ЧТО ЗНАЧИТ СЛОВО «МАРИУПОЛЬ»

26 июля 1780 года переселенцы из Крыма окончательно заняли устье Кальмиуса. Мит­рополит Игнатий поселился в паланке (крепости), которую пять лет до этого оставили запо­рожские казаки. Фактически тогда же Павловск был переименован в Мариуполь.

В том же рубежном для истории города году в паланке случился пожар. В огне погиб и весь архив человека, которого называют основателем греческой колонии и города Мариупо­ля. Дойди до нас бумаги митрополита, мы бы в точности знали, какими соображениями он руководствовался, давая Павловску новое имя. Без этих документов мы должны сказать, что вполне достоверного, подлинно научного толкования происхождения слова «Мариуполь» не существует. Все выдвинутые (и по сей день выдвигаемые) версии относятся к области дога­док, предположений, или, если выразиться громко, гипотез, более или менее вероятных.

В последней четверти XVIII века переселенцы из Крыма привезли в Приазовье назва­ния тех населенных пунктов, в которых они жили на полуострове. Так, выходцы из Ялты, Старого Крыма, Гурзуфа, Ласпи и т. д. основали селения под такими же названиями, как и в Крыму. (До наших дней, к сожалению, сохранились они только частично.)

Исключение из этого правила составляет только Мариуполь: населенного пункта под таким названием в Крыму не было. Считают, будто Мариуполь назван по имени крымского Мариамполя, что означает «город матери Марии».

Эта версия принадлежит епископу екатеринославскому и таганрогскому Феодосию. Что церковники придерживались именно такого толкования, конечно, неудивительно. Но даже консервативный историк Г. И. Тимошевский уже в XIX веке подверг эту версию сомнению и критике.

«Где находится этот город?» — спрашивает Тимошевский, имея в виду мифический крым­ский Мариамполь. И сам отвечает: «Писатели путаются — то совсем не указывают, где он находится, то отождествляют его с селом Марьином. Это произошло потому, что после вы­хода греков многое забылось, что не было надобности разделять эти два названия, а наконец и потому, что писавшие о Крыме не всегда были знакомы с историей Мариуполя» («Мариу­поль и его окрестности». Мариуполь, 1892, с. 69).

В 1816 году во время проезда великого князя Николая Павловича (будущего императора Николая I) через Таганрог мариупольские отцы города подали ему прошение, в котором, в частности, говорилось: «Город Мариуполь имеет счастье носить достойное почитания имя всеавгустейшей родительницы вашего императорского высочества», то есть Марии Федо­ровны, вдовы Павла I.

Что версия эта родилась не в 1780 году, когда Павловск переименовали в Мариуполь, что она более позднего происхождения и появилась из конъюнктурных соображений, из желания мариупольских купцов нажить политический капиталец выражением вернопод­даннических чувств, — это видно, как говорится, и невооруженным глазом. Даже Г. И. Ти­мошевский, хорошо известный как верный и ревностный слуга царского режима, даже он вынужден отказаться от категоричности и осторожно, в предположительной форме заявить, что этой версии «нужно, видимо, отдать предпочтение».

Такую же осторожность проявляет через 18 лет и автор исторической справки о городе в адрес-календаре «Весь Мариуполь» (1910). Сообщая, что город назван в честь императри­цы Марии Федоровны, он тоже избегает категорического тона и употребляет вводное сло­восочетание «как полагают».

Но нельзя не принять во внимание и такой исторический факт: губернатор В. А. Черт­ков, еще не зная о переселении христиан из Крыма, на месте бывшего запорожского Кальмиуса начинает строить город, который он назвал условно Павловском, а населенный пункт, заложенный им в устье Солоной, — Мариенполем — в честь наследника престола Павла Петровича и его жены Марии Федоровны. А так как позднее (24 марта 1780 года) эти засе­ленные пункты поменялись названиями, то действительно получается, что Мариуполь на­зван в честь Марии Федоровны.

Однако не стоит спешить с выводами. Потому что до 4 марта 1780 года с названием города произошел «ряд чудесных изменений», которые необходимо очень внимательно про­анализировать, если мы хотим «дойти до самой сути», что значит слово «Мариуполь».

Любопытно, например, что в грамоте 21 мая 1779 года город именуется Марианополь.

Казалось бы, велика ли разница: Мариенполь, Марианополь. Могут сказать: наверно, какой-нибудь писаришка, составляя текст грамоты, по невнимательности своей чуть пере­врал название, а императрица, не вникнув в эту мелочь, поставила свою подпись.

Но нет: в грамоту, определившую судьбу и привилегии греков, не ОПИСКА вкралась, а сделана была ПОПРАВКА, и весьма существенная.

