С Евгением Викторовичем я познакомился лет пятнадцать назад. «Известия» опубликовали тогда большой очерк о героическом эпизоде Великой Отечественной войны, о том, как группа разведчиков штаба Черноморского флота в считанные минуты уничтожила большой аэродром фашистов в Майкопе. Среди двадцати двух смельчаков был и Евгений Павлов, который, сообщалось в очерке, живет в Жданове и работает на водной спасательной станции.
Евгений Викторович встретил меня очень сдержанно. Весть о том, что центральная газета написала об одной странице его боевой биографии, что среди героев она особо выделила именно его, что об этом подвиге читает сейчас вся страна, не вывела его из душевного равновесия. Он поразил меня своим удивительным спокойствием. Нетрудно было догадаться, что именно это умение владеть собой помогло ему, помимо прочего, выйти победителем из самых невероятных ситуаций, в которые ставила его военная профессия разведчика. А с восторгом названная мной цифра уничтоженных тогда в Майкопе самолетов, сама по себе потрясающая, заставила Евгения Викторовича недовольно поморщиться:
— Не это главное. Обычно в нашу задачу не входило ввязываться в бой. Мы должны были добыть ценные документы, важные сведения. А самолеты — это мы уже походя, так сказать, попутно…
Был он из тех людей, о которых говорят: «Ладно скроен, крепко сшит». Больше того: он производил впечатление не просто здорового человека — от всей его фигуры веяло физической мощью. Таким увидел я его в 1967 году. Каким же богатырем он был за четверть века до этого, во время, скажем, майкопской схватки?!
И тут неотвязно вертится на языке строфа из хрестоматийного стихотворения: «Думал ли, что через год всего…». Пусть не через год, а через несколько лет, но какой неожиданной, какой безвременной была его кончина…
Но вот стою я у нового здания железнодорожного вокзала, на стене которого установлена мемориальная доска: «Эта площадь названа именем мичмана Павлова Е. В. — разведчика Черноморского флота, участника десанта, освобождавшего Мариуполь».
Контр-адмирал В. Г. Проценко в своей книге «Мгновение решает все» пишет об Е. В. Павлове как о «мужественном человеке, совершившем подвиг в еще не начавшейся Новороссийской десантной операции».
Это было в августе 1943 года. Штурмовать Новороссийск решено было с трех сторон, то есть не только с левого и правого берегов Цемесской бухты, но также и с моря, крупным десантом. Надо было уточнить систему вражеской обороны в чрезвычайно сильно укрепленном немцами порту.
Командиру разведчиков война дала трудное право посылать людей на смертельно рискованные дела. Он имел право приказать, но командир не по уставу попросил:
— Прошу тебя, Женя, кроме тебя, никому это не под силу, доплыви и непременно вернись живым. Сможешь?
Павлов родился и вырос в Мариуполе и плавал в Азовском море с тех пор, как помнил себя. Иногда ему казалось, что плавать он научился раньше, чем ходить. Спортом занимался, когда учился в ФЗУ, особенно больших успехов добился в плавании, неоднократно брал призы на соревнованиях в разных городах. Еще лучших результатов он добился в Харьковской высшей тренерской школе, которую окончил в 1937 году, а затем — во время службы на Черноморском флоте, где его и застала война.
— Должен, — спокойно ответил командиру Павлов.
Он натер тело жиром и бесшумно скользнул в штилевую гладь моря. Успел добраться до цели перед восходом луны, укрылся в полузатопленном доке, остаток ночи и весь следующий день провел в нафаршированном гитлеровцами порту, собрал ценнейшие сведения. Ночью он еще раз преодолел вплавь уже знакомые двенадцать с половиной километров и добрался до Голубиных скал, где обусловлена была встреча с товарищами.
Памятная односторонняя медаль. Памяти мичмана Павлова.
Тонированная бронза,165 мм, Жданов, Ю. Харабет. в1975 г.
Хорошо известно, что знаменитая Малая земля началась с дерзкой высадки на занятый врагом берег отряда особого назначения под командованием майора Цезаря Львовича Куникова. Меньше знают о том, что до этих отчаянных храбрецов, которых отобрали из лучших воинов Новороссийской военно-морской базы, на берег высадился Е. В. Павлов с группой разведчиков, что именно они обеспечили высадку десанта майора Куникова, а затем вместе с куниковцами сражались за расширение плацдарма Малой земли.
В школе села Варваровка Краснодарского края одна из пионерских дружин носит имя мичмана Павлова. 1 мая 1943 года здесь, под Анапой, высадился десант под командованием Героя Советского Союза Д. С. Калинина. Парторгом одного отряда этого героического десанта был наш земляк. Группе Павлова удалось овладеть очень важными штабными документами. Однако десант в целом понес большие потери, и Павлов оказался одним из немногих уцелевших. Двадцать шесть суток небольшая группа моряков-разведчиков, истекая кровью, с боем шла по вражеским тылам, сумела перейти линию фронта и доставить в полной сохранности бесценный портфель. Сведения оказались настолько важными, что гитлеровское командование вынуждено было изменить всю систему обороны побережья, причем изменения произошли в выгодном для нас направлении.
