С волнением, понятным только мне, проезжаю это красивое греческое село. Раньше проездом в Крым или на пляжи за Бердянск, теперь, к сожалению, езжу редко. Проезжая Мангуш, внимательно смотрю на мелькающие за окнами домики, на ухоженные дворы, сады и огороды, на жителей. Понимаю, что мне уже никогда не узнать тех, кто навсегда остался в памяти, не увидеть дом, что более полувека своим теплом живет во мне. Чтобы хоть как-то отблагодарить незабываемое, иногда останавливался в центре села и клал цветы у Пантеона…
…Шла вторая страшная зима оккупации нацистами моего родного Мариуполя. Холод, голод, лишения во всем и всего. Аресты, издевательства, расстрелы. Как мы жили, что нас спасало? Наверное, жили надеждами, что когда-то этому ужасу придет конец, а от голода спасали бычки, которых ловили в море и вялили; семечки подсолнечника и кукуруза, которую выращивали в огородах и затем мололи на муку. Но этого было мало, даже при строгой экономии. К середине зимы все съестное заканчивалось – дальше жили впроголодь.
В одно из воскресений середины зимы 1942 -43 годов с рынка вернулась бабушка, где выменяла на что – то немного муки. Еще бабушка рассказывала, что на рынке она неожиданно встретила чету садовников, которые работали у ее родителей в Бердянске. Узнав друг друга, разговорились. Конечно же, все разговоры сводились к одному – как выжить. Чета садовников предложила бабушке приехать к ним в Бердянск, обещав помощь продуктами.
Ехать в Бердянск? Это сегодня такая поездка не составляет трудностей, а тогда… Зима, холод, мороз, снег, 70 километров пути, немцы… Да и как ехать? Но ехать надо было – впереди ждали голодные дни конца зимы и неизвестная весна. И решили идти в Бердянск пешком – бабушке и мне, восьмилетнему. Посчитали, что так безопаснее, да и мой заплечный мешок – это место для дополнительных продуктов.
За окнами было еще темно, когда мы, одетые во все то, что могло держать тепло, вышли из дома в свой «спасательный» поход. Он сохранился в моей памяти, как долгая дорога вдоль высокого снега, частыми встречами с немцами и холодом, медленно нас замораживающим.
Уже смеркалось, когда мы вышли к окраине села. «Мангуш», — сказала бабушка. Кругом было тихо, людей видно не было, только кое – где лаяли собаки. Мы медленно шли по улице, вглядываясь в молчащие дома. Неожиданно я заметил полоску света, струившегося сквозь ставни окон в одном доме. Подойдя к дому, я постучал в калитку. На стук, минуты через две – три, на крыльцо вышла женщина. Вскоре на крыльцо вышел и старик – грек. Подойдя к калитке, он внимательно осмотрел нас и спросил, что нам надо. Бабушка сказала, что мы из Мариуполя, идем в Бердянск за продуктами, и попросила разрешения где-нибудь нам переночевать под крышей, чтобы не замерзнуть. Старик выслушал, открыл калитку и жестом разрешил войти в дом. Мы прошли в комнату – в углу топилась печь, у окон стоял стол, на котором горел светильник. Сразу же стало тепло. Напротив, у стены, сидели две девочки моего возраста. Меня, уставшего, стало клонить ко сну. Старик что-то сказал, девочки пересели на скамейку, а женщина, подойдя к печке, достала из духовки и поставила на стол миску с картошкой. Рядом с миской она положила две кукурузные лепешки и налила две кружки кипятку. После дневного «похода» всё это было нежданным и сказочным богатством. Жадно съев пару картофелин и выпив с полусладкой лепешкой кипяток, я отключился…
Утром следующего дня, поблагодарив хозяев, мы продолжили наш путь. Через неделю мы возвращались в Мариуполь. Обратный путь был легче, нас везла попутная подвода. Мангуш проехали к концу дня. В знакомый дом не зашли – спешили домой к ночи. Как звали наших спасителей – старика и женщину, как звали девочек, я так и не узнал. Я так никогда и не нашел этот теплый дом. Но всю жизнь помню его тепло и знаю, что это было в Мангуше.
…Мысли благодарности пришли с возрастом. И, проезжая Мангуш, я всегда мысленно повторял слова благодарности. Теперь, когда та Родина, в которой мы раньше жили и которую так героически защищали наши отцы и деды, почему-то стала чужой страной, остались только воспоминания и признательность тому, что было в моей жизни в далекой суровой военной зиме. Остались в памяти дом, его хозяин и женщина. Спасибо памяти, сохранившей далекие, расплывшиеся во времени образы. Спасибо тебе, Мангуш!
Сергей ШЕЛОБОД,
Ростов – на –Дону.