Девятый день экскурсии – 26 Апреля (5 часть)

(Продолжение)

Малороссы называют их мамаями — имя, указывающее на какую-либо связь этих памятников с ордами татарского племени. Это предположение подтверждается как очертанием лица, так и татарским костюмом этих «баб». Монгольский их тип сразу бросается в глаза. Мужские истуканы по Днепру и его окрестностям имеют на голове обыкновенную шапочку в виде фески, закрывающую только маковку; остальная же часть головы, как видно, выбрита, а остающиеся на темени волосы заплетены в три косы, ниспадающие по спине. Может быть, по этому наружному признаку народ и прозвал их «бабами». Впрочем, Спасский утверждает, что это имя дано им вследствие преобладания женских статуй в южной России. Они изображают людей не только обоего пола, но всех возрастов — юношей, девиц, женщин, стариков, старух, вследствие чего и вышина их различна от 1 ½ до 3 аршин. Все они изображены в полусидячем положении, похожем на то, в каком и до настоящего времени погребают, например, казанские татары своих собратьев. Считать их за божества какого-нибудь монгольского племени нет никакого основания: во-первых, идолы монгольские отличаются своим разнообразием и уродливостью, а во-вторых, миниатюрными размерами сравнительно с нашими истуканами; перевозить же с собой этих каменных баб (от 25 пуд. до 45 пуд.) не было никакой возможности. Наконец что касается предмета, который все истуканы держат в руках, то одни видят в нем погребальный сосуд, в виде кружки, может быть, как полагает Флоренсов, символ печали, другие, находя в нем углубления и снизу, и сверху — свернутое полотенце, но что оно означает определить трудно. Таким образом, каменные бабы следует приписать какой-нибудь орде монгольского племени, очень может быть, что и половцам, находившейся в южной России уже на высшей степени образованности, чем в Сибири, где памятники этого же народа отличаются большей грубостью.

И так, под некоторыми из этих курганов скрывается прах скифских царей. Впрочем, некоторые скептики отказываются приписывать скифам даже самые известные курганы, как Чертомлыкский или Кульобский огромным большинством исследователей, принятые за могилы скифских царей. На этих двух курганах мы и остановимся.

 

Наиболее полную картину царского погребения у скифов представила гробница, открытая в кургане куль-Оба (гора пепла), в 6 в. от Керчи, градоначальником и археологом Стемикоским в1831 г. Варварский характер этого погребения не только ослабел от соседства с греческой культурой, но, напротив, обозначился с особенной силой, благодаря услугам греческого искусства, которое сумело в пластических формах схватить  туманную мысль варвара. Этот каменный курган имел в диаметре при основании до 25 сажень. Погребальный склеп этого кургана был квадратный, с крышей, сведенной из ряда выступающих внутрь плит. Стены были увешены, по обычаю кочевников, одеждами, от которых осталось лишь множество золотых бляшек. Направо от входа, вдоль стены, в два ряда стояли сосуды: у самой стены 4 греческих амфоры из-под вина; одна с клеймом остова Тарса. У дверей стоял большой бронзовый котел на ножке, с двумя ручками; в нем лежали овечьи кости. Далее стояла бронзовая позолоченная лохань около 10 в. в диаметре и в ней четыре серебряных сосуда: круглая ваза без ручек, гладкая чашка и 2 ритона, один с головой барана. Далее стоял другой бронзовый таз, в котором было также 4 серебряных сосуда. За этими 2 рядами сосудов лежало 2 наконечника копий по 9 в. длиной. В юго-западном  углу находилось в полу углубление, в котором были сложены лошадиные кости, бронзовые поножи и шлем. Головою к этому углублению, вдоль южной стены лежит скелет, вероятно, конюха. Слева от головы раба лежали ножи с кривыми лезвиями: 6 с ручками из слоновой кости и один с ручкой, обложенной золотыми листами. Против входа, головой к югу, лежал скелет небольшой женщины, голова которой была украшена электровой диадемой в вершок шириной. На шее было золотое ожерелье и золотой раздвигающийся круг из чистого золота с изображением львов на концах и другие украшения. Между голенями остова стояла электровая круглая ваза с изображением скифов. Направо от женщины почти все пространство склепа было занято саркофагом из кипарисового дерева; сторона его, обращенная к женскому остову, была открыта. Саркофаг перегородкой был разделен на 2 части: в большей лежал остов царя, а в меньшей было сложено его оружие. У головы царя лежали 4 золотых пластинки, вероятно от кожаного башлыка, с изображением скифа, пятая представляла двух скифов братанов. На шее царя была большая золотая гривна с изображением на концах конных скифов, на запястьях обеих рук — массивные золотые браслеты, кончающиеся сфинксами. Вне саркофага вдоль северной стены стояло 3 бронзовых сосуда; в двух из них лежали бараньи кости. В том же ряду, против дверей, стояла бронзовая тарелка. По всему склепу были рассеяны мелкие золотые бляшки от одежды. Но еще не было окончено исследование этой могилы, как туда забрались воры и, открывши под полом, под местом сосудов, новую гробницу, унесли, по-видимому, не мало золотых вещей. Из всего описания видно, что это была могила скифского царя.