Мы вспомнили здесь только о трех подвигах мичмана Павлова — Майкоп, Варваровка, Новороссийск. Даже одного из них было бы достаточно для того, чтобы составить достойную боевую биографию любому участнику войны. Но Евгений Викторович Павлов участвовал в 38 (тридцати восьми!) разведывательных операциях в тылу врага. С шестнадцатью боевыми (не юбилейными) орденами и медалями вернулся он с фронта.
Я стою на площади имени Мичмана Павлова. Так она называется с мая 1975 года, со дня 30-летия Победы. Раньше это была Вокзальная площадь. Формироваться она начала после того, как в 1882 году к Мариуполю подвели ветку железной дороги.
За свою вековую историю площадь стала свидетельницей многих исторических событий. О двух из них напоминают мемориальные доски, установленные на здании железнодорожного вокзала. Одна из них гласит: «Здесь, на станции Мариуполь, 8-10 декабря 1905 года проходила забастовка железнодорожников в поддержку декабрьского вооруженного восстания». Другая установлена в честь мариупольских красногвардейцев, которые 22 ноября 1917 года в столкновении с контрреволюционерами захватили вагон с оружием.
В повести известной писательницы Елены Ржевской «Земное притяжение», действие которой происходит в послевоенном Мариуполе, есть такие строки: «Показалась Вокзальная площадь. Трамвай, скрежеща, давал круг, огибая клумбу в центре площади. Вокзал. Сумрачно, прохладно и пусто внутри».
Давно уже снята трамвайная линия и асфальтом залита площадь Мичмана Павлова, комфортабельные троллейбусы подкатывают к новому ажурному зданию вокзала с его современным интерьером. Преобразилась старинная площадь у железнодорожного вокзала.
Имя легендарного разведчика получила также улица, которая раньше называлась Вокзальной. Пройдет не так уж много времени, и она, как запланировано, превратится в бульвар имени Мичмана Павлова.
«Приазовский рабочий», 25 мая 1983 г.
Постскриптум 1997 года
Со дня публикации этой статьи прошло без малого полтора десятилетия. Для газетного материала — срок немалый. И если о своих давних писаниях я, перечитывая газетные вырезки, с гордостью говорю: «Не откажусь ни от единого слова», то по поводу «Площади имени Мичмана Павлова» сказать этого не могу. От одного слова — «контрреволюционеры» — отказываюсь. Оно, правда, не мое: я процитировал надпись на мемориальной доске, которая и по сей день висит на здании железнодорожного вокзала. Пусть читатель не посчитает меня человеком, который, по поговорке, крепок задним умом, но уверяю, что я уже тогда, в 1983-м, понял, что меньшевики и эсеры не были контрреволюционерами.
Может быть, именно поэтому мне удавалось «петь в когтях у кошки», когда не столько редактор правил, сколько внутренний редактор подсказывал благоразумие, но преходящей политической трескотни я, слава Богу, избежал в своих писаниях и поэтому могу через десятилетия включать их в книгу такими, какими они увидели свет в газете, органе горкома коммунистической партии, лишь изредка (да и то не везде) меняя слово-архаизм «ждановцы» на любезное моему сердцу «мариупольцы». Но изменить формулировку, высеченную на мраморе мемориальной доски, было выше моих сил не только тогда, но и сегодня. Но завтра, верю, это случится.
Более того, я уверен, что на площади Мичмана Павлова появится еще одна мемориальная доска, обширная и содержательная. И расскажет она о знаменитых и замечательных людях, которые в разное время через эти ворота города вступили в наш достославный Мариуполь.
Этот блистательный список непременно откроется именем Саввы Ивановича Мамонтова, построившего Донецкую железную дорогу, а в 1882 году подведшего ветку от Еленовки к Мариуполю, таким образом революционно изменившего судьбу города.
Через пятнадцать лет приехал сюда Александр Серафимович Попов, чтобы продолжить едва начатый путь в литературу, в которой он прославится под псевдонимом Серафимович. А пока он тринадцать месяцев будет оттачивать свое перо как мариупольский корреспондент ростовской газеты «Приазовский край». А еще через 12 лет, в 1909-м, высадится здесь из вагона Всеволод Эмильевич Мейерхольд со своей труппой, в которой состояла и Любовь Дмитриевна Менделеева-Блок, дочь великого ученого и жена гениального поэта, посвятившего ей БЕССМЕРТНЫЕ строки: «О доблести, о подвигах, о славе я забывал на горестной земле, когда твое лицо в простой оправе передо мной стояло на столе».