«Ам», или «ана», означает по-татарски — мать. Мариамполь — сложное слово, состав­ленное из элементов трех языков: Мария — из древнееврейского, «ам» (или «анна») татарско­го и «поль» — из древнегреческого. Расшифровывается: «город матери Марии». Я заглянул в старую энциклопедию: в дореволюционной России было с полдюжины Мариамполей, хотя крымский почему-то впрямь не обозначен.

Когда в грамоту 21 мая 1779 года вписали вместо Мариенполь Марианополь, то тем самым уточнили, что город назван не в честь Марии Федоровны, а в честь Божьей матери (пусть не самой библейской Богородицы, а иконы Божьей матери, которую греки почитали суперчудотворной и привезли ее с собой из Крыма). Выходит, что епископ Феодосии прав: город назван в честь Божьей матери?

Но нет, время для окончательного вывода еще не наступило. Посмотрим, какие дальней­шие превращения претерпело название города.

«На плане 20 октября 1779 года, — цитирую Г. И. Тимошевского, — г. Мариуполь, вы­гонная земля города Мариуполя; в указе 24 марта 1780 г. — Мариуполь. Последние два на­звания написаны под непосредственным влиянием Потемкина, который действовал в дан­ном случае по просьбе и участию митрополита Игнатия». Это обстоятельство полезно креп­ко запомнить, оно пригодится нам чуть позже при наших дальнейших рассуждениях.

Г. И. Тимошевский занимался исследованием происхождения названия «Мариуполь» в 1892 году. Побеседовать со свидетелями или очевидцами он не мог: со дня переименования Пав­ловска к тому времени прошло 112 лет. Документов же, содержащих соображения, из которых исходил митрополит Игнатий, переименовывал Марианополь в Мариуполь, не сохранилось никаких. И поскольку «многое забылось», по его собственному совершенно справедливому за­мечанию, и Тимошевский, и другие толкователи (вплоть до наших дней) стали анализировать варианты, лежащие на поверхности. В самом деле, что может быть проще: «поль» (полис) — город, следовательно, «Мариуполь» — «город Марии». Из книги «Мариуполь и его окрестнос­ти» такое толкование названия города вошло и в некоторые справочные издания.

Между тем в названии города могло быть употреблено не имя «Мария», а слово «мария».

Известно, что все имена — это слова, имевшие первоначальное, первородное, так ска­зать, значение. Владеющим русским языком не надо, объяснять, что означают имена Вера, Надежда, Любовь, Владимир и т. д. Чтобы объяснить значение иноязычных имен, в течение веков вполне обрусевших, требуются уже специальные знания, однако кто не знает, напри­мер, что Виктор — победитель, а Валентин — здоровый, сильный.

Слово же «мария», пришедшее на русскую землю тысячу лет назад вместе с христиан­ством, имеет несколько значений. Одно из них — «превосходство». Об этом пишет, напри­мер, Лев Успенский в книге «Ты и твое имя».

Давайте для верности заглянем в «Словарь русского языка» С. И. Ожегова: «Превосход­ство — преимущество перед кем-нибудь, чем-нибудь в каком-нибудь отношении».

По жалованной грамоте Екатерины II от 21 мая 1779 года и другим документам русского правительства жители Мариуполя и 23 сел, основанных переселенцами из Крыма, получи­ли весьма значительные привилегии, ПРЕИМУЩЕСТВА. Пусть читатель не подумает, что я позволяю себе натяжку, заменяя слово «привилегия» словом «преимущество», («превосход­ство»), чтобы легче мне было перейти к его переводу — «мария». Вот заключительный абзац исторической для нашего города грамоты от 21 мая 1779 года, оригинал которой счастливо сохранился и в настоящее время находится в Мариупольском краеведческом музее:

«Все сии ПРЕИМУЩЕСТВА (выделено мной. — Л. Я.) жалуя мы торжественно и по­томственно все обществу на вечные времена, для вящей силы собственноручно подписали и государственною нашею печать укрепить повелели».

Перечислим в общих чертах эти ПРЕИМУЩЕСТВА.

Крымские переселенцы были перевезены за счет правительства, его же «иждивением» были оплачены долги тех из них, кто задолжал татарам. За казенный же счет им были построе­ны жилища. Им отвели богатые угодья и плодородные земли в огромном количестве — почти миллион с четвертью десятин. Их освободили от каких-либо налогов на десять лет. Они никогда не знали крепостного права. Их освободили «от дачи на войско рекрут». Мало того: Мариуполю в условиях крепостнического государства даровали демократию. Не верите? Цитирую грамоту: «Суд и расправу, и всю внутреннюю полицию иметь на основании гене­ральных в государстве нашем узаконений выбираемыми из вас же по вольным голосам на­чальникам…» (В этой книге мы много раз употребим выражение «греческий суд». Так знайте, что это был не назначаемый, а ВЫБОРНЫЙ орган административной и законодательной власти в Мариуполе, формировавшийся самими жителями «по вольным голосам».)

