Предлагаем нашим читателям уникальные документы конца XlX века, которые непосредственно касаются истории нашего города и жизни митрополита Игнатия.

«ЗАПИСКИ ОДЕССКОГО ОБЩЕСТВА ИСТОРИИ И ДРЕВНОСТЕЙ»

том шестой, Одесса, 1867 год

В библиотеке Одесского Общества Истории и Древностей хранится несколько старинных  рукописных листков на греческом  и русском языках, относящихся к истории Готфейской епархии, существовавшей в Крыму, а потом в бывшей у нас Азовской губернии, до последних годов прошлого 18 столетия. Тут мы нашли, во-первых, одно письмо митрополита Готфейского и Кефайского Игнатия, к протоирею  Трифиллию, во вторых, дневник самого Трифиллия; в третьих, духовное завещание митрополита  Игнатия; в четвертых, два письма к тому же протоиерею  Дорофея  епископа Феодосийского  и Мариупольского. Первые три рукописи написаны на турецком языке греческими буквами, а последняя на греческом языке. 5-я записка русская, содержит краткую биографическую  заметку о преосвященном Игнатии. Рассмотрим   все эти документы по порядку:

1.)    Наибольший интерес представляют заметки или дневник протоиерея Трифиллия. В них вполне отображается страдальческое положение таврических христиан в 18 столетии. Под гнетом многовекового варварского деспотизма мусульман, паства Игнатия почти утратила употребление греческого языка, — и вот старец, занимавший почетную должность при своем митрополите, пишет заметки на турецком языке, только греческим алфавитом, перемешанным с буквами русскими. Редко попадаются у него греческие слова  и то с грубыми ошибками против правописания.

Но для  нас важна не внешняя сторона  заметок Трифиллия, а интересно содержание их. Вот оно:

«В 1759 году митрополит Гедеон рукоположил меня священником; 18 лет я служил при его доме, занимаясь письмоводством. По причине глубокой старости митрополита, я собственною рукою кормил его, когда он обедал. В 1769 году Гедеон умер. В 1771 году Апреля 23 митрополит (Игнатий) прибыл в Балаклаву, в Георгиевский монастырь, а 27 в Бахчисарай.

В этом  году началась война. От  татар великих  страхов мы натерпелись; прятались, где могли, в домах и самих шкафах. Митрополита я скрывал в известных мне потаенных местах. А татары искали нас; если бы нашли, на куски изрезали бы.  Девлет – Герей-Хан запер митрополита и меня во двор Капуджиев».

За сим следует заметка без обозначения года «Августа 15 приехали из Кафы  и отвезли митрополита в свой город. В то  время Кафа была взята. Отправляясь, митрополит всю епархию поручил мне».

«В 1772 году, в декабре я взял у  Батырь-аги стражу и привез митрополита из Кафы в Карасу-базар, где провели  праздник Богоявления; отсюда приехали в Бахчисарай».

«В 1772 году рукоположил меня протопопом и поставил меня управлять делами епархии. В отношении к делам  Императорских войск и вообще поручениям высочайшей власти, я был не последним лицом. Когда до митрополита доходил какой слух, то для  удостоверения он посылал меня, и за тем мы извещали кого следовало. Однажды он меня послал соглядатаем для узнавания: есть ли в лесах татарские войска».

«В 1772 году у визиря ханского я взял стражу, чтобы привезти митрополита Игнатия из Кафы в Бахчисарай. Когда мы приехали в Карасу-базар, некто Ширин-Мурза, производивший в тех местах разбой, покусился умертвить нас; мы бежали и спаслись во дворе  Самуил-Мурзы».

«1773. Митрополит однажды послал меня в село Бешев. На пути, в утреннее время, пьяные татары погнались за мною с обнаженными саблями, я бежал; Бог меня сохранил».

«1774. Произошли смуты. Стражу из Донцов, всего сколько ее было, татары умертвили, сделали набег на мой дом; двери прорубили топором, напавших было 300 человек. В потаенном месте Господь меня  спас и не предал в руки злодеев. Девлет-Герей-Хан меня вместе с митрополитом во  дворе Купуджиев заключил и держал нас два месяца, затем взял 500 червонцев и выпустил. В том же году, когда я ходил в с. Богатырь, Озен-Башлий, в  лесах встретились со мною Татары, они вынули свои сабли, я бежал к находившимся вблизи пахарям, которые и спасли меня. Когда они сожгли селение Русохат возле Балаклавы, я находился в Камаре; это опасное лесное место, со стороны Черкас-кермана и долины Байдар. Татары с обеих сторон опередили меня около 3-х часов;  спасся, успев уговорить их словом. Многое я испытал, занимаясь делами епархии».

