Внук И.К. Айвазовского в небе Мариуполя
В 1845 году в составе свиты великого князя Константина Николаевича, сына Николая I и брата Александра II, побывал в Мариуполе и молодой, но уже европейски известный И.К. Айвазовский. Через десять лет четырнадцатилетний Архип Куинджи пешком добрался из Мариуполя в Феодосию, чтобы учиться живописи у прославленного маэстро. Пройдет еще одно десятилетие с довеском, Куинджи получит звание неклассного художника, и в дипломе он будет назван учеником Айвазовского.
А еще через четверть века Иван Константинович приведет своего внука, носившего французскую фамилию Латри, в пейзажную мастерскую Петербургской Академии художеств и отдаст его в ученики профессору Архипу Ивановичу Куинджи.
С Мариуполем связана судьба еще одного внука И.К. Айвазовского — Константина Константиновича Арцеулова.
Насколько мне известно, из отечественных летчиков только один удостоился титула великого — это Валерий Павлович Чкалов.
Все остальные, даже самые талантливые, — всего лишь выдающиеся. Что, разумеется, тоже очень немало. В 1953 году в Москве вышла книга о К.К. Арцеулове под выразительным названием «Выдающийся русский летчик».
Известный летчик-испытатель и писатель, Герой Советского Союза Марк Галай в своей документальной повести «Жизнь Арцеулова» пишет: «Он был первым в укрощении штопора, в летных испытаниях самолетов-истребителей оригинальных советских конструкций, в заложении основ массового планеризма в нашей стране. Он был одним из первых в аэрофотосъемке, в проведении ледовых разведок».
Очень многое сделал этот человек в своей жизни, но Большая Советская Энциклопедия не удостоила его справочной статьи. Сообщаю даты его жизни: 29 мая 1891 г., Ялта — 18 марта 1980 г., Москва. Это на случай, если возникнет идея установить в Мариуполе (например, в порту) мемориальную доску в честь К.К. Арцеулова. А Константин Константинович, по моему глубокому убеждению, такую честь заслужил.
В Мариуполь он прилетел на своем «Фоккере-C-IV» в третьей декаде января 1930 года для проведения здесь ледовых разведок.
В представлении рядового, так сказать, читателя это понятие — ледовые разведки — связаны с Арктикой, а в наше время — еще с Антарктикой. И это совершенно справедливое представление. Правда, неспециалист обычно не представляет себе, что лед льду рознь. На самом же деле лед бывает молодой и многолетний, сплошной и с разводьями, ровный и покрытый торосами, тонкий и толстый. Для судов, пробивающихся через льды, решающее значение имеет выбор маршрута. Не всегда направление, обещающее самое легкое преодоление ближайших десятков метров ледяного поля, оказывается и дальше наилучшим. Чтобы не ошибиться в выборе пути, нужны «глаза с неба» — ледовые разведки.
И вот парадокс: воздушная ледовая разведка, в свое время столь жизненно необходимая Арктике, отрабатывалась на юге, на Азовском море, а еще точнее — в Мариуполе. Потому что наше самое маленькое в мире море, хоть и заслуженно называют теплым и ласковым, зимой промерзает столь основательно, что без ледоколов, пусть не таких мощных, как в Арктике, навигация становится невозможной.
Поначалу ледоколы на Азовье проводили суда без помощи самолета, но практика показала, что нужна авиаразведка. И тогда общество «Укрвоздухпуть» обратилось к главному инспектору Гражданской авиации СССР, тот, в свою очередь, к заместителю Военно-Воздушных сил РККА (молодому читателю надо, очевидно, объяснить, что РККА — это Рабоче-Крестьянская Красная Армия) Я.И. Алкснису, и разрешение на полеты было получено.
Таким образом, и здесь К.К. Арцеулов, первопроходец по судьбе своей, оказался первым, стал пионером воздушных разведок на Азовском море.
В тот год в кампании принимали участие ледоколы «Степан Осипович Макаров», «Торос», «Соломбала» и N5. Базировался Арцеулов на узкой прибрежной полосе, для взлета выруливал на лед. «Фоккер» обслуживал бортмеханик Г.О. Крючков.
Треть века спустя Константин Константинович так рассказывал в газете «Крылья Украины» о своей работе в Мариуполе:
«Первый полет для разведки льдов произвел 25 января. Полеты совершались вдоль берегов с удалением на 50 километров в море на высоте от 500 до 2000 метров. Ледовая обстановка наносилась наблюдателем на литографированную карту Азовского моря. Сведения я передавал или по возвращении через радиостанцию порта, или чаще всего сбрасывал на борт ледокола вымпел с картой, так как радио на самолете тогда не было.
Была попытка погрузить мой «Фоккер» на борт ледокола «Макаров» для большей оперативности и глубины разведки. Предполагалось спускать самолет на подходящую льдину, но погрузить его не удалось. Из этого мы сделали заключение о необходимости применять для ледовой разведки более легкий самолет, лучше амфибию (LU-2). Большие затруднения были с запуском двигателя, так как не было зимнего оборудования».
В тот год Арцеулов провел в Мариуполе месяц. За это время он вылетал в море 7 раз, проведя в воздухе 14 часов.
В следующем году, 1931-м, Арцеулов снова оказался над Мариупольским портом. Прилет его был неожиданным для моряков. Ледокол встретил самолет приветственными гудками. Была сильная пурга. Сделав низкий круг над ледоколом, Арцеулов посадил свой «кукурузник» на лед.
Впрочем, «кукурузником» У-2 (ныне ПО-2) этот самолет стали называть позднее, кажется, во время войны. В тот год Константин Константинович занимался не только ледовой разведкой. «Мы оказывали помощь, — писал он впоследствии, — затертым во льдах пароходам и оторванным на льдине рыбакам».
Так что немало наших земляков обязаны жизнью полетам в небе Мариуполя внука Айвазовского.
Я опускаю подробности о том, как опыт ледовой разведки над Азовским морем был успешно использован в Арктике. Не могу только не упомянуть, что Константин Константинович Арцеулов, как и все внуки Айвазовского, был еще и талантливым художником, ярким и самобытным.
Работая над этой главой, я, естественно, поинтересовался, кто сегодня в Мариупольском порту продолжает дело, столь блистательно начатое Константином Арцеуловым, кто в наши дни летает на ледовые разведки. И я позвонил капитану Мариупольского порта Ю.И. Маркину.
— Никто, — ответил мне Юрий Иванович. — Разведку сейчас проводят околоземные искусственные спутники. Их информацию обрабатывает в Керчи Южный научно-исследовательский институт рыбного хозяйства. От них мы раза четыре в неделю получаем сведения о ледовой обстановке на море.
Вот так. И никакой романтики.
Со спутниками, конечно, удобней. Но не будем забывать и первопроходца ледовых авиаразведок, самоотверженную работу в Мариуполе выдающегося летчика и замечательного человека Константина Константиновича Арцеулова, внука Айвазовского.
Лев ЯРУЦКИЙ.
«Мариупольская мозаика»