ВО ГЛАВЕ СТРАНЫ, ВО ГЛАВЕ ЛЕНИНГРАДА
Ленинград в те годы был особым городом. Даже после индустриализации он превосходил Москву как научно-промышленный центр. Не только для петербуржцев-ленинградцев, но и для иных жителей России город на Неве всё ещё сохранял столичный статус. В 20-е гг. Питер был центром партийной оппозиции Сталину и полем политической борьбы группировки Зиновьева и сталинской во главе с Кировым. Убийство Кирова резко ожесточило внутрипартийную борьбу.
Жданов и юная свинарка Анна Герасимова на совещании передовиков сельского хозяйства Ленобласти 1936 г.
Выбор Жданова на роль преемника Кирова в Ленинграде был не случайным. Среди убеждённых сторонников Сталина его кандидатура была идеальной для руководства городом. Жданов после 10 лет работы в Нижегородском крае одновременно обладал и значительным опытом политической борьбы и большим опытом управления крупным промышленным центром.
Примечательно, что в те годы Ленинград всё ещё рассматривался и в качестве потенциальной столицы. Сын нашего героя Юрий, бывавший 15-летним подростком на сталинской даче вместе с отцом, вспоминал разговор Сталина, Жданова и Кирова за пять месяцев до гибели последнего. «В 1918 году, — говорил Сталин, — в Москву правительство переехало под давлением внешних обстоятельств. Немцы угрожали Питеру. Но переезд правительства был временной мерой. Да и какая Москва столица! Ленинград — вот столица: революционная традиция и культура. Но дело это далекого будущего. Сейчас не до этого. Тридцать верст до Сестрорецка…»
Действительно, в революционной логике 30-х годов европейский город с именем вождя первой социалистической революции, крупнейший научный, промышленный и культурный центр страны куда более подходил на роль столицы социализма. Но для этого надо было, как минимум, «советизировать» Прибалтику и Финляндию, чьи границы пролегали в нескольких десятках км. от Ленинграда, как максимум же – провести социалистические революции в Европе.
По решению Политбюро назначенному руководить Ленинградской парторганизацией Жданову предписывалось каждый месяц 20 суток проводить в Ленинграде и 10 суток в Москве – так у нашего героя одновременно появился рабочий кабинет в Кремле и рабочий кабинет в Смольном. Опытный управленец Жданов быстро создал свою «ленинградскую команду». Его заместителем по горкому партии стал 30-летний Алексей Кузнецов. Планирование городской экономики возглавил 32-летний Николай Вознесенский, будущий начальник Госплана СССР. Можно перечислить еще немало фамилий – Попков, Родионов, Капустин, Косыгин и др. Показательно, как в короткие сроки Жданов на новом месте создал эффективную и преданную ему группу работников. При этом, по многочисленным воспоминаниям очевидцев, отношения в ждановской команде строились на товарищеской, дружеской основе. Так Анастас Микоян уже в 80-е гг. вспоминал о Жданове и его ленинградских подчинённых: «Они искренне хорошо относились друг к другу, любили друг друга, как настоящие друзья».
Надо заметить, что Жданов был очень волевым и жестким, даже жестоким руководителем, другие тогда и не выживали. Но вопреки распространённому в те годы «командному стилю» руководства, когда начальник с матерком гнул подчинённого в «бараний рог», Жданов проводил свою жесткую политику совершенно иначе – вежливо, без брани, заменяя мат колкими шутками, которых его младшие коллеги боялись больше, чем любого крика. При этом, допуская и жесткое психологическое давление и «подколки» по отношению к своим непосредственным подчинённым, каждый из которых сам был крупным начальником в государственной и партийной иерархии, Жданов был неизменно вежлив и предупредителен с рядовыми работниками и обслуживающим персоналом, обращаясь к ним, даже совсем молодым, всегда на Вы и по имени-отчеству – никакого «барства» и начальственного чванства по отношению к обычным людям Жданов не позволял ни себе, ни терпел его в других. Вообще всякие «аристократические» замашки и подчеркнутое неравенство вызывали у Жданова, одного из первых людей СССР, искреннее отвращение. Публичное высокомерие и барство, столь распространённое ныне в современной культуре с её «наследственным постельничим» Никитой Михалковым и барствующей плебейкой Пугачёвой, при Жданове, в его бытность ведущим идеологом страны, всячески гнобились и искоренялись.
Наш герой и люди его времени очень хорошо помнили старую, сословную, полуфеодальную Россию. Это сейчас былой дворянский «аристократизм» воспринимается как приправленная «хрустом французских булок» милая безобидная традиция, тогда же у людей еще очень прочно сидело в личной памяти, как горстка выродившихся «бар» в полном соответствии с законодательством Империи считала остальной народ низшими существами с минимумом прав. Отсюда проистекало отвращение нашего героя ко всяческому «аристократизму» и «барству» во всех его проявлениях – от быта до культурной среды. Как-то рассердившись на родственницу, которая любила твердить: «Мы – аристократы духа», Жданов в сердцах сказал: «А я – плебей!» Он искренне считал себя частью того самого plebs’а, простого народа в его классическом ещё античном понимании.
