Казачье прошлое Мариуполя

После того, как в семидесятых годах 15 века по Северному  Приазовью прошлись полчища Оттоманской империи, оно превратилось в Дикое Поле и оказалось на задворках истории. И потому все, что происходило в устье Кальмиуса, редко когда попадало в анналы истории. И все же отдельные даты, упоминаемые в исторической литературе и в документах, свидетельствуют, что, начиная с самого конца XV столетия и до 1734 года, его населяли то казаки, то кочевники-татары.

Казачий городок XVII века. Со старинного рисунка

Одну из таких дат – примерно 1500 год упоминает историк А. Черногор в статье «До заснування м. Жданова». По его мнению, на месте нашего города тогда появился казачий зимовник. Очевидно потомки бродников, которых татары называли казаками, кое-как восстановили укрепления города своих предков и назвали его Домахой. О существовании Домахи в первой половине XVI века пишет в работе «Конец Дикого Поля» историк А. Лисянский. Тот же Лисянский цитирует грамоту московского царя Федора Иоанновича от 31 августа 1584 года, в которой идет речь о посылке царского жалования донским казакам, ходившим против татар «под Калмиус». На грамоты Федора Иоанновича ссылается и известный запорожский краевед В. Фоменко, когда в статье «К топонимике Приазовья» пишет, что в 1593 году хозяевами Кальмиуса  оставались татары, имея в его устье «город Калмиус»: «Из нового города из  Калмиуса татары делали набеги на государевы украйны». И той же грамотой приказывал донским «лучшим атаманам и удальцам» разгромить тот «улус крымского царевича». Тот факт, что Калмиус называется уже «новым городом», говорит, что казаки восстановили бывшую Адомаху, сделав ее снова крепостью, и стали называть его просто «Калмиусом».

Уже в татарском «городе Калмиусе» в начале XVII века закрепляются запорожские казаки. И, как свидетельствует, ссылаясь на архивные данные, Д. Грушевский в 1611 году крепость в устье Кальмиуса была казацкой. Это объясняется тем, что почти вся первая половина XVII века характеризовалась интенсивностью морских походов запорожцев – нередко в союзе с донскими казаками – в пределы Оттоманской империи. Так самостоятельные походы к берегам Крымского ханства и Турции запорожские казаки совершали в 1609, 1614, 1615, 1616, 1617, 1620, 1621, 1630 и в 1631 годах и совместно с донскими — на татар  и турок в 1625, 1626, 1628, 1630, 1631, 1632, 1640 и в 1641 годах. А это значит, что крепость Кальмиус казаки удерживали потому, что она обеспечивала безопасный  выход по запасному пути Днепр – Самара – Волчья – Кальмиус в Азовское, а затем и Черное море, если турки перекрывали устье Днепра, а также возможность безопасного возвращения в Кош. Запасной путь использовался и для соединения запорожцев с донцами для совместных походов.

Тот факт, что в первой половине XVII века в устье Кальмиуса находились казаки, подтверждается археологическими раскопками. Так, как свидетельствуют старшие наручные  сотрудники городского краеведческого музея Р. Саенко и Л. Кучугура, в ходе раскопок в 1931 году на Левом берегу были обнаружены и исследованы землянки, в которых жили запорожцы. Среди находок были обнаружены оружие: боевые топорики, осадное ядро, наконечник копья, а среди бытовых вещей грузила для рыболовных сетей, часть якорной цепи, глиняные курительные трубки, фрагменты столовой  посуды и т.д.  А на правом берегу реки тогда было укрепление с церковью посередине. Вблизи укрепления находилась мастерская, где изготовлялись казацкие люльки. И если исходить из того, что, как археологи  и историки свидетельствуют, этим находкам примерно 300 лет, то казаки находились в устье Кальмиуса  всю первую половину XVII века. Затем сюда приходят кочайские  татары. Так в одном из документов, опубликованных в третьем томе  «Актов Московского государства» говорится о том, что в 1660 году «на устье той реки Калмиуса был бой большой» между татарами и отрядом в 700 человек, которым командовал стрелецкий голова Изосим Маслов. И позже в 1694 году, как пишет Д. Яворницкий  «кошевой Шарпиль в начале осени ходил под какой-то город  Паланку вместе с отрядом малороссийских казаков». Единственной паланкой (так называли татары небольшую крепость-город) на юге Дикого Поля была крепость в устье Кальмиуса. Значит, и тогда там находились татары.

