Историческая справка
Северное побережье Азовского моря изобилует множеством кос. Эти узкие песчаные полуострова далеко вдаются в море и представляют большую опасность для мореплавания.
Одна из таких кос — Белосарайская — лежит на пути к портовому городу Мариуполю, который с конца восемнадцатого века вел значительную торговлю зерном с многочисленными средиземноморскими государствами.
Для ориентирования судов на подходе к Мариуполю в конце восемнадцатого века на высоком мысу у основания Белосарайской косы (в настоящее время здесь раскинулось село Мелекино) был построен деревянный маяк, до наших дней не сохранившийся.
Расширение морской торговли Мариуполя, Таганрога и Ростова-на-Дону в начале девятнадцатого века заставило власти побеспокоиться о безопасности плавания судов в Таганрогском заливе.
В 1835 году в начале узкой части Белосарайской косы за 1 и 1/6 мили от ее оконечности (1 миля-1,852 километра) был сооружен белокаменный маяк. Он состоял из восьмигранной башни и пристроенных к ней жилых помещений, в которых размещались смотритель и матросы, обслуживавшие и охранявшие маяк. Двор маяка был огражден сплошным высоким каменным забором. Во дворе по обеим сторонам ворот находились кухня, где питался персонал маяка, и магазин (склад). При маяке был колодец с пресной водой.
Внутри маячная башня имела четыре яруса, соединенных ступенями, которые вели в «фонарь» — стеклянную надстройку. Здесь находилось 14 ламп с рефлекторами. Каждый вечер смотритель маяка поднимался по ступеням наверх, чтобы зажечь лампы, а утром — погасить их.
Несмотря на то, что башня маяка имела высоту всего около23 метров, она хорошо была видна с моря. Белосарайский маяк впервые зажег свой огонь 25 августа 1836 года (по старому стилю). Огонь был постоянный, белый, заметен был почти на расстоянии10 миль. В конце девятнадцатого века оборудование маяка было обновлено. Как свидетельствует «Лоция Черного и Азовского морей», изданная в 1903 году, на Белосарайском маяке был установлен аппарат с калильной лампой, который работал на керосине. Так на маяке появилась собственная электростанция.
Кроме того, в особом здании установили паровой канадский свисток, который во время тумана издавал в течение каждой минуты три последовательных коротких звука продолжительностью в три секунды, разделенных двумя промежутками молчания в пять секунд. За каждым третьтим звуком следовал период молчания в сорок одну секунду. Звук свистка был слышен при попутном ветре на расстоянии трех с половиной миль.
Такие же сигналы производились с помощью свистка зимой, если лед в море начинал ломаться и отходить от берегов, — для предупреждения рыбаков об угрожающей им опасности. Рядом с маяком создана спасательная станция, снабженная санными лодками и другим спасательным оборудованием.
На южной оконечности Белосарайской косы установлен знак черного цвета, состоящий из мачты с восемью подпорами и двумя горизонтальными рейками. Его высота -60 футов. Служил он для обозначения оконечности косы.
В течение двадцатого века оборудование маяка неоднократно обновлялось. А вот здание, построенное 170 лет назад, все так же крепко стоит на песчаном берегу косы.
Маяк продолжает исправно нести свою службу.
Как сегодня живут смотрители маяка
На территории, относящейся к Белосарайскому маяку, чудно переплелись прошлое и настоящее. Сегодня здесь работают и живут четыре сотрудника: начальник маяка Михаил Кравченко, техник первой категории Евгений Литвиненко, его супруга — техник второй категории Ирина и еще один техник второй категории — Анатолий Акалупин.
Начальник маяка и стал экскурсоводом для журналиста «ПР».
— Мы должны постоянно находиться здесь, — рассказал Михаил Кравченко. — Чтобы выехать по личным делам в Мариуполь, я должен созвониться с начальством Керченского района Госгидрографии (в Керчи) и получить «добро». Живем немного замкнуто, но дружно.
Двор маяка со стороны моря закрыт каменным забором. Мы проходим в широкую калитку. Под шелковицами, которые уже плодоносят около ста лет, в так называемой зоне отдыха стоит самодельный теннисный стол с натянутой сеткой. А сбоку — деревянные стол и лавочки. На полпути к берегу моря стоит стела, у которой установлен якорь Холла. На стеле — таблица с выдавленными словами: «Министерство обороны СССР. Гидрография КЧФ. Белосарайский маяк. Основан в 1835 году».
— Юрий Иванович Бурков (проработавший на маяке более двадцати лет) говорил, что настоящий моряк должен подходить к маяку со стороны моря, — рассказывает мой гид. — Поэтому при нем были поставлены парадные ворота.