Рассказывая о 30-х годах, естественно, не обойти уже затасканную и стараниями антирусской пропаганды набившую оскомину тему репрессий. Да, наш герой был замешан в репрессиях, символом которых стал 1937 год. Более того, он был одним из инициаторов этих репрессий: именно Жданов вместе со Сталиным подписал известную телеграмму в ЦК о назначении наркомом внутренних дел Ежова.
Жданов в середине 30-х.
Природа социальных явлений, именуемых ныне шаблонно «массовые репрессии», сложна и неоднозначна – тут переплелись самые разные причины и поводы: борьба за власть в верхах правящей партии и борьба за тёплые места среди чиновничества, попытки сталинского руководства любыми мерами в условиях тотального дефицита квалифицированных кадров экстренно построить эффективно действующую систему и реальные происки антисталинской оппозиции, борьба с коррупцией и искренняя шпиономания в условиях надвигающейся мировой войны, личные амбиции тысяч людей, общее ожесточение нравов в обществе, где почти каждый мужчина прошёл школу убийства в мировой и гражданской войне, и многое другое.
В том самом 1937 году Жданов, как один из секретарей ЦК, несколько раз выезжал из Ленинграда для проведения разбирательств на местах в Татарстан, Башкирию и Оренбургскую область. По результатам этих ждановских командировок было «репрессировано» 1172 чиновника – от расстрелянных до просто лишённых синекур и исключенных из партии. Среди обвинений, выдвинутых Ждановым местным боссам, были не только политические обвинения, но и обвинения в коррупции и разложении. Так расстрелянному в 1938 г. главе Оренбургского облисполкома Васильеву инкриминировали не только связь с «врагами народа» Бухариным и Рыковым, но и растрату денежных средств, «барский характер» и масштабные спекуляции алкоголем. Естественно, ныне данный чиновник реабилитирован как «жертва сталинских репрессий». А как иначе? Разве ж можно убивать коррумпированных чиновников? Этак всех нынешних губернаторов Российской Федерации надобно пять раз расстрелять, не говоря уже о ком-то другом…
Показательно, что в своих личных записях за 1937 год Жданов оставил крайне важную для характеристики того времени фразу: «Социальная база – бунт чиновников против партии». Именно так наш герой воспринимал причины явления, ныне именуемого «массовыми репрессиями». И во многом эти слова соответствовали действительности тех лет. Помимо репрессий, в те же годы Жданов, как один из высших руководителей партии и государства, инициирует и совершенно иные процессы. Именно наш герой первым потребовал устранить в партийной и государственной жизни практику препон и исключений, как говорил сам Жданов, «по биологическому признаку», когда «недостаточная идеологическая выдержанность и социальная направленность какой-нибудь прабабушки может испортить карьеру потомков на целый ряд поколений». (Эти ждановские слова были напечатаны в «Правде» 20 марта 1939 г.) В итоге, по предложению Жданова отменили существовавшие с 20-х гг. партийные, образовательные и прочие карьерные ограничения для лиц, «происходивших из интеллигенции, крестьянства и прочих непролетарских сословий».
На XVIII съезде партии большевиков Жданов в своем выступлении публично отметил ошибки и неэффективность массовых «чисток», сказав что «враждебные элементы» использовали их «для травли и избиения честных работников». Кстати, на том съезде половина высших руководителей правящей революционной партии была моложе 35 лет и лишь менее 20% делегатов были старше сорока. Большевики тогда были молодыми, и в прямом и в переносном смысле этого слова. Сейчас из всех политических партий в РФ таким составом может похвастаться, пожалуй, только та партия, которую нельзя больше называть. Как результат 1937 г. Жданов отметил и следующее: «Если несколько лет тому назад боялись выдвигать на руководящую партийную работу людей образованных и молодежь, руководители прямо душили молодые кадры, не давая им подниматься вверх, то самой крупной победой партии является то, что партии удалось, избавившись от вредителей, очистить дорогу для выдвижения выросших за последний период кадров и поставить их на руководящую работу».
Здесь Жданов не ошибся: именно эти выдвинувшиеся к концу 30-х гг. молодые кадры, выдвинувшиеся и на основании личных способностей и за счёт ускоренного репрессиями «социального лифта», обеспечили выживание и победу в Великой Отечественной войне, послевоенное восстановление нашей страны и её превращение в мировую сверхдержаву. Так что обильная кровь на руках товарища Жданова по итогам «репрессий» имеет среди прочего и этот немаловажный для нас результат.
