Весной 1977 года по Центральному телевидению демонстрировался многосерийный фильм «Два капитана». Тогда я и заинтересовался прототипом одного из героев этого популярного романа. Я написал об этом статью, и 22 марта 1977 года «Приазовский рабочий» ее напечатал. Через неделю (29.03.77) появилась она и в донецкой газете «Комсомолец Донбасса». Некоторые элементы лексики той эпохи сегодня, двадцать лет спустя, режут слух (сейчас я бы их не употребил). Но я решил оставить все, как есть, точнее — как было, без модернизации, без правки. Главное: живы и роман, и наш прославленный земляк Георгий Седов.
«Два капитана» Вениамина Каверина давно и прочно вошли в круг любимого чтения советского юношества. Демонстрация по телевидению шестисерийного одноименного фильма еще больше оживила интерес к классическому произведению советской литературы.
Внимание читателя этого романа приковано главным образом к Сане Григорьеву, впоследствии летчику-капитану, но не меньший интерес вызывает «старший капитан» — отважный исследователь Арктики Иван Львович Татаринов. Писателю удалось создать настолько художественно полнокровный, настолько живой и убедительный образ, что не удивляешься, когда на уроках географии некоторые школьники с полной серьезностью утверждают, что Новую Землю открыл не кто иной, как капитан Татаринов.
Образ этот, конечно, вымышленный, однако у него, как это обыкновенно и бывает, был прототип. Кто же именно из реальных исторических личностей стал прообразом «старшего капитана»?
Читатель, вероятно, помнит, что когда Григорьев вместе с Петькой Сковородниковым как беспризорные путешествовали из Энска в Москву, Саня читал в поездах письма из сумки утонувшего почтальона. Однажды, когда он читал письмо штурмана Климова, какой-то моложавый седой моряк заставил его прочитать это письмо дважды.
— Очень странно, — сказал он, — экспедиция лейтенанта Седова? Очень странно.
Фраза эта произнесена с вопросительной интонацией. Зададимся же и мы вопросом: не подразумевается ли под описанным в романе арктическим путешествием капитана Татаринова экспедиция нашего земляка Георгия Яковлевича Седова?
Роясь в книгах Ивана Львовича Татаринова, Саня Григорьев находит такую запись капитана: «Человеческий ум до того был поглощен своей задачей, что разрешение ее, несмотря на суровую могилу, которую путешественники по большей части там находили, сделалось сплошным национальным состязанием. В этом состязании участвовали почти все страны, и только не было русских, а между тем горячие порывы русских людей к открытию Северного полюса проявились еще во времена Ломоносова и не угасли до сих пор. Амундсен желает во что бы то ни стало оставить за Норвегией честь открытия Северного полюса, а мы пойдем в этом году и докажем всему миру, что русские способны на этот подвиг».
Но ведь это же дословная выдержка из докладной записки, которую 22 марта 1912 года Г.Я. Седов подал в морское министерство на имя генерала Волковицкого!
Приведя эту цитату, писатель спохватился, что в романе у «старшего капитана» совсем другой маршрут: Татаринов намеревался в одну навигацию пройти Северный морской путь — поэтому вложил в уста своего молодого героя такую фразу: «Непонятно было только одно: летом 1912 года шхуна «Св. Мария» вышла из Петербурга во Владивосток. Причем же здесь Северный полюс?»
В «Двух капитанах» нет ответа на этот вопрос. Постараемся все же на него ответить и объяснить причину этой «неувязки».
В «Очерке работы» Вениамин Александрович Каверин рассказал об истории создания своего знаменитого романа. «Для моего «старшего капитана», — пишет он, — я воспользовался историей двух отважных завоевателей Крайнего Севера. У одного я взял мужественный и ясный характер, чистоту мысли, ясность цели — все, что отличает человека большой души. Это был Седов. У другого — фактическую историю его путешествия. Это был Брусилов. Дрейф моей «Св. Марии» совершенно точно повторяет дрейф брусиловской «Св. Анны».