Действительно, за металлической сеткой-рабицей в нескольких шагах от шумящего прибоя стоят каменные ворота. Этакая триумфальная арка.
Мы идем мимо башни маяка со стороны моря к одноэтажному зданию аппаратной. У гаража, на крыше которого установлен радиолокационный рефлектор с ломаными углами, стоит трактор «Беларусь» с прицепом.
— Для хозяйственных нужд, — кратко бросает реплику Михаил Кравченко.
А вот по поводу огромного якоря-кошки у подножия башни он более многословен:
— Это прототип кошки. Найден он под водой в Керченском проливе еще советскими археологами. На дне они обнаружили обломки турецкой галеры и этот якорь. Его возраст — около четырехсот лет.
В одной из комнат аппаратной — два дизельных двигателя, снабжающих маяк электроэнергией, когда ее нет в общей электросети. В другой комнате стоит оборудование радиолокационного маяка, работающего круглые сутки, и распределительный щит для светового маяка.
— Лет десять назад отсюда мы включали во время туманов наутофон — гудок для кораблей, — рассказала хозяйка аппаратной — техник второй категории Ирина Литвиненко. — Его гудки были слышны в Ялте. А так как туманы могли держаться неделями, то представляете, каково нам тут было? У нас же в семье еще и дети маленькие были. Но, что интересно, в море, когда видимость ограничена, невозможно определить, откуда доносится звук. Возникает такое ощущение, что гудок раздается со всех сторон. Теперь достаточно радиолокационного маяка.
Наконец, мы возвращаемся к башне маяка. На пороге — литые чугунные ступеньки с выбитой датой их изготовления — 1886. На стене висит почти полуметровый символический ключ, металл которого окрашен под бронзу. Сделал его в 1974 году Леонид Анпилогов, работавший на маяке. Через четыре лестничных пролета мы оказываемся на самом верху, рядом с хрустальным отражателем, изготовленным французской фирмой Эйфеля (занимавшейся установкой осветительного оборудования на Эйфелевой башне) в 1882 году. Об этом говорит фирменная табличка с француз-скими словами.
— Мощность лампы 1000 ватт при 110 вольтах постоянного тока, — с гордостью говорит Михаил Кравченко. — Его свет виден с расстояния в двадцать миль. Говорят, гитлеровцы хотели наш хрусталик забрать (хрусталиком мы отражатель между собой называем). Не успели, слишком стремительно шло освобождение от оккупантов.
Начальник маяка предусмотрительно захватил с собой бинокль. Природа во-круг потрясает красотой: залив Таранья бухта, плавни, дома белосарайских жителей среди зелени деревьев, море, пляж и… бассейн на территории дачи Героя Украины, народного депутата Украины, председателя правления ОАО «ММК имени Ильича» Владимира Бойко.
…Старожилами на маяке является семья Литвиненко. Евгений пришел работать сюда после службы на флоте в 1985 году, а через год женился. И теперь они с Ириной живут и работают на маяке. Тут же у них родились две дочери. Старшую назвали в честь маяка Светой, ей исполнилось 17 лет. Младшей, Екатерине, — 15 лет.
— Когда-то мы в подсобном хозяйстве даже поросенка держали, — смеется Ирина. — Теперь только кур. Есть у нас и огороды, по семь-десять соток. Выращиваем помидоры, картофель, лук и другие овощи.
— А рыбу ловите?
— С причала, на удочку, — отвечает Евгений. — У меня есть собственная лодка. Старенькая и годная только для коротких прогулок. Раньше, при советской власти, при маяке был служебный ял. Рассыпался, рассохся.
В 1985 году приезжала в гости на маяк Алла Пугачева. Но чуть раньше, чем пришел сюда работать Евгений. Приезд же народного артиста СССР Олега Янковского и заслуженного артиста России Леонида Ярмольника супруги помнят.
— Веселые ребята, — заявила Ирина. — Жаль, что недолго у нас пробыли. Посмотрели все и уехали.
— А вот когда знаменитый Михаил Муромов приезжал, — вспомнил Евгений, — я смотрю на него и думаю: лицо-то знакомое. Потом спрашиваю: «Яблоки на снегу?». Он в ответ смеется. Сидели вечером за столом, ужинали. А он пел, красиво пел без всяких инструментов…
Так и живут при маяке его сотрудники обособленным миром. Все события проходят где-то там, за воротами маяка. Перестройка, выборы, экономические преобразования. А свет маяка 170 лет продолжает гореть по ночам на башне.
17.09.2005 | Александр Панков