ТЕРРАКОТОВЫЕ КРЫШИ

Глина – древнейший после дерева строительный материал. Жилища из глины строили там, где не было в достатке природного камня: в Месопотамии, в большинстве племен Центральной Африки и вообще на Востоке. На основе глины делались кирпичи, водопроводные трубы и черепица. Наш сегодняшний разговор – о черепице. Это ее благородный терракотовый ковер устилал крыши старого Мариуполя — города, ныне стремительно исчезающего…

Только глина и песок

Первая черепичная и кирпичная мастерская появилась в Мариуполе спустя пару лет после переселения крымских греков – в 1780-м. На протяжении 80-х гг. ХVІІІ в. количество жилых домов (глинобитных и каменных) в Мариуполе колебалось в пределах сотни. Степной характер местности обусловил практически полное отсутствие в городе деревянных сооружений. Например, в 1754 г., еще во времена существования на территории будущего Мариуполя Кальмиусской паланки, полковник Андрей Порохня обращался к Кошу Запорожскому с просьбой выслать древесину для ремонта обветшавшей церкви.

К концу ХVІІІ в. архитектурная застройка Мариуполя оставалась в зачаточном состоянии. Даже уменьшилось количество населения города: 2 622 жителя согласно ревизии (переписи) 1795 г. против 2 992 по предыдущей ревизии 1782 г. Сокращение населения Мариуполя было вызвано как оттоком жителей (из-за неустроенности жизни в городе немало людей вернулось в Крым), так и тяжелыми климатическими условиями того времени.

Вообще, ХVІІІ в. вошел в историю как «малый ледниковый период». Только суровых зим на протяжении века было около сорока. Если аномальные морозы чаще наблюдались в первую половину ХVІІІ в. (1708-1709 гг., 1739-1740 гг.), то вторая половина столетия характерна эпидемиями и сильными засухами. Так, в 1772-1776 гг. большинство губерний Украины, Поволжья и Таврии пострадали от небывалой засухи. Голодающие крестьяне массово покидали села и пешком уходили на Урал. В 80-е гг. ХVІІІ в., когда Мариуполь лишь «становился на ноги», на Приазовье, большую часть Украины и губернии средней полосы России обрушились сильные морозы. Например, зимой 1786-1787 гг. морозы уничтожили все посевы озимой пшеницы, вымерзли даже запасы зерна. Результатом суровой зимы стал голод – самый страшный в ХVІІІ в.

Следующее, ХІХ, столетие открыло новую страницу в формировании архитектурного облика Мариуполя. Город окончательно оформляется как уездный (12 декабря 1796 г. основана Новороссийская губерния в составе 12 уездов; в 1802 г. Мариупольский уезд был упразднен и восстановлен только в 1871 г.). Кварталы Мариуполя органично размещались в своеобразном «пятиугольнике», образованном берегом Азовского моря на юге, правым берегом реки Кальмиус на востоке, рекой Кальчик на севере и Клиновой балкой на западе. В 20-30-е гг. ХІХ в. Мариуполь, несмотря на рост числа построек разного характера, оставался глубоко провинциальным городом. Появились лишь так называемые «признаки цивилизации»: трактиры, магазины, постоялые дворы, кофейни, винные погреба. Были в Мариуполе и мелкие промышленные предприятия: кузни, кожевенные, войлочные, кирпичные и черепичные мастерские.

На кирпично-черепичном заводе Мариуполя в первые десятилетия ХІХ в. производилась исключительно черепица-татарка, изготовление которой не требовало сложного оборудования и особых глиняно-песчаных смесей. Облик такой черепицы известен каждому, кто хоть раз ходил по улицам старого города, смотрел на Слободку со стороны Городского сада или улицы Подгорной.

Желобковая черепица-татарка неприхотлива и проста в укладке, однако требует достаточно низких скатов крыши, что препятствует ее сползанию. Поскольку татарка никак не закрепляется на крыше (просто укладывается внахлест), ураганный ветер может запросто сорвать ее. Стоит одной – двум черепицам выпасть со своих мест, и крыша начинает постепенно разрушаться: черепичные ряды «едут», падая на землю; дождевая вода, попавшая под черепицу, разрушает ее подкладку (в Мариуполе для этих целей использовали сушеные морские водоросли) и деревянную обрешетку крыши.

К началу 60-х гг. ХІХ в. в Мариуполе действовало десять кирпично-черепичных заводов. В 1892 г. число таких предприятий возросло до тридцати одного. Черепичные фабрики открывались и в селах Мариупольского уезда. В это время черепица производилась по новым, более совершенным технологиям, появились и новые типы черепицы. В частности – марсельская. Если в Европе марсельский тип черепицы распространяется уже в середине ХІХ в., то в России он начинает широко применяться только к концу столетия. Однако обо всем по порядку.

Черепица по-французски

В 1840 г. братьями Джилардони был разработан новый тип плоской черепицы с двумя видами креплений. Первый вид крепления – цевочный, представлял собой парные выступы в нижней части черепицы и прямоугольные углубления-упоры (на внешней стороне). Так же, на внутренней стороне черепицы имелся плоский выступ с отверстием – т.н. «ухо», в который продевалась веревка или проволока для горизонтального крепления черепичных рядов. Дополнительно черепица скреплялась на стыках тонким слоем цемента.

