В 1947 году в Мариуполь приехал дипломированный архитектор с несколько странной фамилией — Никаро-Карпенко. Он сразу включился в проектную работу, которой было здесь «хоть отбавляй» — город «лежал» в послевоенных руинах.
Таким молодой архитектор впервые приехал в Мариуполь
В начале 1915 года, в Балканских горах, на Австро-Венгерском фронте, поднимая в атаку свой взвод криками: «А ну, братцы! За мной! Вперед!», молодой подпоручик Российской царской армии Николай Иосифович Карпенко, только-только окончивший Черкасский кадетский корпус, был сражен вражеской пулей. На этом, фактически, и закончилась его военная карьера.
Подобрали раненого офицера вражеские санитары и отправили в лагерь военнопленных, где ему пришлось провести около трех лет.
Командный состав там к работам не привлекали. Чтобы не терять зря время Николай принялся учить немецкий язык. Украинский, польский и русский языки он знал с детства, а французский, как положено офицеру, выучил в корпусе. Там же он играл и в оркестре, на кларнете. В лагере же – еще научился играть и на виолончели. Но более всего увлекался рисованием.
Следует сообщить, что родился Николай Карпенко в 1894 году в семье полкового священника. Род его шел еще от запорожского казака, который после разгона Сечи поселился на хуторе вблизи Чернигова, где через пару поколений «Карпенок» уже было, чуть ли, не пол села.
В семье все умели музицировать, петь и рисовать. Его брат окончил Варшавскую академию художеств и слыл в Польше известным карикатуристом, художницами стали и обе сестры. А Николая, отец Иосиф, видел только отважным военным. Но, как видно, не сложилось.
Вернувшись на Украину, охваченную военной смутой и гражданской войной, Николай вступает в рабоче-крестьянскую армию, с бригадой музыкантов и артистов выступает в воинских частях. Затем, поселившись в Киеве, играет в кинотеатрах «немого» кино.
Как-то его младшая сестра, игравшая тогда в авангардном театре молодого режиссера Александра (Олеся) Курбаса (в последствии, в Харькове – знаменитый театр «Березиль») — уговорила Николая присоединиться к ее друзьям и стать актером. Позднее она стала женой известного писателя Бориса Антоненко-Давидовича (его в 34-м объявили «врагом народа» и ей пришлось пройти вместе с ним почти два десятилетия сталинских лагерей).
В театре дело у Николая пошло, и режиссер даже давал ему значительные роли. Вот именно в это время, как тогда это было модно, он и придумал себе артистический псевдоним, составив его из своих инициалов и части фамилии: «Н. И. Кар-о!».
Но затем случилось так, что в театре некому было рисовать декорации, и, конечно же, на этом поприще НИКАРО дал волю своей фантазии. Декорации писать пришлось ему не раз и в дальнейшей жизни.
Понимая, что нужно учиться, он поступил в художественный институт, на архитектурный факультет. Студенческая жизнь в 20-е годы была не из легких: приходилось работать на стройках и чернорабочим, и чертежником, и бригадиром, и прорабом. Поэтому когда он окончил институт, то был уже и хорошим практиком.
В 1930 молодой архитектор переезжает в столицу, в Харьков, где с головой окунается в творческую проектную работу. Ему еще и повезло – он сотрудничает в творческой мастерской видного академика архитектуры А. Н. Бекетова, с которым устанавливаются самые дружеские отношения.
В 30-е годы страна бурно строится, и проекты Николая Карпенко воплощаются в жизнь. А это — служебные командировки и по Украине, и в Крым, и на Кавказ, где он ведет и авторский надзор за строительством.
В институте Гипроград, где он работал, разрабатывались проекты жилья и для Мариупольских заводов Ильича, Куйбышева, Орджоникидзе.
В одну из поездок в Мариуполь, как водится, на пляже (а где еще встретишь красивую женщину?), он знакомится с местной красавицей, с которой и связывает на всю жизнь свою судьбу.
Этот брак стал его третьим, а первый – с актрисой театра — был недолговечен. Трагически закончился и второй брак – жена (тоже студентка) и сыночек умерли от туберкулеза.
Все это время он и много рисует, из каждой поездки привозит кипу этюдов и зарисовок. Некоторые затем становятся картинами, и даже попадают в городскую картинную галерею. Занимается успешно и лепкой.
Мастерство же его, как художника существенно повысилось после учебы на курсах повышения квалификации в Ленинградской Академии художеств. Именно там и был написан один из самых удачных рисунков Николая Никаро-Карпенко – «Старый рояль» (хранится в фонде Мариупольского краеведческого музея).