 

Еще более важной оказалась Чертомлыцкая могила, разрытая в 60-х годах нашим знаменитым археологом И.Е. Забелиным. Чертомлыцкий курган, названный так от р. Чертомлыки и находящийся в 20 в. к северо-западу от м. Никополя на Днепре, отличался своими особенными размерами, имея высоты по отвесной линии до саж., а в окружности 165 саж., по скату же 25 саж. Раскопка его стоила большого труда и средств и продолжалась 2 года. После долгих работ оказалось, что главная часть могилы расхищена, но по ее сторонам были найдены очень важные вещи. В первой боковой могиле найден остов одного воина, на шее у которого был серебряный вызолоченный обруч, в правом ухе золотая серьга, на пальце золотое кольцо, а рядом железное копье и стрелы. В другой побочной могиле найдены такие же вещи и кроме того, остовы 11 коней. Еще в одной побочной могиле, служившей как бы кладовой царя , нашли множество золотых вещей — бляшек, запонок, колец, серег и пр. до 2000, — все превосходной греческой работы. Затем, еще в одной могиле, по мнению Забелина, могиле царицы, нашли очень важные вещи: на шее скелета золотой обруч в 1 ф. весом; там же найдена серебряная вызолоченная амфора превосходной греческой работы, вышиной в 1 арш., а в диаметре 9 в. На этой  вазе вычеканены скифы, связывающие коней — памятник в высшей степени для нас важный, потому что на нем скифы ясно представлены с чертами индо-европейского племени. Все эти вещи хранятся в Императорском эрмитаже, где находится богатейшее в мире собрание скифских древностей. Таким образом вещи, найденные в этих 2 курганах, заставляют нас предположить, что оба они принадлежат одному и тому же народу относясь по времени к II-III в. до Р.Х. А так как характер того и другого погребения вполне согласуется с тем, что сообщил нам Геродот о погребении скифских царей, то всего естественнее приписать эти курганы скифам и признать последних принадлежавшими к арийской семье народов.

 

И так самый обстоятельный очерк скифского мира оставил нам Геродот, позднейшие писатели лишь повторяли или видоизменяли его известия о скифах. Они передают нам такое множество народных имен, что в них совершенно можно растеряться, если упустить из виду, что один и тот же народ не только в разные времена, но и в одну и ту же эпоху был известен под различными именами. Между тем, слово «скиф» у греческих писателей постепенно теряло свой этнографический смысл, приобретая географический, иногда довольно обширный:  во II в. до Р.Х.  под именем Скифии разумелась не только южная Россия, но и Сибирь с Средней Азией, отделявшееся от европейской Скифии р. Танаисом. Но и долгое время спустя византийские писатели называли новых поселенцев степей южной России — готов, гуннов, авар и пр. — также скифами, обозначая этим именем народность известной культуры.

