1845 год в истории Мариуполя был богат событиями. Во-первых, закончилось строительство и состоялось освящение Харлампиевского собора, ставшего украшением и гордостью города. Во-вторых, он удостоился посещения великого князя, второго сына Николая I, Константина Николаевича, будущего строителя военно-морского флота державы, его глава. Одновременно произошло и печальное событие: городской голова Чебаненко, считая, что развалины казачьей крепости портят городской пейзаж, приказал их уничтожить окончательно, чем лишил Мариуполь драгоценнейшей реликвии седой запорожской старины.
Не менее значительным событием было и открытие в 1845 году первого в городе клуба, который официально назывался Мариупольское Общественное Собрание (для важности все три слова писались с заглавной буквы). Его основателями, членами и завсегдатаями были в основном местные купцы или, как они иногда для пущей важности сами себя называли, коммерсанты. Для них то время было не самым лучшим, потому что с тех пор, как возник город и порт Бердянск, появился опасный конкурент, и торговый оборот Мариуполя стал заметно снижаться. Но по инерции дела пока что шли еще совсем неплохо, и богатые негоцианты рассуждали: делу, конечно, время, но и потехе, без сомнения, надо выделить час. Вот для того, чтобы в богоспасаемом Мариуполе можно было поразвлечься, пообщаться в непринужденной обстановке, перекинуться в картишки, пропустить рюмочку-другую и вообще, как говорится, отдохнуть душой и телом, они и создали Общественное Собрание.
Демократично объявив, что членами МОС (позволю себе такую аббревиатуру, которые в те почтенные времена еще не были в ходу) могут быть представители всех состояний, они записали в уставе: «Цель учреждения клуба — сближение между собою лиц местного общества и развлечение разговорами, чтением книг и периодических изданий, танцами и дозволенными играми».
Действительными членами клуба считались те, кто уплатил годичный взнос в 25 рублей. Тот, кому эта сумма была непосильной, но очень хотелось, как говорят в наше время, расслабиться, платили за вход полтинник. При этом в кармане гостя непременно должна быть бренчать еще кое-какая мелочишка, потому что предстояли расходы на буфет, пользовавшиеся неизменным успехом. Кроме того, если захочешь сгонять партию-другую в бильярд, то за пользование им взималась отдельная плата. Да и игра в карты, которая считалась дозволенной, тоже шла «на интерес», то есть требовала наличия определенных капиталов.
Богатый и праздный мариуполец мог следовать крылатому выражению, приписываемому Льву Сергеевичу Пушкину, родному брату великого поэта: «Пить надо начинать с утра и больше ни на что не отвлекаться». Потому что Мариупольское Общественное Собрание было открыто для посетителей с 9 часов и до 12 ночи. Если же азартные преферансисты и бильярдисты не укладывались в означенное время и они засиживались за полночь, то их не выгоняли в непроницаемую темень, а позволяли продолжить игру, но штрафовали: за первый просроченный час — 25 коп., за второй — 50, за третий — рубль и т. д. Это «т. д.» отнюдь не было исключением, потому что нет-нет. а игра в клубе затягивалась до утра, особенно в зимнее время.
Клуб нанимал дом Найденова на Екатерининской за 1000 рублей в год. В 1890-е годы его директором одновременно были Иванов, Деспот и Аморетти.
Вскоре после Крымской войны, когда в гору пошла торговля, прерванная было из-за блокады морских путей англо-французской эскадрой, господствовавшей на Азовском и Черном морях, наметился расцвет экономики края. К тому же в городе получили разрешение селиться не только греки, но лица всех национальностей, и в Мариуполе стало тесно в одном клубе. У МОС появился конкурент — Мариупольское Коммерческое Собрание (МКС). Вот цитата из его устава, утвержденного 12 января 1870 года: «Постоянное развитие торговли г. Мариуполя породило в обществе мысль учреждения такого общественного собрания, где был бы возможен более частный и более общий обмен мыслей касательно торговли. Это обстоятельство и служит главною причиною учреждения в городе Мариуполе Коммерческого Собрания».
Совершенно ясно, что означенные задачи с успехом могли бы разрешиться и в старом клубе, членами которого были учредители нового. Но к этому времени буйно цветущая торговля привела к бешеному росту конкуренции. Раздоры в верхнем слое городского общества привели к созданию двух враждебных «партий», и это привело к возникновению в городе двух клубов, двух театров и двух садов для гуляния.
Обращает на себя внимание, что основателями нового клуба преобладают фамилии итализированных славян с Адриатики, которых в Мариуполе называли итальянцами: Грипкович, Ковачевич, Иванович, Суслич. Они действительно были коммерсантами (18 из 40 основателей), поэтому поначалу название Коммерческое Собрание было оправданным. Но постепенно югославы, как мы сказали бы сегодня, населявшие улицу Итальянскую, с падением торговли вернулись под безоблачные небеса своей отчизны, а членами клуба остались одни чиновники-великороссы…
На первый взгляд, эти два мариупольских клуба ничем, в сущности, не отличались друг от друга: те же развлечения, танцевальные вечера с 1 января до великого поста, время от времени — общественные обеды и другие собрания. Оба клуба, платившие по тысяче в год за аренду помещения, влачили жалкое существование, то есть едва сводили концы с концами.
Но различия все же были. В разговорной речи Общественное Собрание называли греческим клубом, а Коммерческое — русским. На самом деле скорее следовало бы Общественное Собрание называть Коммерческим, потому что его членами были преимущественно богатые греки, а также евреи и другие крупные коммерсанты. Тем не менее, он отличался известным демократизмом, в то время как чиновники, составлявшие большинство в русском клубе, не постыдились включить в свой устав такое правило: «… членами Мариупольского Коммерческого Собрания могут быть лица всех состояний, кроме простолюдинов». Что же касается гостей русского клуба, у которых за вход тоже брали по полтиннику, то пускали не всех и не всякого, а лишь тех, «кто имеет в городе недвижимую собственность, или состоит на постоянной в городе государственной или частной службе, а также и вообще тех, кто имеет в городе постоянное жительство более одного года».
Выходит, что приезжим независимо от их сословия или ранга вход в Коммерческое Собрание был заказан. Затрудняюсь определить, кого именно основатели русского клуба считали простолюдинами, если устав открывал двери Собрания перед лицами ВСЕХ сословий. Но простые люди Мариуполя, скажем так, тоже испытывали потребность в развлечениях, тоже склонны были после трудов праведных повеселиться. Однако 25 рублей за членство в клубах было им не по карману: за такие деньги в то время можно было купить не одну корову, а целое стадо буренок. О том, как развлекались малоимущие мариупольцы, мы расскажем в другой раз.
Лев Яруцкий
«Мариупольская старина»