то время серии «Золотое Пате», где представлены были только мировые знамени­тости, на диски «сверхгиганты» (35 смв диаметре). Однако именно эта исключительная фор­ма — «сверхгигант» — и оказалась роковой: огромные размеры хрупких пластинок, неудоб­ство их хранения и прослушивания обрекли записи Боначича на исчезновение. Сохрани­лись лишь два фрагмента партии Германа. Они и опубликованы в 1985 году на пластинке «Мелодии» (любителям оперной музыки сообщаю индексы диска: Ml0-45199008) вместе с записями Григория Пирогова и Леониды Балановской» — товарищей Боначича по сцене Большого театра.

Вот что пишет Н. Гринев в рецензии на эту пластинку: «Чуть гортанный тембр, легкий акцент в произношении русских слов, придающий слегка манерный характер певческой дик­ции, совершенное владение легато и страстная выразительность фразировки — все это со­хранилось в записях Антона Боначича, дошедших до нас через десятилетия».

Следует заметить, что в Петербургской консерватории Антон Петрович учился не толь­ко вокалу — там он еще окончил и класс композиции. Его перу принадлежат немало музы­кальных произведений, в том числе оперетта «Остров невинности», написанная в 1909 году.

Антон Петрович мужественно перенес трудности, связанные с гражданской войной и разрухой. В сезон 1918-1919 гг. Большой театр возобновил постановку опер Вагнера. Сдела­но это было по настоянию А. В. Луначарского, который считал, что в этих творениях наибо­лее ярко воплощены революционные идеи. «Золото Рейна», «Тангейзер», «Валькирия» — в этих спектаклях Боначич опять выступает в главных ролях, а в апреле 1920 года, когда возоб­новили «Пиковую даму», зрители увидели его в коронной партии — Германа.

Это была последняя партия Боначича в Большом театре. В 1921 году он ушел из него, проработав на главной оперной сцене страны 16 плодотворных лет.

Антону Петровичу было тогда 43 года. Представляется, что его внезапный уход из Боль­шого связан с какой-то драмой. Может быть, это объясняется обстановкой, сложившейся с введением нэпа, когда начали раздаваться голоса, что Большой нерентабелен и его следует закрыть? А может, это связано со здоровьем? Трудно сказать, что заставило звезду первой величины оперной сцены оставить столицу и добровольно переселиться в Сибирь. Выигра­ли от этого, несомненно, Омск и Томск. Развитие вокального искусства в этих городах мно­гим обязано Боначичу. Он. правда, уже не пел. а целиком посвятил себя режиссерской, педа­гогической и общественной деятельности. В его скитальческом семилетии после ухода из Большого, кроме сибирских городов, был еще Саратов, пока он не осел «на всю оставшуюся жизнь» в Минске. А осталось ее всего лишь пять лет (1928-1933). За это время он организо­вал и возглавил в Минской консерватории кафедру вокала. Работал он также в оперной сту­дии оперы и балета, где среди его учеников были Лариса Помпеевна Александровская, впос­ледствии прославленная певица, народная артистка СССР, такие выдающиеся впоследствии певцы, как И. М. Болотин, М. И. Денисов и многие другие. В год кончины Антона Петрови­ча на основе студии оперы и балета был создан Белорусский театр оперы и балета. Одним из его основателей справедливо считать А. П. Боначича.

Работая в 3-м научном читальном зале Ленинки (ныне Российская Государственная Биб­лиотека), снял я как-то с полки том Белорусской Советской Энциклопедии. Я не сомневался, что найду на ее страницах имя талантливого мариупольца. И точно: не забыли белорусы Антона Петровича Боначича, посвятили ему в своей энциклопедии подробную статью и иллюстрировали ее портретом выдающего артиста, режиссера, педагога, композитора.

 Лев Яруцкий