 

У римских писателей южная Россия с народами ее населявшими, известна под именем Сарматии, конечно, потому что римляне, впервые познакомившись с этой страной во время войн с Митридатом, встретили здесь савроматов, распространившихся по всей Скифии и находившихся в то время на высокой степени могущества. Указать с точностью время перехода сарматов через Дон и занятия ими скифских областей довольно затруднительно. Передвижение это совершилось незаметно вследствие ничтожной этнографической разницы между сарматами и скифами. Принадлежность первых к арийскому племени теперь не подлежит сомнению, а вследствие этого и скифы, представляемые Геродотом в родстве с сарматами, могут быть отнесены к тому же племени. Во всяком случае, распространение сарматов по Скифии относится к раннему времени IV-III в. до Р.Х. О появлении этого народа за Танаисом, кроме Геродотовской басни, существует более достоверное известие у Диодора, по которому савроматы были колонией, выведенной скифскими царями из Мидии. «Много лет спустя, усилившись, они опустошили большую часть Скифии и обратили в пустыню их страну. Затем воцарились у них женщины. Форма их имени «сарматы», по Кондакову, могла произойти от персидских слов сар-царь, начальник и магда-женщина и тогда соответствовать греческому переводу «гинеко-кратумены» (управляемые женщинами). В описаниях быта сарматов древние писатели, сравнительно с бытом скифов, ничего нового не сообщают. Они также разделяются на кочевых и земледельческих, на господствующих и подчиненных. Кочевые больше преданы войне, говорит Страбон, чем разбою, а воют они из-за платы. Отдавая свою землю для обработки желающим, они довольствуются взиманием определенно умеренной платы не ради корысти, но для насущных потребностей жизни. Если же им не платят, то они идут войной». Некоторые писатели называют сарматов белокурыми, но это справедливо лишь относительно одного из сарматских народов. Поводом к такому обобщению, впрочем могло послужить то обстоятельство, что сарматы красили свои волосы подобно персам, в рыжеватый цвет. Другие писатели говорят, что у сарматов не в обычае подстригать волосы и бороду. По словам Плиния, мужчины расписывали свои тела красками, известие, подтверждаемое раскопками курганов, в которых находятся куски краски, преимущественно красной и фиолетовой. Обычной одеждой скифов и сарматов на памятниках искусства, представляющих реально эти народности, служат кафтаны, кожаные и матерчатые шаровары и короткий плащ. Вообще надо заметить, что изображения скифов и сарматов на открываемых памятниках являются вполне тождественными изображениями скифов на предметах Чертомлыцкого и Куль-Обского курганов тождественны с изображениями босфорских и кубанских сарматов, а это в свою очередь должно свидетельствовать о племенном тождестве между ними.

 

Сарматы разделялись на многочисленные племена, из которых римские писатели наиболее часто упоминают языгов на западе — в Молдавии, Валахии и отчасти Венгрии и Роксолане на востоке — между Доном и Днепром. Таким образом во времена Страбона сарматы занимали все пространство между Дунаем и Доном. До чего они были в то время могущественны, видно из того, что г. Ольвия еще во II в. до Р.Х. признавала себя подвластной им и чеканила монеты с именами Скилура, Фарсоя и др. варварских царей, как впоследствии — римских императоров, а римляне постоянно должны были отражать нападения языгов и Роксолан, иногда платя им даже ежегодную дань. Еще гораздо ранее они истребили з0-тысячное войско Александра В. под начальством его полководца Зопириона. В конце II в. до Р.Х. им стало платить дань и Боспорское царство.

 

Из чисто киевских городов древние писатели упоминают Каркенит, Хабон и Неаполь в Крыму; Алектор на Буге, имевший значение стратегического пункта, из которого сарматы часто тревожили Ольвию, и г. Успе, в 3 днях пути от Танаиса, в земле сираков.

 

Соседями сарматов во времена Страбонов были: на западе Геты, которые уже жили в это время в Молдавии, и Бастизоны, народ кельтского племени, разделявшийся на атмонов, сидонов и певкинов. С восточной стороны за Танаисом, т. е. Уже в Азии, сначала жили тоже сарматы, а далее на восток от них аорсы и сираки, простиравшиеся на юг до кавказских гор, по берегу Азовского моря Меоты, к югу от них, у Боспора, Сидны, за ними Ахеи, Зиги и Генюхи, Керкеты и Макропогоны (Длиннобородые), за Гениохами — Калхийцы, жившие уже за Кавказским хребтом. Вскоре соседями сарматов являются более сильные племена, которые полагают предел распространению этой власти и влияния сарматов: то были на востоке Алане, на западе — Готы. Алане или Ассы, Яссы, Оссы, нынешние осетины, пришедшие, как говорят, из закавказских стран, поселились в первом веке нашей эры к востоку от Дона.