Однако это не говорит, что в годы перемирий между Россией и Крымским ханством и между татарами и Запорожской Сечью запорожцы не возвращались в обжитое ими место, когда из устья Кальмиуса откочевывал тот или иной улус. Ведь рыбный и соляной промыслы были одной из самых дорогих статей для всей Запорожской Сечи. Кстати, во второй половине XVII века Запорожская Сечь очень часто, в обход российской дипломатии, заключала перемирия с Крымом. В этом  убеждают документы, которые приводит в Истории запорожских казаков Д. Яворницкий. Одним из них, в частности, является отчет личного посланца гетмана Мазепы, побывавшего в Запорожской Сечи. Он писал гетману следующее: «Запорожцы поневоле принуждены держать с татарами мир еще и потому, что у них сил нет с таким царством воевать, а, кроме того, еще и потому, что они сыты и пьяны от добычи рыбной и соляной». А другим является письмо кошевого атамана тому же Мазепе. В нем Василий Кузьменко пишет: «А что касается, вельможность ваша, того твоего вопроса, в миру ли мы с бусурманами или нет, то на это отвечаем так. Наше перемирие, которое мы  держим до сих пор, никому не делает убытка, но служит только к лучшей прибыли. Возьми в соображение, ваша милость, то, что если бы мы,  войско запорожское, не держали с татарами мира, то откуда была бы добыча и харч?..»

В условиях такого перманентного мира  запорожцы, как пишет А. Лисянский, несмотря на  опасности, селились над самым Азовским морем.   К ним, в том числе и к тем, кто находился в устье Кальмиуса, приходили по Д. Яворницкому «партии промышленных людей. Большей частью это были бродячие, бездомные, безженные люди… и нередко здесь оставались  навсегда». И в первой трети XVIII столетия  запорожцы, несмотря на русско-турецкие  соглашения, периодически занимались рыбной ловлей  в море и охотой в низовьях Кальмиуса. Лишь в 1734 году они стали хозяевами в его устье. Именно тогда, указывает в «Истории Украины» Н. Полонская-Василенко была учреждена Кальмиусская паланка как военно-административная единица Сечи. При этом в устье Кальмиуса, как пишет А. Скальковский, «в 1734 году было поставлено  укрепление для защиты границы и покровительства рыбной ловли», а Д. Яворницкий утверждал, что центром паланки «было поселение у самого устья речки Кальмиус…, где некогда стояло городище Домаха».

В самом укреплении находилось до 200 казаков. Там же были и конюшни для лошадей и здание для походной церкви. Кроме них, устье Кальмиуса  населяли жители поселения, а также владельцы находившихся невдалеке зимовников. Именно  они  вкупе и составили то множество народа, которое нашел губернатор Чертков в 1776 году, когда побывал в устье Кальмиуса. Поэтому забот у полковника и старшины было  невпроворот. Надо было заботиться о прокорме гарнизона  и поэтому приходилось посылать  небольшие отряды в Бахмут и Черкасское за хлебом  и солью. Те, кто занимался рыбной ловлей и жил в самом укреплении, а также, в укрепленных хуторах-зимовниках, приходили за получением билетов, разрешавших выезд для «покупки к неводам ниток, урезов, а всего пуще за хлебом», а шинкари – за спиртными напитками. В Кальмиус (так в совокупности кош именовал и укрепление и слободы  при нем) часто приезжали купцы и чумаки. С каждого из них старшина взимал пошлину за  переправы, за безопасность на обратном пути. Взимали сбор и с шинкарей – за торговлю спиртным.

В обязанности полковника и старшины входило обеспечение охраны тракта, а также содержание почтовых станций над Белосарайским Лиманом и на переправе через Кальчик, на которые следовало ежедневно направлять по 8 ямщиков с лошадьми. Под руководством полковника и старшины осуществлялось правосудие в пределах всей паланки. Об одном из фактов его осуществления рассказал в «Истории Новой  Сечи или последнего Коша Запорожского» А. Скальковский. За то, что батрак Грицко Капустенко, по пьянке ранил ножом казака Никиту Тарана, на созванной полковником сходке в самой крепости вынесли приговор, согласно которому виновный 1767 года, августа 8 наказан… «уломлению одной ноги».

И казаки, размещавшиеся в укреплении, и жители прилегавшей к нему слободы жили полнокровной жизнью. Весной и летом ловили рыбу, солили и вялили ее, чтобы сбыть приезжавшим сюда чумакам. Зимой охотились, а те, кто не был занят на промыслах, занимался своим делом: шорники чинили лошадиную упряжь, сапожники и портные шили обувь и одежду, цирюльники  брили своих клиентов, кузнецы подковывали не только своих лошадей, но и тех, что приводили с ближайших зимовников. По субботам и воскресеньям и в праздничные дни в  казачьей Свято-Николаевской церкви  проходили богослужения. Кроме того, в ней венчали брачующихся из зимовников, крестили новорожденных, отпевали умерших.

Так размеренно текла жизнь в устье Кальмиуса до 1769 года, когда Крымские татары в последний раз совершили последний набег на украинские земли. Не миновала беда и устья Кальмиуса. Вот тогда запорожцы  совершили здесь свой последний подвиг, сражаясь с намного превосходящими силами  татар: гарнизон укрепления защищал его до тех пор, пока в живых не осталось ни одного человека. Правда, потом Кош прислал сюда новых  казаков, и они восстановили все разрушенное. Но центром Кальмиусской паланки Кальмиус оставался  недолго. В 1775 году по приказу императрицы Екатерины ll Запорожская Сечь разрушена «со истреблением на будущее время и названия запорожских казаков». Так закончилось казачье прошлое Мариуполя.

Николай РУДЕНКО.