Добротный корпус, обновленный усилиями комбината имени Ильича и вмещающий в себя швейную фабрику «Фея», отделение страхового общества, аптеку «Ильич — фарм», кафе и магазинчик продовольственных товаров. Конечная остановка троллейбусов 1 и 11 маршрутов. Бывший дом военно-технической учебы ДОСААФ (для молодого поколения расшифруем эту аббревиатуру – Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту), ныне занятое разнообразными офисами. Две колеи трамвайных путей, ведущих в никуда. Наверное, по этой причине они печально выглядывают из-под булыжников старой мостовой. Пятиэтажка, простирающаяся вдоль Земской улицы от проспекта Ленина до Георгиевской.
Все это — площадь Освобождения, бывшая Базарная. На первый взгляд обычный уголок города, ничем особо не примечательный. Разве только небольшим сквериком с оградой, сложенной из осколков местного гранита, в центре которого в окружении акаций возвышается стилизованный курган, увенчанный чугунным кубом, на одной из граней которого можно прочесть: «Тут знаходився сторожовий пост Кальмiус – центр Кальмiуськоï паланки Запорiзських козакiв (кiнець XVΙ сторiччя – 1775 рiк). К слову, этот памятный знак был сооружен в честь 500-летия украинского казачества, о чем и гласит литая надпись на другой грани куба.
Да, именно здесь начиналась история нашего города. Как выглядел этот казачий пост? В краеведческом музее изготовили в свое время макет крепости. Много позже в Донецком областном краеведческом музее создали диораму «Кальмиусское укрепление». Но, к сожалению, по мнению серьезных исследователей-историков, обе работы не имеют под собой солидной научной основы. Так, в большей или меньшей степени сочетание допущений и предположений, а то и просто полет фантазии.
Казаки Кальмиусской паланки охраняли южные рубежи Запорожской Сечи от набегов степняков. И вот о том, какими они были, можно составить представление по историческим реконструкциям, основанным на изучении старинных изображений – парсун, дошедшим до наших дней оружии и предметах быта, а также по описаниям современников.
Из исторических источников известно, что после ликвидации Екатериной ΙΙ Запорожской Сечи в 1775 году пространство, ранее контролируемое Кальмиусской паланкой, было включено в только что созданную Азовскую губернию. А в 1778 году близ бывшего административного центра Кальмиусской паланки, если хотите – Кальмиусской крепости, азовский губернатор Василий Алексеевич Чертков заложил город. Город, которому было дано имя Павловск, в честь четырнадцатилетнего цесаревича Павла Петровича – единственного сына Екатерины ΙΙ, после ее кончины — императора всероссийского Павла Ι. Ни одно историческое повествование, касающееся истории освоения Северного Приазовья и основания нашего города, не обходится без упоминания Черткова. А вот кем он был как личность, – ни слова. Чтобы восполнить этот пробел, приведем строки, посвященные ему Энциклопедическим словарем Брокгауза и Ефрона: «Чертков Василий Алексеевич (1726-1793) — писатель; с1771 г. был главным командиром на Днепровской линии, с1775 г. азовским губернатором и с1782 г. воронежским и харьковским генерал-губернатором. Ему принадлежат комедии «Кофейный дом» (Кременчуг, 1770) и «Обряд при Высочайшем шествии императрицы Екатерины II через Харьковское наместничество» (1787), напечатанные в сборнике П. И. Бартенева «Осьмнадцатый век» (том I)». Вот какие люди порой на Руси успешно правили губерниями!
В 1780 году в Северное Приазовье после долгих мытарств прибыли православные греки – выходцы из Крыма. До этого события немногочисленные жители города Павловска были переселены в другие места, а сам город переименован, и с того времени стал Мариуполем. На месте, которому было суждено стать сначала Базарной площадью, а в наши дни площадью Освобождения, 15 августа их духовный предводитель митрополит Игнатий отслужил молебен по случаю завершения многотрудного полного лишений странствия.
В том же 1780 году владыка заложил церковь во имя святого Харлампия. Но только весной 1782 года строительство ее было закончено, и 22 апреля она была освящена и открыта для богослужения и священнодействия митрополитом Игнатием. Эти сведения почерпнуты из «библии» нескольких поколений мариупольских краеведов – сборника статей преподавателей Мариупольской Александровской мужской гимназии «Мариуполь и его окрестности» (1892). В этом же литературном источнике сказано, что первоначально храм был деревянный, а уж потом он стал каменным.
16 февраля 1786 года после четырнадцатидневной болезни митрополит Игнатий скончался у себя на даче, которая находилась, по сведениям заведующей отделом Мариупольского краеведческого музея Раисы Петровны Божко, в районе нынешней Волонтеровки. Митрополита похоронили в сидячем положении, как требовал древний греческий обычай, перед алтарем с правой стороны внутреннего пространства Харлампиевского храма.