 

Часть их вместе с готами постоянно тревожила римлян на Дунае, другие в соединении с вандалами, двинулись в западную Европу, вместе с франками перешли Рейн и опустошили Галлию, нападали на Италию, Грецию, Сицилию, наконец, ушли в Испанию, но и оттуда тревожили Африку. Впрочем, большая часть племени спокойно еще оставалась в припонтийских степях.

 

Готы, принадлежавшие к германскому племени, вышли, по древнему преданию, из Скандинавии, а во 2-и и 3-м веке нашей эры распространили свою власть от устьев Вислы и Балтийского моря до устьев Дуная и Черного моря, образовав таким образом самый могущественный из германских союзов, на которые тогда разделилось все это племя. С 3 в. они уже начинают нападать на владения римлян — Мизию и Фракию; между прочим, в битве с ними при Варне, в 251 году пал и сам император Деций. Начавшиеся затем в Римской империи междоусобия только облегчали готам их нападения: они теперь проникают уже в Македонию и осаждают, правда, неудачно, Фессалонику, чем приводят в ужас и Грецию. Между тем, другая часть готов, утвердившаяся в Крыму, производит ряд набегов на восточный и южный берега Черного  моря, берет и грабит Трапензунт, Халкедон, Никомедию, Никею, Киос, Апамею, Прузу, сжигает храм Дианы Ефесской и опустошает Каппаоркию и Галатию. Поражение, нанесенное готам императором Клавдием при г. Наиссе (теперешний  Ниш в Сербии) и еще более, мудрая политика его преемника — Аврелиана, добровольно уступившего им Дакию, прекращают набеги этого народа на пределы Римской империи.

 

Занимая земли между Дунаем и Доном, готы р. Днестром делились на 2 части: Вестгов или Тервингов, живших в Траяновой Дакии и в смежной с ней части Мизии. Первые управлялись королями из рода Балтов, а вторые — из рода Амалов.

 

В половине 3 века остготы, находившиеся в близких сношениях  с понтийскими греками и отличавшиеся поэтому от своих западных собратьев высшей степенью образованности, уже исповедовали православную веру, в то время как вестготы еще были язычниками, но отправленный к ним в 340 году из Константинополя епископ Ульфила распространил между ними арианство и, оставив азбуку, перевел на Готский язык Библию. Вестготы же передали арианское исповедание остготам, вандалам, бургундам, так что в V веке готский союз был арианским и лишь в VI веке готы приняли к себе римских, т.е. православных проповедников.

 

В конце III в. у Остготов является замечательный король из рода амалов Германрих. Ему удается подчинить своей власти Герулов, Вестготов, Языгов, Роксолан и множество других народов севера, принадлежавших к славянскому, литовскому и финскому племенам. Но недолго просуществовала эта держава: она скоро рушилась под напором нового кочевого народа — гуннов.

 

Вопрос о национальности гуннов до сих пор окончательно не решен. Западноевропейские ученые причисляют их к монголам, отождествляя их с монгольским народом Гионг-ну, который около 200 лет до Р.Х. овладел всем Китаем и продержался там до90 г. по Р.Х. Ослабленные междоусобиями и голом, они в IV в. должны были удалиться из своих степей на запад, а затем, одни из них, под  именем Гефталитов или белых гуннов, поселившись при р. Оксе, а другие, перейдя Урал, столкнулись с аланами. Из русских же ученых Забелин, а за ним и Илловайский считают гуннов славянами, которые были призваны западным своими родичами для свержения ненавистного готского ига; следовательно, считают это нашествие гуннов за патриотическое восстание славян. Но рассматривая единогласные свидетельства об образе жизни и чисто монгольском типе гуннов, следует согласиться с первым мнением.