Георгий Львович Брусилов, лейтенант флота, в 1912 году возглавил экспедицию на парусно-моторной шхуне «Св. Анна» с целью пройти за одну навигацию по Северному морскому пути. У западного берега полуострова Ямал шхуна была затерта льдами и вовлечена в дрейф на север. Дальнейшая судьба этой экспедиции до сих пор не выяснена, и в Большой Советской Энциклопедии рядом с годом смерти Брусилова (1914) стоит вопросительный знак.
Судьбы экспедиций этих двух лейтенантов флота, двух Георгиев — Седова и Брусилова — переплелись не только в романе В. Каверина, но и в жизни. Так, весной 1914 года часть экипажа «Св. Анны» покинула судно и пешком по дрейфующим льдам направилась на юг. Из одиннадцати человек в живых остались двое — штурман В.И. Альбанов и матрос Александр Конрад. Их подобрала и спасла экспедиция Г.Я. Седова на мысе Флора. Валериан Иванович Альбанов, кстати сказать, прожил после этого еще пять лет, умер в 1919 году. Дневник штурмана Климова, приведенный в романе, основан на подлинном дневнике В. И. Апьбанова.
У нас есть все основания утверждать, что прототипом капитана Татаринова стал Георгий Седов. Из романа мы узнаем, что Татаринов родился в бедной рыбачьей семье на берегу Азовского моря и отец его, и дед, и все предки до седьмого колена были рыбаками. Затем он учился в мореходных классах в Ростове-на-Дону, летом, во время каникул, плавал матросом на нефтеналивных судах, ходивших между Новороссийском и Батуми, затем экстерном выдержал экзамен на «морского прапорщика», служил в Гидрографическом управлении, с гордым равнодушием перенося высокомерное непризнание офицерства.
Но ведь это же факты реальной биографии Г.Я. Седова!
В романе говорится о том, что в 1910 году Татаринов написал брошюру «Женщина и море». «В этой книге доказывалось, что женщина может быть моряком, — читаем мы в «Двух капитанах», — и приводились случаи из жизни рыбаков на побережье Азовского моря, когда женщины вели себя в опасных случаях не хуже мужчин и даже смелее».
Но ведь брошюра под таким названием и такого содержания принадлежит перу Г.Я. Седова.
— Там было много неудач, — рассказывает в романе учитель Кораблев об экспедиции Татаринова. — Какой-то судовладелец снял команду перед выходом в море, с большим зудом достали радиотелеграф, и его пришлось оставить, потому что не нашли радиста.
В другом месте рассказывается, что в трюме «Св. Марии», значительно ниже ватерлинии, были обнаружены опасные для плавания вырезы борта со следами топора и пилы: в случае гибели судна владелец получил бы страховку.
Но ведь все это — документально подтвержденные факты истории экспедиции Г.Я. Седова.
Писатель, однако, не ограничился одними только историческими документами. «Я знал, — рассказывает он, -что в Ленинграде живет художник и писатель Николай Васильевич Пинегин, друг Седова, один из тех, кто после его гибели привел шхуну «Св. Фока» на Большую Землю. Мы встретились, и Пинегин не только рассказал много нового о Седове, не только с необычайной отчетливостью нарисовал его облик, но объяснил трагедию его жизни — жизни великого исследователя и путешественника, который был не признан и оклеветан реакционными слоями царской России».
Позднее, когда первый том романа был уже закончен, Каверин познакомился с вдовой Седова, и Вера Валериановна рассказала ему много интересного о своем покойном муже.
Именем Седова названы два залива и пик на Новой Земле, ледник и мыс на Земле Франца-Иосифа, остров в Баренцевом море, мыс в Антарктиде и ледокольный пароход «Георгий Седов». Поселок Кривая Коса Новоазовского района Донецкой области, где родился и вырос отважный исследователь Арктики, с 1941 года называется Седово. Мы можем добавить, что великому путешественнику и исследователю создан и литературный памятник — образ капитана Татаринова в замечательном романе Вениамина Каверина.
Лев Яруцкий
1977 г.