Неподалеку от храма стояло здание греческого суда, органа самоуправления Мариуполя, существовавшего до 1869 года. Здание это, по-видимому, в свое время было самым добротным. И вывод такой сделан вот почему. 8 июня 1818 года проездом из Таганрога в Крым наш город посетил император всероссийский Александр Ι. Царь провел ночь в здании греческого суда. Здесь, нужно думать, будет уместна цитата из упоминавшегося выше сборника: «В означенном доме Александру Ι представлялись городские и сельские депутаты. Они заявили, что для увековечения памяти монаршего пребывания в сем доме отдают его под училище. За что император Александр Ι изволил благодарить депутатов».
К 1845 году был построен и освящен новый величественный собор святого Харлампия. Колокольня к нему была пристроена позже. Кстати, известный вид перспективы главной улицы Мариуполя — Екатерининской был снят в конце ΧΙΧ века известным мариупольским фотографом Иваном Евстафьевичем Куюмджи именно с колокольни Харлампиевского собора. Храм был трехпрестольным. Главный престол был воздвигнут во имя священномученика Харлампия, с правой стороны находился престол в честь Георгия Победоносца, с левой – во имя святителя Николая. Чтобы охарактеризовать размеры собора, достаточно привести лишь одну цифру – 5000. Именно столько человек он мог вместить одновременно. Сейчас его место занимает здание бывшего ДОСААФ.
В связи с этим строением пришлось услышать однажды такую историю. По первоначальному проекту оно должно было быть четырехэтажным и, как говорят строители, протяженным в одну линию: так, мол, дешевле обойдется его сооружение. Когда проект показали первому секретарю горкома партии В.М.Цыбулько, он, после некоторого раздумья, спросил: «А что раньше было на площадке, куда вы собираетесь поставить дом военно-технической учебы?» Ему показали дореволюционную почтовую открытку с изображением собора св. Харлампия. «Вот видите, архитекторы прошлого умели украшать город, а ваше произведение только навевает скуку. Сделайте так, чтобы главный проспект города начинался с приметного здания, высотного». Будто бы после этой беседы и появилась восьмиэтажная вертикальная вставка с двумя крыльями по четыре этажа каждый.
Итак, с 1845 года новый Харлампиевский собор стал украшением города. А что же со старым Харлампиевским храмом? Его закрыли в 1848 году из-за ветхости. А хранившиеся в ней икону святого Георгия, грамоту Екатерины ΙΙ об устройстве христиан-греков. выведенных из Крыма, другие реликвии были перенесены в новый собор. Через двадцать лет церковь назвали Екатерининской,
и в ней снова стали править божью службу. Причта она своего не имела и была приписана к новому храму.
Площади за собором и рядом с ним были заняты базаром. Замечательный русский писатель Константин Паустовский оставил такое описание этого места: «Базар, красный от помидоров, синий от баклажанов, росистый и свежий от капусты и арбузов, пахнущий топленым молоком, вишнями и сдобными ватрушками». Базар этот оставался главным торжищем города до середины пятидесятых годов ХХ века, до его упразднения. И Харлампиевский собор и Екатерининская церковь разделили участь всех мариупольских храмов – их взорвали в середине лихих 30-х годов прошлого века.
Но это, так сказать, «книжные» знания. А у людей, чье детство и молодые годы прошли в этих краях, и у тех, кому приходилось бывать на колоритном мариупольском базаре послевоенных лет, воспоминания иные. Ряды крытых прилавков, на которых крестьянки из близлежащих сел предлагают лепешки коровьего масла, обернутого в марлю, упругие пласты творога, граненые стаканы с арьяном, прикрытые розовато-коричневыми кружками каймака – запекшимися сливками. Во времена голодные на тех же местах вместо «арьянщиц» стояли торговки продуктами из кукурузы: малаем и мамалыгой.
Отложилось в памяти деревянное сооружение в виде огромной бочки, внутри которой с оглушительным треском мотался по вертикальной поверхности мотоциклист в кожаной пилотской куртке и офицерских галифе. За этим действом завороженно наблюдали со специального кругового балкончика полтора-два десятка зрителей. Транспортные услуги на базаре оказывали люди с тачками – послевоенные рикши. Они могли за небольшую плату доставить по адресу, указанному заказчиком, мешки с картошкой или кормом для свиней, или что-нибудь иное. Для перемещения более весомых грузов привлекали владельца ослика. Ослик был запряжен в небольшой возок. Как перед глазами стоит этот невозмутимый возница, облаченный в плащ с капюшоном из негнущегося брезента. Да только ли это сохранилось в памяти?
Сергей БУРОВ.