Спустя десять лет, в 1850 г., объединение французских производителей строительных материалов «SosiétédesTuileriesetCéramiqes» (г. Марсель) запатентовало форму и пропорции двух типов плоской черепицы. Первый тип имел размеры 390×230 мм, а второй 420×250 мм. Новая черепица получилась настолько удачной, что заказы на ее приобретение посыпались один за другим. Черепицу, названную «марсельской», экспортировали в Россию, Северную Америку, Австралию и даже Новую Зеландию, не говоря о старушке Европе. За пределы Европы поставлялась красная и терракотовая черепица, а крыши домов во Франции или Бельгии одевались в особую серую черепицу.

Марсельская черепица на рубеже ХІХ-ХХ вв. начинает производиться и на территории Мариупольского уезда. Производство такой черепицы, сопряженное с технологическими трудностями — подготовка качественной глиняно-песчаной смеси, наличие мощных паровых прессов и кольцевых (т.н. «гофмановских») печей, обширных помещений для сушки, — требовало, безусловно, значительных капиталовложений. Если оборудование для производства обычной желобковой черепицы (татарки) в начале ХХ в. стоило не более трехсот рублей (сумму по тем временам немалую), то печи, пресс и другие механизмы для выпуска марсельской черепицы обходились владельцу завода в десятки тысяч рублей. А ведь еще приходилось платить за аренду или покупку земли для строительства черепичного завода.

Мариупольский купец І-й гильдии Давид Хараджаев в феврале 1898 г. взял в аренду на тридцать лет 10 десятин (около 10 гектаров) земли в Зинцевой балке для постройки кирпично-черепичного завода, названного позднее Александровским. В прессовом цехе Александровского завода имелся паровой привод, повсеместно использовалось электрическое освещение. Оборудование завода Д.А. Хараджаева обслуживали 82 рабочих (1907 г.).

Кольцевыми «гофмановскими» печами были оборудованы цеха других мариупольских кирпично-черепичных заводов: И.Д. Ликаки и А.А. Воробьева. Марсельская черепица производилась и за пределами города – на территории Мариупольского уезда. Например, в самом Мариуполе широко использовалась марсельская черепица производства завода М.Д. Никулина в Мангуше.

Примечателен факт сохранения местными производителями не только запатентованной конструкции марсельской черепицы (это понятно), но и классических пропорций. Так, марсельская черепица производства Александровского завода имеет размер 415×240 мм (фактически второй тип запатентованной черепицы), а черепица завода М.Д. Никулина в Мангуше — 410×235 мм. Черепица указанных производителей отличалась не только размерами, но и качеством, цветом.

Завод Д.А. Хараджаева выпускал, безусловно, лучшую черепицу в Екатеринославской губернии. Черепица Александровского завода, имеющая красновато-желтый, почти оранжевый цвет, выполнена из качественной глиняно-песчаной смеси. Текст клейма: «АЛЕКСАНДРОВСКІЙ ЗАВОДЪ. МАРІУПОЛЬ» (слово «Мариуполь» справа и слева обрамлено рельефными пятиконечными звездами). Недаром продукция мариупольского Александровского завода была награждена Большой серебряной медалью на Южно-Российской сельскохозяйственной, промышленной и кустарной выставке, проходившей в Екатеринославе в 1910 г.

Черепица завода М.Д. Никулина имеет красноватый, терракотовый оттенок — налицо недожог готовой продукции (об этом говорит не только цвет, но и высокая пористость черепицы). Клеймо черепицы нанесено несколько грубо, без «хараджаевского» шика. Текст клейма: «С. МАНГУШЪ. М.Д. НИКУЛИНЪ».

Гостья из Сант-Анри

Казалось бы, значительное количество местных кирпично-черепичных заводов (в 1913 г. только в Мариуполе их было более 50, заводов, подотчетных надзору губернской фабрично-заводской инспекции; мелкие мастерские в статистике вовсе не учитывались) могло полностью удовлетворить потребность Мариуполя в черепице. Так автор этих строк думал до недавнего времени. Найденные в старом городе фрагменты марсельской черепицы доказали обратное.

Итак, фрагмент первый. Он сохранил только четвертую часть от целой черепицы, однако на нем ясно видна рельефная надпись: StHENRYи отдельно стоящая литера М (после нее следует утраченный фрагмент). Примечательным элементом клеймления черепицы является рельефная пятиконечная звезда.

Едва увидев надпись на оранжевом обломке черепицы, я почувствовал удачу. Передо мной был фрагмент марсельской черепицы, произведенной в городе Сант-Анри. Полный текст черепичного клейма выглядит так: «PIERRESACOMAN.  StHENRY. MARSEILLE». Черепица ярко-оранжевая, на сколе видны незначительные включения извести (известь добавляется к глиняно-песчаной смеси для облегчения готовой черепицы; иногда с этой же целью в смесь добавляли сосновые опилки).

Фрагмент второй менее информативен. Вероятно, эта черепица значительно старше предыдущей или даже побывала в огне. Ее поверхность расслаивается и крошится. На обломке сохранились лишь остатки клейма – «слепые», едва различимые литеры. Достаточно уверенно можно прочесть следующее: TIENNE…tCie. Это, несомненно, была марсельская черепица из того же города Сант-Анри с клеймом в виде выпуклого мальтийского креста! Текстовое клеймо гласило: «ARNAUDETIENNEetCie. MARSEILLE. StHENRY». На сколе черепицы не обнаруживается каких-либо примесей.

Две гостьи из Сант-Анри любезно приоткрыли тонкую вуаль на шляпках, не раскрыв, однако, тайну своего визита. Так было… Дробный перестук колес пролетки, сиплое дыхание паровоза на станции и терракотовое разноцветье черепичных крыш. Невозвратное время!

Игорь БОРОВКОВ,

историк.