В Ильичевском районе Мариуполя есть улица Виктора Левченко. Названа она в честь и в память известного авиатора, штурмана полярных трасс, летавшего вместе со знаменитым Сигизмундом Леваневским и вместе с ним погибшего во льдах Арктики. С городом связаны судьбы многих людей, сыгравших видную роль в развитии авиации. Среди них и Антон Алексеевич Губенко, первым повторивший подвиг капитана П. Н. Нестерова, совершив в небе Китая в 1938 году воздушный таран. При этом он сумел сохранить свой самолет и привести его на аэродром. Ровно через две недели точно такой же подвиг совершил в Испании воспитанник Мариупольского индустриального техникума Николай Прокофьевич Жердев. А Григорий Яковлевич Бахчиванджи был первым советским летчиком, совершившим полет на самолете с реактивным двигателем. Длинен список летчиков- мариупольцев, удостоенных Золотой Звезды Героя Советского Союза и боевых орденов за ратные подвиги при защите Отечества.
Но ведь был еще и самый первый, тот мариуполец, который впервые сел в «аппарат тяжелее воздуха» и поднялся в небо.
Ростовский журналист С. Швецов в одной из своих статей пишет: «В великолепной, хотя и полной трагизма, истории развития отечественной авиации есть страница, вписанная Ростовом. Космополитический Ростов, выросший, казалось, только на понимании ценности рубля-целкового, подарил России двух авиаторов: Габер-Влынского и Шиманского».
Адам Мечиславович Габер-Влынский, знаменитый русский летчик, с именем которого связан первый в Мариуполе полет 19 октября 1910 года, действительно ростовчанин. Что же касается Константина Николаевича Шиманского, то он уроженец Мариуполя.
Это человек, которому выпала судьба первым среди мариупольцев стать летчиком, или, как тогда говорили, летуном — это слово в то время еще не носило отрицательного оттенка, как в наши дни, а летчиками авиаторов стали называть позднее.
Первый летчик-мариуполец был среди пионеров русской авиации и среди первых ее жертв. Знаем мы о нем очень мало. Известно, что в 1911 году, когда он погиб, ему было тридцать с небольшим. Сын военного, он окончил курс Мариупольской Александровской мужской гимназии, но учился он не в том корпусе, который нынче занимает индустриальный техникум, а еще, очевидно, в доме Хараджаева.
После окончания гимназии Константин Шиманский служил некоторое время в Ростове-на-Дону, в конторе одного предпринимателя, что и дало позднее повод ростовчанам считать его «своим». Константин Николаевич отличался, по-видимому, предприимчивостью: в Тамбове он содержал кинематограф, и есть сведения, что в 1911 году он вместе с компаньонами снял театр в Самаре.
Но подлинной его страстью, проявившейся еще в Мариуполе, был спорт. Особенно он увлекался велосипедом, успешно участвовал в гонках. Несомненно, что именно страсть к спорту привела Константина Шиманского в авиацию, куда, если не считать профессиональных военных, в первую очередь потянулись спортсмены, например, знаменитый Сергей Уточкин.
Шиманский поступил в Петербургскую авиационную школу, которую успешно окончил, и получил звание пилота. Он сразу же заказал себе самолет, который взялись изготовить в мастерской Щетинникова. Аппарат нужен был для того, чтобы добывать себе хлеб публичными полетами — такой аттракцион был на заре авиации популярен. Кроме того, ему хотелось участвовать в перелетах авиаторов-спортсменов между городами.
Авиация развивалась с необыкновенной стремительностью, так что перелеты типа, скажем, Ростов — Новочеркасск, воспринимавшиеся поначалу как сенсация, быстро ушли в прошлое. Весной 1911 года было объявлено о проведении группового перелета Петербург — Москва, организуемого Всероссийским аэроклубом. Принять участие в таком перелете было делом чести, и Шиманский торопил Щетинникова: нужен самолет. Константин Николаевич уже внес требуемый залог за право участвовать в перелете — 100 рублей, но аппарат готов не был. Тогда Шиманский решился на отчаянный поступок: вместе с летчиком В. В. Слюсаренко он взял самолет в аэроклубе, хотя его предупреждали, что мотор не в порядке и лететь на таком аппарате опасно.
Первый большой национальный групповой воздушный перелет Петербург — Москва начался 10 июля 1911 года. До Москвы долетел только один летчик — А. А. Васильев. Перелет занял 24 часа 41 минуту 14 секунд, из которых авиатор провел в воздухе девять с половиной часов.
Разбитый аппаратъ С.Уточкина въ 20 верст. отъ Крестцов (Новгор. г.).
Организованный из рук вон плохо (позднее была создана специальная комиссия для расследования этого дела), полет обошелся его участникам недешево: Янковский упал в 18 километрах от Вышнего Волочка, Агафонов потерпел аварию возле Валдая, разбили самолеты Костин и Масленников, дважды попадал в аварию Уточкин и был в тяжелом состоянии доставлен в больницу. Но самый трагический жребий выпал Константину Шиманскому.
Самолет, в котором он летел вместе с Слюсаренко, упал возле Московской Славянки под Петербургом. Под обломками аппарата нашли Слюсаренко с перебитыми ногами. Шиманский был мертв.
Поведение участников перелета Петербург — Москва современники оценивали, пользуясь крылатыми горьковскими словами: «Безумство храбрых…» Но раздались и другие голоса. Некоторые столичные газеты, по-обывательски не веря в способность человека на бескорыстный подвиг, писали о Шиманском, что тот перед полетом сильно нервничал: дела его были расстроены, и только приз в несколько десятков тысяч рублей мог его выручить. Это была клевета. Из ста тысяч, отпущенных Всероссийским аэроклубом на перелет, только десятая часть предназначалась на три приза — 5, 3 и 2 тысячи рублей. Суммы были настолько незначительными, что, по мнению знаменитого авиатора, первого русского летчика М. Н. Ефимова, едва могли покрыть расходы по доставке в Петербург аппаратов. Не во имя денег, а во славу русской авиации подвергали себя риску участники перелета Петербург — Москва, в том числе и Константин Николаевич Шиманский. Его похоронили в Царском Селе, на Казанском кладбище.
Он мало успел сделать в своей жизни, Константин Шиманский. Не удостоился наград, не был увенчан лаврами. Но он, несомненно, один из тех пионеров русской авиации, которые своим мужеством проложили дорогу в небо другим.
Лев Яруцкий
«Мариупольская старина».