А еще через семь лет, в январе 1916-го, весь город проводит на московский поезд гроб с телом великого русского артиста Анатолия Леонидовича Дурова, умершего во время гастролей в Мариуполе. А немного погодя, в том же 1916 году, в солдатской теплушке привезут сюда Николая Асеева для службы в запасном полку, того самого, о котором позднее Маяковский скажет: «Правда, есть у нас Асеев Колька, этот может, хватка у него моя». А осенью того же 1916 года к кассе этого вокзала подойдет молодой человек лет двадцати четырех и попросит билет до Харькова в вагоне 4-го класса — более комфортабельные вагоны были ему не по карману. Это был Константин Паустовский, впоследствии писатель, которым будет зачитываться вся страна и слава которого перешагнет ее рубежи.
Конечно, радует глаз новое здание вокзала с его современным силуэтом, но жаль мне и снесенного старого, приземистого, провинциального, но по-своему уютного. А жаль его потому, что его стены, возведенные щедротами Саввы Мамонтова, помнили великих артистов, режиссеров, писателей, тех, кого при жизни назвали корифеями украинского театра, — М. П. Старицкого, М. Л. Кропивницкого, П. К. Саксаганского, И. К. Карпенко-Карого, Н. К. Садовского, в разное время приезжавших в Мариуполь на гастроли, проходившие в городе с неизменным успехом.
Побывали здесь и политические деятели. В семнадцатом — меньшевистский лидер Федор Дан, о чем советские историки постарались забыть, а из выдающихся большевиков — Г. И. Петровский, В. Я. Чубарь, X. Г. Раковский, С. В. Косиор, В. В. Куйбышев, Г. К. Орджоникидзе. А в августе 1920 года подкатил к этому перрону штабной вагон члена Военного Совета Юго-Западного фронта И. В. Сталина и комфронта Егорова, будущего маршала Советского Союза, беспощадно расстрелянного в тридцать седьмом «отцом народов».
Если уж говорить о военачальниках, то старый вокзал видел здесь и Нестора Ивановича Махно, и Павла Ефимовича Дыбенко с его гражданской женой Александрой Михайловной Коллонтай. Справедливости ради скажем, что бывал здесь и белогвардейский генерал Михаил Зенонович Май-Маевский, одно время второе после Деникина лицо в Добровольческой армии, и «первый красный офицер» Климент Ефремович Ворошилов, и Григорий Иванович Котовский, и легендарный Гай, и младший брат Ленина — Дмитрий Ильич Ульянов.
Здесь мариупольцы встречали Игоря Ильинского, уроженца Мариуполя Михаила Степановича Гришко, справедливо названного соловьем Украины и украинским Шаляпиным.
А летом 1941 года отсюда во второй раз отправился на фронт, вылечив свою рану, полученную в бою, в санатории «Металлург», преобразованный в «выздоровбат» — батальон выздоравливающих, Олесь Гончар. А вскоре после освобождения города от гитлеровцев ступит здесь на мариупольскую землю замечательный украинский поэт Владимир Сосюра.
А уже в наше время, в новую эпоху, встречали мы на модерновом вокзале Беллу Ахмадулину. В русской литературе я знаю трех женщин, которых без преувеличения можно назвать великими поэтами. Это Анна Ахматова, Марина Цветаева и Белла Ахмадулина. Удивительно ли, что так считаю я, дипломированный филолог? Удивился я, когда на вечере Беллы Ахмадулиной в драм- театре был битком набитый зал, где зрители, затаив дыхание, слушают сложнейшие стихи, очарованные высокой поэзией. 14, как сказано у Маяковского, «где надо, хмуреют, где надо — смеются».
Вот если бы все эти имена да еще те, которые я здесь не упомянул, высечь на мраморе — какое это имело бы познавательное значение и как повысило бы престиж нашего города, внушая прежде всего самим мариупольцам, что и мы не лыком шиты и не лаптем щи хлебаем. И какое это было бы справедливое дополнение к табличке, невольно увековечившей «контрреволюционеров», которые на самом деле были борцами за подлинно демократическую, свободную и суверенную Украину.
Но вернемся к славному человеку и воину мичману Павлову.
Гордясь тем, что приложил руку к возвращению улицам Мариуполя их исторических названий, я тем не менее рад, что старой Вокзальной площади дали имя защитника Отечества, рядового, но незаурядного бойца Великой войны. Жаль, что намеченная реконструкция этой площади и улицы, по вполне понятным причинам, до сих пор еще не осуществлена. Но, глядя из окна троллейбуса при спуске к вокзалу, вижу табличку: «Улица Вокзальная». Четверти без малого века не хватило на то, чтобы поменять ее на новую.
К сожалению, имя это не очень прививается. Отчасти потому люди обыкновенно говорят: «Еду на вокзал» и не говорят: «Еду на площадь Мичмана Павлова», как и раньше не говорили: «Еду на Вокзальную площадь». Но водителям 5-го и 10-го троллейбусных и многочисленных автобусных маршрутов следует не говорить «Конечная», как они это обыкновенно делают, а четко объявлять: «Площадь Мичмана Павлова. Вокзал».
И постепенно это внедрится в сознание населения.
Лев ЯРУЦКИЙ