Именно созданная в 1937-39 гг. «ленинградская команда» Жданова в 1941-44 гг. вынесла на своих плечах 872 дня блокады. Более того, еще в 1935 г. Жданов весьма амбициозно заявил на пленуме Ленинградского горкома ВКП(б): «Мы, ленинградцы, должны давать партийные кадры на экспорт». Действительно, при Жданове Ленинград во многом стал «кузницей кадров» в масштабах всей страны. Один из ленинградских помощников Жданова, Николай Вознесенский уже в 1937 г. возглавил Госплан СССР, став ведущим руководителем советской экономики. В том же 1937 г. еще мало кому известный уроженец Санкт-Петербурга, бывший кооператор и выпускник текстильного института Алексей Косыгин утвержден Ждановым на пост директора ткацкой фабрики «Октябрьская».Уже через год Жданов назначает этого толкового 33-летнего специалиста главой Ленинградского горисполкома. Еще через год Косыгин по предложению Жданова избирается в ЦК ВКП(б), становится наркомом и возглавляет всю текстильную промышленность страны. И ещё через год, в 1940 г. Алексей Косыгин назначается заместителем председателя правительства СССР. На этом посту, а затем и во главе правительства мировой державы СССР Косыгин проработает 40 лет до 1980 г. Все экономические и научные достижения нашей страны во 2-й половине ХХ века будут связаны с именем Косыгина. Равно как за сорок лет управления второй экономикой мира с личностью Косыгина не будет связана ни одна коррупционная история, которая могла бы позволить усомниться в абсолютной бескорыстности «вечного» Председателя Совета Министров СССР. Но вспомним, что этого человека практически мгновенно, за год заметил, оценил и выдвинул именно герой нашего повествования. При этом выдвинул на самый верх способного молодого специалиста не ради создания собственной «мафии» и устойчивых коррупционных связей, а ради общего дела, ради как можно более эффективного развития страны.
В 1938 г. выходит в свет сталинская библия большевизма «Краткий курс истории ВКП(б)», эта работа на уровне идеологии оформляет окончательный приход группировки Сталина к абсолютной власти. «Курс» на два десятка лет становится ключевой идеологической работой, определяет исторические и политические воззрения коммунистов всей планеты – от Китая до Западной Европы. Одним из основных авторов «Краткого курса истории ВКП(б)», наряду со Сталиным, является Жданов. Ему же в том году принадлежит и конструирование в масштабах всей большевистской партии и страны продуманной системы идеологической подготовки и изучения «Курса». Как это ни странно (а, возможно, и закономерно) созданная сыном профессора богословия система изучения «Краткого курса истории ВКП(б)» подозрительно напоминает традицию РПЦ в изучении православной доктрины – и там, и там не приветствуется «кружковщина» и «групповщина» в изучении основного документа. Желательно чтобы с Библией или «Кратким курсом истории ВКП(б)» человек знакомился индивидуально и сугубо лично или же штудировал на более продвинутом уровне под непосредственным руководством священника (политработника), а вот групповое любительское изучение «священного писания» без участия специально обученного профессионала (священника или политработника) не одобряется, а то ведь так можно хором непрофессионалов доизучаться до всяких «ересей» и прочего «троцкизма».
С ноября 1938 г. Жданов возглавил отдел агитации и пропаганды ЦК ВКП(б). В его компетенцию входили «наблюдение и контроль за органами печати и дача редакторам необходимых указаний». В марте 1939 г. Жданов избран членом Политбюро. Фактически освободив Сталина от большинства текущих дел в ЦК, наш герой получил возможность осуществлять полный, едва ли не единоличный контроль над всей партийно-идеологической сферой, стал курировать и комсомол. С той поры склонный к чёрному юмору Сталин порой называл Жданова «надзирателем по идеологии».
Считается, что к концу 30-х гг. в СССР установился культ личности Сталина. Это всё же упрощение – «культ личности» помимо самого Сталина состоял из целого ряда «малых культов личности» ближайших соратников кремлевского вождя. В ареопаг «малых культов личности» закономерно вошел и наш герой. Как пелось в те годы в «Ленинградском предвыборном марше»:
От полюса до Дагестана
Родные для нас имена:
Калинин, Литвинов и Жданов –
Их знает и любит страна.
Скромная революционная деятельность нашего героя в приуральском Шадринске 1917-го года удостоилось даже целого предложения в сталинской библии большевизма, в том самом «Кратком курсе истории ВКП(б)». Даже отживавший последние годы в изгнании Лев Троцкий обиженно заметил из-под мексиканских кактусов: «…нынешний ленинградский наместник Сталина, но еще десять лет назад никто решительно в партии не знал самого имени Жданова». Тут товарищ Троцкий немножко согрешил против истины, ну да обиженных ледорубом бьют…
Не стоит сводить этот коллективный «культ личности» эпохи Сталина к банальному тщеславию тех кремлёвских вождей – тогда, в условиях всё еще полуграмотной, по сути крестьянской патриархальной страны с её достаточно примитивным политическим созданием, такой «культ личности» создавался не только сверху, но и спонтанно рождался самим обществом снизу. Одновременно, этот «культ личности» служил весьма важным и действенным средством управления тем патриархальным обществом. И, заметим, управлялось тогда государство и общество посредством «культа личности» вовсе не для банального личного обогащения героев данного культа.
Продолжение следует
Алексей Волынец