 

И так эти гунны нападают в372 г. на алан и разбивают их у Дона. Часть побежденных присоединилась к победителям, другая направилась в Германию, а остальные удалились на Кавказ, где потомки их существуют и до настоящего времени под названием осетин, резко отличаясь от остальных горцев обычаями, нравами и языком. Роксолане, воспользовавшись этим натиском врага, восстали против остготов. 110-летний Германрих, дважды разбитый гуннами, в отчаянии пронзил себя мечем. Остготы после этого должны были покориться: некоторые из них, не желая         подчиняться, начали отступать перед гуннами на запад за р. Днестр, откуда вестготы убежали на Балканский полуостров и заняли там Мизию, но это отступление не спасло остготов: они должны были признать себя в зависимости от гуннов, которые заняв Венгрию, на время остановились. Таким образом, образовалась могущественная Гуннская держава, простиравшаяся от среднего Дуная за Дон до Урала. Но это могущество гуннов, проявившись с особенной силой при Атилле, по смерти его, тотчас падает: все народности, входившие в состав этого государства, свергают с себя гуннское иго. Остготы, последовав примеру прочих народов Гуннский державы и сделавшись независимыми, с согласия императора Маркиана, переселяются к своим собратьям в Паннонию, а потом в нижнюю Мизию, откуда, с согласия императора Зенона, в488 г. под предводительством своего короля Теодориха В. Отправляются в Италию, которй и владеют до половины VI столетия.

 

Между тем, в степях южной России появляются родственные племена славян и антов и начинают нападать на северные пределы империи. Известно, что славное царствование Юстиана В. Было омрачено нашествиями этого народа. Вследствие этого, конечно, о них не преминули упомянуть современные писатели Торнанд и Прокопий. Будучи явно потомками тех венетов, которые под властью Германрика обитали к югу от племен донских и литовских, славяне именно жили между Вислом и Днестром, жилища антов простирались от Днестра до Днепра, а по Прокопию даже до Меотиды. Им была, между прочим, уступлена Юстианом В., а область к северу от Дуная, которую раньше занимали Тервинги и где впоследствии обитали Тиверцы. Тервинги в то время еще отчасти сохранялись в тех местах, так что анты, смешавшись с ними, стали по их имени называться тиверцами, подобно тому как южные славяне смешавшись с болгарами, получили от них свое имя. Спустя пять веков после Прокопия наш летописец помещает в тех же местах дулебов, живших в Бугу в нынешней Волыни и вышеупомянутых тиверцев, живших по Днестру и доходивших до Дуная, говоря при этом, что племен было множество и что земля их у греков называлась «Великая Скуфь». Следовательно, за все это время славяне, не смотря  на движения кочевников, оставались на тех же местах.

 

Впрочем, прошло не более 100 лет после падения  Гуннской державы, как из Азии появились новые варвары — авары. Жившие сначала на Волге и Каспийском море, они в565 г. перешли Дон и в царствование хана Баяна достигли наибольшего могущества, имея в числе подданных племен и приднепровских антов. О господстве авар или обров над славянами сообщает и летопись: авары по свидетельству последней, напали на славян, примучили делебов и зверски поступали с их женами, запрягая их по нескольку, вместо лошадей, в телегу. Но этот народ, как и большинство других, скоро бесследно исчез в наших степях, о чем сохранилась даже пословица, занесенная в летопись: «погибоша аки Обре». У византийцев они слыли самым разумным из скифских народов, но в то же время и самым лживым, коварным. В половине VII в. могущество их начинает падать. Чехи и моравы под предводительством Само свергли с себя их иго; в796 г. Карл В. Нанес им страшное поражение в Паннонии; в867 г. они почти все были истреблены болгарами, и остатки их, принявши христианство, постепенно исчезли в Венгрии и Болгарии.

