Первым в 1917 году массовым мероприятием, объединившим все партии и общественные организации Мариуполя, было празднование 1 Мая. На следующий день «Мариупольское слово» поместило огромный репортаж об этом празднике. Вот только несколько его фрагментов, которые и сейчас читаются с неослабным интересом.
«Празднество 1-го Мая вылилось в грандиозную манифестацию. На бесконечном количестве знамен был представлен целый ряд лозунгов, главным образом, трудящейся массы.
Празднество началось с утра. Огромная масса граждан заполнила собой почти все улицы, по которым должны были шествовать со своими знаменами отдельные национальные группы, партии, союзы.
…Часов в 11 от Собора вверх по Екатерининской улице началось шествие сначала солдат 24 пехотного запасного полка, а затем различных организаций, каждая под своим знаменем. Шествие совершалось под звуки музыки и пение революционных песен.
Полк продефилировал, разделенный на роты. Впереди каждой роты несли свое знамя с лозунгами, отвечавшими чувствам и мыслям этой роты…
Затем началось шествие различных организаций и национальных групп.
Была группа украинцев со знаменем «Вільна Україна”, группа сионистов со знаменем на еврейском языке. Были группы социал-демократов, “бундовцев” и много других…
Шествие направилось на Таганрогскую улицу, где соединилось с рабочими заводов. Тут празднество достигло свого наивысшего развития. По обеим сторонам широкой улицы плотной массой стояли граждане. Появление каждой группы, появление каждого знамени встречалось несмолкавшим “ура”. Музыка почти все время играла гимны революционные, возрождения и Свободы Великой России. Это был день 1-го Мая, первый день, когда широкие демократические массы могли свободно отпраздновать свой праздник. И это чувство свободы сделало то, что праздник прошел в полном порядке; ни единой жалобы или ропота не пришлось слышать из уст свыше пятидесятитысячной массы граждан, принявших участие в празднестве…
К четырем часам дня на Покровской площади состоялись митинги, и все массы граждан к тому времени устремились на площадь.
Здесь были установлены четыре трибуны, с которых ораторы (а их было много) призывали к созданию новой, лучшей, свободной жизни России. Ораторы сменялись один другим, и каждый из них находил отклик в сердцах слушателей. Перечислять ораторов или указать хотя бы приблизительно, что ими говорилось,- не представляется возможным. Слишком много было их и слишком много говорилось ими. Митингом и закончился праздник 1-го Мая”.
(“Мариупольское слово”, 20 апреля 1917 г.)
Х Х Х
С каждым днем политическая жизнь в Мариуполе обострялась. Необходимо было принимать судьбоносные решения. Вот только один пример: реакция на местах на известные апрельские тезисы В.И.Ленина, в которых была провозлашена борьба за единовластие советов, за перерастание буржуазно-демократической революции в революцию социалистическую, за победу социалистической революции.
Даже в низовых организациях РСДРП(б) эти тезисы не встретили единодушной поддержки. 9-10 апреля Киевский городской комитет РСДРП(б) в ходе двухдневной дискуссии в конечном счете признал тезисы “недостаточно обоснованными”. Собравшись еще раз 12 апреля комитет признал апрельские тезисы Ленина “неприемлемыми”.
В воскресенье, 30 апреля, на Соборной площади Мариуполя состоялся военный митинг, на котором выступил член Государственной Думы П.М.Маногин (депутат от Екатеринославской губернии). Кроме него выступали участники митинга. “От лица собравшихся,- сообщало “Мариупольское слово”,- один солдат предложил немедленно вынести резолюцию, осуждавшую тактику Ленина и выражающую народное доверие временному правительству”.(“Мариупольское слово”, 2 мая 1917 г.)
Во исполнение этого заявления 1 мая состоялось заседание объединенного совета офицерских и солдатских депутатов 24 пехотного запасного полка. Был принят и опубликован 3 мая в “Мариупольском слове” следующий текст телеграммы в адрес временного правительства.
“Петроград.
Временному правительству.
В грозный час национальной опасности, когда освобожденную Россию ждет новый натиск германской армии, когда расстройство продовольствия, транспорта угрожает новым бедствием изстраждавшемуся народу, когда в разных концах страны наблюдаются признаки гибельной анархии, — мы, офицеры и солдаты 24 пехотного запасного полка, считаем своим гражданским долгом открыто выразить волнующие нас мысли и чувства. Отечество в опасности, в опасности заваевания свободы и светлые идеалы международной демократии! Только могучая, твердая власть, единая и спаянная с народом, и опирающаяся на его активную поддержку, может спасти и возродить Россию…
Мы горячо протестуем против безответственных выступлений отдельных групп, подобных красной гвардии -–Ленина и его сторонников. Мы протестуем против попыток поднять междоусобную гражданскую войну, посеять семя раздора и смуты, разбить единство освобожденного народа.В этих гибельных попытках мы видим зародыш розложения и анархии, которые готовят почву контрреволюции и деспотизму. Только тесное единение всех обществнных сил, реководимых демократией, сплотившейся вокруг сильной центральной власти, может спасти и обновить свободную Россию…” (“Мариупольское слово”, 3 мая 1917 г.)
Х Х Х
Дальнейшее развитие получило в Мариуполе движение украинской обществнности. Все чаще на страницах “Мариупольского слова” появлялись публикации на украинском языке, в которых обсуждались вопросы, волновавшие не только украинскую общественность.