«В  1778 году, мы (т.е. вся паства Игнатия) вышли из Крыма в Екатеринославскую губернию, тут был получен указ, по которому в Новоселице отведены были нам квартиры».

«В 1779 году июня 21, Высочайшею волею Императора митрополит Игнатий был призван в Петербург. С собою владыка взял и меня, протопопа Трифиллия. 2-го июля, в воскресный день был въезд наш  в столицу. По окончании дел митрополит  послал меня вперед в Москву, а отсюда я по его воле отправился в Самару».

В 1779 году, старец еще раз  упоминает о своем путешествии в Петербург с митрополитом Игнатием. Затем, описав тяжкие удары, посетившие его семейство, тем заключает свои заметки: «силы мои  оскудели, я стар и жить мне остается немного… Осушите мои слезы  высокопреосвященнейший владыко, чем можете; — власть ваша велика. Впрочем, как знаете…». Этими словами, вероятно, заслуженный священнослужитель просит своего владыку обеспечить  наследников его, исходатайствовать им безбедное содержание.

2.)    Письмо преосв. Игнатия к о. Трифиллию. Оно написано к нему из Петербурга в Москву, содержания не важного; даются протоирею  некоторые приказания и больше ничего.

3.)    Предсмертное завещание митрополита Игнатия написано (впрочем, по форме судя, вчерне) на турецком и греческом  языках. Тут говорится следующее: «После исповеди и преосвящения св. Таин, митрополит, на смертном одре, объявил представителям паствы свою волю относительно остающегося у него имущества». Затем следует распределение денег разным лицам,  и, между прочим, на имя икопомоса Трифиллия записано 100 рублей. Трем церквам  Мариупольским отказано 75 руб., священникам и приходским бедным 20-ти селений  Мариупольского округа по 20 рублей, и т.д. Завещание показывает, что митрополит владел и недвижимым имуществом как то: рыбным заводом, постоялыми дворами и лавками. На вопрос некоторых: кому святитель отказывает все это? Митрополит отвечал: «жду из Таганрога письмоводителя моего, ему поручу написать все подробно».

4.)    Некоторым пособием для биографии святителя может служить краткая заметка о жизни Игнатия. Автор ее, родственник Игнатия, пишет: «из всех сведений, какие мог я собрать, открылось только следующее:  покойный дядя мой митрополит Игнатий Готфейский и Кефайский, был облечен в этом  сане Константинопольским патриархом, послан был от него для управления паствою христиан на Крымском полуострове  находящейся. Но в каком году было его возведение в митрополита и приезд его в Крым, неизвестно. Кроме, что он долгое время под игом крымского Хана Шагин-Герея  управлял тою паствою, состоя под непосредственным начальством помянутого патриарха,  доколь, как из высочайше пожалованной нынешнему Мариупольскому обществу привилегии видно, склонил оный митрополит паству свою перейти с ним в подданство России».

5.)    По кончине преосвященного Игнатия (16 Февраля 1786 года), епархия его была поручена викариям Екатеринославской епархии, имевшим кафедру свою в Старом Крыму. Первым из них был Дорофей, родом грек, посвященный в сей сан  7 марта 1787 года из архимадритов Нежинского Благовещенского монастыря, с наименованием его Феодосийским и  Мариупольским. От этого архипастыря в нашем сборнике имеются два письма к упомянутому протоиерею Трифиллию.  В первом епископ предписывает ему снять кувуклию или балдахин,  осенявший гробницу митрополита Игнатия, покоящегося в   Мариупольском соборе. «Кувуклия, — говорит архипастырь, занимая много места, стесняет молящихся». А во втором,  собственноручном, дает приказание тому же настоятелю устроить архиерейское кресло – и горнее место в алтаре. Приводим этот документ, целиком, как характеризующий епископа.

«Почтенный иконом отец Трифиллий!

Здравствуй! Удивляюсь тебе, что ты прожил столько лет с архиереем, не знаешь своей должности. Не знаю, однако, кого более надо винить; тебя ли небрежного к должности, или  покойника кир-Игнатия, который не знал  владычествовать  над тобою; тем более, что он почтил тебя высшим саном. В церкви нет еще трона архиерейского, и ты спишь спокойно. Нет горнего места (Сопрестолия), а ты спокоен. Нет пробудись! Вот приедут к вам дьяконы и певчие; смотри, чтобы я  нашел и трон  и горнее место, дабы потом не  плакаться  в старости. А каким образом  это должно устроить, спроси дьяконов, они тебе растолкуют. Подарок же твой, присланный с  Агафангелом возвращаю: будь здоров с ним. До свидания…».

Протоиерей С. Серафимов.

Одесса, Декабрь 1866 г.

Публикацию подготовил Д. Ян.