 

Одновременно с аварами в степях южной России появляются два азиатских племени — болгары и хазары. Первые недолго оставались в этих местах, вторые же образовавши здесь большое государство и находясь под властью одного лица — кагана, уже в IX в. стали собирать дань с славянских племен — полян, северян, радимичей и вятичей. Что касается народности хазар, то большинство ученых считают их народом тюркского происхождения, хотя можно предположить, как думает Соловьев, что хазары, находясь на границах между Европой и Азией, представляли из себя смесь разных племен. Этому этнографическому разнообразию соответствовало и разнообразие религий: здесь можно было встретить язычников магометан, христиан и евреев, причем сам каган, исповедовал иудейскую религию. О хазарах упоминают армянские историки еще во II в. по Р.Х., у византийцев они также были известны уже в VII в. под именем восточных турок, в этом же веке они утверждаются на берегах Черного моря, а в следующем распространяют власть и на Таврический полуостров. В Х в. русский князь с его столицей Саркелом или Белой Вежей, находившейся, по мнению большинства ученых, на р. Дон. Но они все-таки держались еще несколько времени в Крыму; впрочем, и оттуда в1016 г. были изгнаны соединенными силами русских и греков. Однако и после этого Крым с прилегающей к нему местностью обозначался именем Хазарии. Несколько времени спустя после появления хазар через степь южной России прошли, почти не останавливаясь  черные угры или венгры, или мадьяры; они отправились на Паннонию, покорили живших в тех местах славян и основали венгерское королевство. По происхождению их причисляют к урало-финскому племени.

 

Большую память оставили по себе явившиеся в Х в. от прегорий Урала в приднепровские степи печенеги — народ также монгольского происхождения. Исторические известия застают их живущими между Уралом и Волгой. К западу они граничили с хазарами, а к востоку с узами или гузами, т. е. свободными. В VIII и IX вв. между печенегами и западными их соседями идет непрерывная борьба; наконец, хазары, заключивши союз с узами, с двух сторон напали на печенегов. Тогда последние двинулись на запад и прогнали живших здесь угров. Об этом движении печенегов наша летопись упоминает под 915 годом. Прошедши мирно мимо Киевской земли, они двинулись к Дунаю и заняли обширное пространство степей, от Днепра за Днестр и Буг; стали нападать отсюда на окраины русской земли и сторожить у днепровских порогов торговые караваны, шедшие греческим путем. Против них то и выстроили хазары крепость Саркел или Белую Вежу. Впрочем, нападения печенегов на Русь не были особенно страшны: иногда русские князья налагали на них дань, как, например, Ярополк; с другой стороны, иногда отдельные печенежские князья вступали в русскую службу. Не были эти набеги и продолжительны: в1036 г. Ярослав Мудрый нанес им такое поражение, после которого часть из них удалилась в Византию, где была истреблена, а часть осталась в степях южной России, но уже не думала больше о нападениях на русскую землю, а поселившись вместе с другими кочевыми народами — торками, берендеями, ковуями, носившими общее имя Черных Клобуков, на границах Киевской земли стала защищать последние от нападения более страшного врага — половцев, служа таким образом уже русским интересам. С конца XI в. эти кочевые народы начинают уже входить в состав русского населения, и очень может быть, говорит Костомаров, что в них то и нужно искать корни казацкого общества.

 

Половцы, известные под именами куманов, команов, кипчаков, кунов, валанов, оставили по себе прочную память в русской истории. Доказательством этого служит то, что место их жительства, т. е. Степи Новороссии подобно Крыму, называвшемуся в течение средних веков от владычествовавшего здесь некогда народа Хазарией, обозначалось еще в XVII в. именем Кумании, замененным в скором времени названием «Дикого поля», Малой Татарии. Будучи народом татарского происхождения, ведшим кочевой образ жизни, они в половине XI в. по известию наших летописей, появились в степях южной России, между Днепром и Доном, сменивши таким образом кочевавших здесь раньше печенегов, с которыми они находились в несомненном родстве, имея даже одинаковый с ними язык. Известные у византийских историков под именем куманов, половцы в географическом отношении делились на две орды: восточную или придонскую и западную или приднепровскую; из них первая называлась у восточных писателей также Белой Куманией, а последняя — Черной. Несомненно, половцы распространили свою власть и на Крымский полуостров, оттеснивши господствовавших здесь хазар и печенегов в южную горную часть страны. Ко времени господства половцев относится, между прочим, начало торговых сношений с южной Россией богатых итальянских республик, которые учреждают, как в Крыму, так и на берегу Азовского моря, ряд факторий и покупают у половцев право пользоваться даже целыми городами.