18 мая газета поместила обращение “До українського громадянства”, в котором, в частности, говорилось:
“Місяць тому назад (6-8 квітня – П.М.) у Києві відбувся загальноукраїнський Конгрес, скликаний з ініціативи Української Центральної Ради. Цей з’їзд об’єднав на підставі вимагань автономії України всі українські партії и організації, весь український народ.
Хто був на цім з’їзді, у того назавжди залишилось у пам’яті те величаве враження від того, як народ-страстотерпець, приспаний віками й покривджений, став до загальної праці – відбудування неньки України, як він творив своє національне діло.
Згідно з постановами цього з’їзду в Катеринославі заснувалась Катеринославська Українська Губернська Рада, яка повинна об’єднувати всі українські організації та гуртки нашої губрнії, яка повинна керувати їхньою діяльністю згідно з тими вказівками, які їй дає Центральна Рада.
Маючи на меті таке об’єднання всього свідомого українства нашої губернії, Губернська Рада скликає у Катеринославі на 21-22 травня, на Зелені Свята, український губернський з’їзд, який засідатиме у помешканні Комерційного театру.
Губернська Рада просить прибути на цей з’їзд делегатів від організованних по губернії українських товариств.” («Мариупольское слово», 18 мая 1917 г.)
«Українське Товариство” Мариуполя представлял на губернском съезде Сергей Онуфриевич Липковский, преподаватель местного епархиального училища.
Десять дней спустя «Мариупольское слово» поместило следующее извещение:
«27 травня о 8 годині вечора в гімназії Острославської має відбутись загальне зібрання українського товариства “Просвіта” міста Маріуполя. На черзі питання: 1) Доклад (так у газетному тексті – П.М.) голови ради Липківського. 2) Доклад товариша салдата з фронту про організацію українського війська. 3) Доклад театральної комісії. 4) Доклад про біженців-українців» (“Мариупольское слово”, 27 мая 1917 г.)
Это лаконичное извещение имеет глубокий подтекст: «Українському Товариству» вновь возвращалось его прежнее наименование “Просвіта”, запрещенное в 1916 году Екатеринославским губернатором. Названо имя организатора и многолетнего руководителя Мариупольской «Просвіти” – Сергея Онуфриевича Липковского. Несколько месяцев спустя, в связи с выездом в Екатеринослав, он передаст руководство «Просвітою” Ивану Пантелеевичу Коваленко.
В то время И.П.Коваленко был членом общественного исполнительного комитета, членом уездного земского собрания, плодотворно работал в редакции «Мариупольского слова». В 1920 году Коваленко организует в Мариуполе краеведческий музей, станет его первым директором, несколько лет спустя познает на себе репрессивный характер советской власти. Но все это будет позже…
Возвратившись из Екатеринослава, Липковский, информируя украинскую обшественность города о позиции Центральной Рады, мог сослаться на публикацию, которая в те дни появилась в «Мариупольском слове». Грушевский, Винниченко и другие руководители УНР считали, что «Временное правительство должно заявить о своем принципиальном доброжелательном отношении к вопросу об автономии Украины, об участии в международной конференции представителей украинского народа, об образовании при Временном правительстве отдельного комиссариата по делам Украины, о выделении украинцев в тылу, а при возможности также на фронте, в особые войсковые части. Украинизация, кроме низшей школы, должна быть проведена также в средней и высшей школах. Ответственные должности в гражданской и духовной администрации должны быть замещены лицами, говорящими на украинском языке, и пользующимися доверием населения…» («Мариупольское слово», 30 мая 1917 г.)
Х Х Х
Обильно цитируя публикации, появившиеся весной 1917 года на страницах «Мариупольского слова», автор этого повествования старался до минимума свести свои собственные комментарии, оценочные суждения. Читатель, непосредственно прикоснувшись к политическим событиям в городе, должен сам сделать нужные для себя выводы и обобщения.
Понятно, что не все, только что изложенное, получит однозначную оценку современного читателя, и, особенно, читателя среднего и старшего возраста. Это, прежде всего, касается оценки самого городского общественного исполнительного комитета, его роли в тогдашних событиях.
В этой связи уместно вспомнить, что в историко-краеведческом очерке «Жданов» (Донецк, 1978 г., с. 54-55) его авторы Дмитрий Грушевский и Николай Руденко свою версию происходящего изложили следующим образом:
«В конце февраля 1917 года вспыхнула буржуазно-демократическая революция…
Стремясь воспользоваться победой над самодержавием, буржуазия старалась укрепить свою диктатуру и свести на нет роль и значение Советов. Поэтому, сговорившись с эсерами и меньшевиками, она стала спешно создавать в городах так называемые «общественные комитеты».
5 марта состоялось объединенное собрание городских общественных организаций, Совета рабочих депутатов, кооперативных и торгово-промышленных союзов, солдат и офицеров, на котором был создан Мариупольский «общественный комитет»… 7 марта, объявив себя органом местной власти в Мариуполе, «общественный комитет» при единодушной поддержке эсеров, меньшевиков и сторонников Центральной рады приступили к работе…»
И далее в таком же негативном, в духе того времени ключе. Но так ли все это было? Не будем торопиться с ответом. Присмотримся к деятельности общественного исполкома в течение всего 1917 года, участии в этой деятельности представителей различных партии, в том числе и большевиков. (Кстати, к 1 июля их было в городе всего около 100 человек.)
(Продолжение следует)
Павел Мазур