Пришла война, архитектор Никаро, хорошо знающий и военно-инженерное дело, был мобилизован на проектирование маскировки промышленных и гражданских объектов в Харькове. Благодаря этим его маскировкам-декорациям ежедневные вражеские бомбардировки с воздуха не были столь эффективны, и промышленные объекты продолжали работать, выполняя ответственные военные задания.
Именно из-за этой работы он с семьей не успел эвакуироваться и оказался в оккупированном городе. Эта его «оккупация» стала дополнительной ложкой «дегтя» в его карьере. Ведь из-за крамольного социального происхождения и неблагонадежных родственников, из-за дружбы с расстрелянным в Соловецком лагере смерти режиссером, семья его долгие годы каждую ночь с тревогой ожидала фатального стука в дверь.
Пляж и вокзал.Мариуполь. 1952
После освобождения Харькова художника Карпенко зачислили в армию (вольнонаемным). Служил он оформителем в политотделах частей, а также переводчиком немецкого языка. Вместе с фронтами прошел Польшу и достиг Берлина. Там продолжал работать в агитбригаде, рисовал плакаты и лозунги. Также рисовал портреты и виды разрушенных городов Германии. Тогда же было написано и несколько икон для русских православных церквей в Берлине и Дрездене.
Когда его наконец-то отпустили из армии, он вернулся к своей семье, перебравшейся к тому времени на родину жены.
В Мариуполе архитектор-художник Никаро-Карпенко начал работать сначала у И. И. Лехтера в проектно-сметном бюро при Горкомхозе, затем были Горкоммунпроект, Азовстальстрой, Гипромез, Гипроград и, наконец, Гражданпроект.
По его проектам было построено несколько многоквартирных не стандартных жилых домов, а его первая на побережье водная станция Коксохимзавода, запечатленная на многих республиканских открытках, стала, чуть ли, не визитной карточкой нашего города.
Дополним список зданием проектных организаций по ул. Энгельса, малым залом кинотеатра «Победа», 2-й средней школой, летним кинотеатром «Фестиваль», входными арками в сквер и Горсад (там же и памятник летчикам), реконструкцией здания туберкулезного диспансера.
Особенно ценным в его проектах было единство формы и содержания – внутреннее устройство зданий, планировка квартир всегда были у него безупречными.
На рейде Мариупольского порта. 1957г.
Обширна была и его оформительская деятельность: фасады зданий, интерьеры драматического театра, кинотеатров, дворцов культуры, магазинов воплощались в жизнь под его авторским надзором.
А конкурсный проект триумфальной арки для Киева в честь 300-летия воссоединения получил высокую оценку республиканского жюри и в числе лучших пяти был отмечен дипломом.
Почти все свое свободное время Николай Иосифович отдавал художественному творчеству. На многочисленных его рисунках, написанных в духе классического реализма, изображены виды нашего города и окружающей природы — старинные домики, улицы, речушки и зеленые массивы; заводские и портовые сюжеты. Изображенные им виды города теперь, через 50 лет, выглядят уже совершенно иначе, то есть они интересны в историческом плане. Его пейзажи кажутся написанными не красками, а лучами нашего южного солнца и отраженным от поверхности воды светом, пронизаны воздухом и движением, проникнуты красотой и радостью.
Работы этого художника больше всего подходят к тому, что называют пейзажным настроением. Подобно лирической поэзии, его лирические пейзажи вызывают у людей, живущих в больших городах, но сохранивших чуткость к «языку» нетронутой природы, новое восприятие природы, ее укромных уголков – маленьких речушек, парковых полян, песчаных пляжей.
Никаро был среди организаторов и участником первой после войны городской художественной выставки в музее.
Николай Иосифович всегда щедро делился своим талантом, знаниями и богатым опытом с молодежью. Так, в первые годы после войны он организовал в нескольких школах кружки рисования, стараясь занять полезным делом обездоленных войной, лишенных развлечений ребятишек, стараясь научить их понимать искусство и привить к нему любовь.
Таким он себя увидел спустя 30 лет
Как художник с большим опытом он внимательно относился и к творчеству молодых художников, в том числе к работам Л. Кузьминкова, В. Константинова, Л. Гади, Э. Сахарова и др. При обсуждении их работ помогал профессиональными советами и справедливой критикой. А скульптор Георгий Коротков еще с довоенных времен считал его своим первым и главным учителем.
С рисованием «конкурировала» и игра на виолончели — единственный в первые послевоенные годы виолончелист, он играл в оркестрах кинотеатров и клубов.
Николай Иосифович был весьма общительным, жизнерадостным, просто веселым человеком. Широк был круг его знакомства среди строителей, художников, музыкантов, и просто жителей города. А артистизм рассказчика веселых историй и анекдотов делал его душой любого общества.
После него сохранилось около двухсот художественных работ.
Олег Карпенко, 27.08.08.