Теперь давайте вспомним русского крестьянина книги «Путешествие из Петербурга в Москву». Радищев встретился с ним в то самое время, когда греки из Крыма получили свой «привилег», как между собой называли они грамоту Екатерины II от 21 мая 1779 года.

Мы помним, что русский крестьянин шесть дней «пахал» на барщине, а на своем клочке работал только по воскресеньям, праздникам да еще в лунные ночи. При этом он жил в курной («черной») избе, влачил нищенское существование и был совершенно бесправным («в законе мертв»).

Вспомним, что «ужас народа при слове «набор» подобен был ужасу казни». Это сказано поэтом в XIX веке, в XVIII было точно так же: рекрутов провожали, как будто хоронили, в редчайших случаях возвращались они «из солдат».

От всего этого мариупольские греки были избавлены.

Случайно ли, что митрополит Игнатий именно после указа 21 мая 1779 года просит Потемкина и настаивает, чтобы Марианополь (город Божьей матери) переименовали в Ма­риуполь (город, имеющий преимущество, превосходство). Тонкий политик, он отлично по­нимал, каким огромным преимуществом наделило русское правительство основанную им на берегу Азовского моря колонию и город. И посчитал нужным, по моему мнению, отразить это в названии города.

Конечно, первые жители Мариуполя, темные и забитые многовековым татаро-турец­ким игом, во всех этих тонкостях не разбирались, но зато их отлично понимал сам называтель, человек высокообразованный и знавший языки.

Очень может быть, что митрополит Игнатий, предложив новое для города имя, вклады­вал в него многослойное значение. Не исключаю, что он мог иметь в виду не только слово «мэрия» (превосходство, преимущество), но и имя Мария.

Приведу еще одну цитату. Изложив историю возникновения названия города, Г. И. Ти­мошевский заключает свои рассуждения фразой: «Так образовался греческий город Мариу­поль, получивший название у чумаков и вообще у малороссов — Марнополь, Марнополье».

Какое прекрасное свидетельство того, что в народном сознании название города вооб­ще не увязывалось с именем «Мария»! И можно только удивляться и восхищаться интуицией народа, который вопреки утверждениям церковников, с одной стороны, и верноподданни­ческих холуев царского трона — с другой, наперекор высокообразованным ученым толкова­телям отвергал как «божественное», так и «царственное» происхождение названия «Мариу­поль».

Вот что писал Константин Паустовский в 1924 год в очерке «Степная станица»: «Мариу­поль — это для непосвященных, для «иногородних». Туземцы же, веселые и голосистые, упрямо называют этот город — степной базар «Маруполем».

Имя «Мария», как видим, в расчет не принималось.

Неоднократно и в течение многих лет я слышал и такое народное объяснение: «Мариу­поль» — означает «море у поля». Стараниями журналистов оно попало даже на страницы местной печати.

Совершенно ясно, что безымянные авторы этого фольклорного толкования филологию в университетах не изучали. Объяснение это с точки зрения науки не выдерживает никакой критики. Тем не менее такое толкование бытует среди жителей Мариуполя. И оно дорого как еще одно свидетельство, что в народном сознании название «Мариуполь» не связывается ни с Божьей матерью, ни с матерью царя-императора.

Если бы в сознании народа название города связывалось с «божественным» или «цар­ственным» происхождением, Мариуполь скорее всего постигла бы судьба Александровска, Екатеринослава, Екатеринбурга, Екатеринодара. Новониколаевска и т. д., переименованных после революции соответственно в Запорожье, Днепропетровск, Свердловск, Краснодар, Новосибирск. Но этого не было, и потому после Октября в течение тридцати лет, до 1948-го, никому не приходило в голову переименовывать Мариуполь.

Затем городу выпало несчастье четыре десятилея носить имя сталинского идеолога. Как сказано у поэта, «Я такого не хочу даже вставить в книжку».

Когда началось движение за возвращение Мариуполю его исторического названия, про­тивники этого дела «козыряли» тем, что город назвали в честь Богородицы (или императри­цы Марии Федоровны), почему отказ от имени ставшего им привычным за сорок лет и до­рогим, по их мнению, невозможен. Тогда я посчитал нужным выступить в «Приазовском рабочем» со статьей «Что значит слово «Мариуполь» 10 января 1988 г. Она была, конечно, полемически заостренной, но и сейчас, когда «года минули, страсти улеглись», я придержи­ваюсь того мнения о происхождении названия «Мариуполь», хотя не считаю его, разумеется, истиной в высшей инстанции.

Лев Яруцкий

«Мариупольская старина»