 

Время господства половцев в южных степях ознаменовалось частыми и довольно опустошительными набегами на русскую землю. Русские князья, враждовавшие в то время за области, не могли соединиться и общими силами дать отпор врагу. Напротив некоторые из них даже приглашали половцев к себе на помощь, дозволяя им в виде вознаграждения безнаказанно грабить русские области. Только изредка благодаря какому-нибудь предприимчивому князю, русские предпринимали обширный поход вглудь половецких кочевий: таковы походы Владимира Мономаха, Игоря Северского и некоторых других. Но эти отдельные изредка совершавшиеся походы не имели большого значения: половцы не прекращали своих опустошительных набегов, и некоторые русские князья, желая обезопасить свои  земли от этих нападений вступали даже в родство с половецкими ханами, женясь на их дочерях.

 

Такое положение вещей продолжалось почти два века. В1223 г. в степях южной России произошел новый переворот, сменивший господство половцев господство другого народа, монгольского же происхождения — татар. Впрочем, татары, разбивши на голову и половцев и помогавших им русских князей возвращаются в Азию, вследствие чего половцы еще некоторое время остаются на прежних местах. Но через 13 лет те же татары, под начальством Батыя снова появляются в этих местах, вытесняют отсюда половцев и занимают весь берег Черного моря до Днепра; половцы же частью остаются еще в местности между Днестром и Дунаем и вскоре подчиняются татарам, распространившим и сюда свое влияние, а частью удаляются в Венгрию, где и сливаются с родственными им венграми. Таким образом, со второй половины XIII в. весь берег Азовского и Черного морей, от Дона до Дуная, переходит во власть татар, которые распространяют свое господство и на Крымский полуостров.

 

Наконец, со второй половины XV века все эти места, оставаясь формально во власти татар, подчиняются сильному влиянию могущественных тогда в Европе турок, пока во второй половине прошлого столетия не входят, под именем Новороссии, в состав нашего государства.

 

Таким образом, в степях южной России сряду целые века повторялась одна и та же  история: происходило передвижение разных кочевых племен, из которых некоторые даже образовывали здесь государства, существовавшие, впрочем, всегда недолго. Главной причиной появления кочевников в этих местах было искание добычи у более богатых, оседлых народов: не обеспеченные в средствах к жизни, нуждаясь в насущном хлебе, кочевники его и искали у оседлого населения, которое, с своей стороны, постепенно возрастая, искало для себя также новых, плодородных и более удобных для жительства земель, тем более, что наша страна, отличаясь равнинным характером, не представляла препятствий для подобных передвижений. Само собой разумеется, что оседлое население с неудовольствием сносило иго кочевников  и при первом удобном случае свергало его; правда, это иго не бывало продолжительным: оседлое население скоро побеждало кочевников, главным образом, благодаря своему мирному, правильному труду.

 

В заключение невольно напрашивается вопрос, как смотреть на это южное побережье, вошедшее в состав нашего государства лишь в прошлом веке — как на новое наше приобретение, или как на территорию, в древности хорошо известную русским. Вопрос этот так ясен и очевиден, что ответ не наго может быть только лишь один: побережье Азовского и Черного морей некогда даже принадлежало русским. Впрочем, для большего уяснения связи, существовавшей между Русью и этим побережьем, изложим вкратце историю отношений нашего государства к совей отдаленной окраине. Не говоря уже о древнейших обитателях этой страны — скифах и сарматах, в которых некоторые исследователи видят славян, мы обратимся к более поздним, но за то более достоверным временам — VI веку после Р.Х., когда здесь жили, по словам Иорнанда и Прокопия, славяне и анты, потомки венетов, входивших в состав еще державы Германриха! Эти славянские племена, несмотря ни на какие перевороты, оставались на тех же местах вплоть до времен Нестора, который между Дунаем, Днестром и Бугом помещает угличей и тиверцев. Таким образом, северный берег Черного моря принадлежал   славянам до основания русского государства. Прилегая к морю, представлявшему торговые выгоды, угличи и тиверцы принимали деятельное участие в торговле Днепровской Руси с Константинополем: