Встреча с Сергеем Георгиевичем Фетисовым произошла более много лет назад за полгода до его девяностопятилетия. Несмотря на более чем почтенный возраст, он сохранил неомраченную годами память и умение четко и ясно излагать свои мысли на безупречном русском языке. Одна беда – из-за возрастной хрупкости костей у Сергея Георгиевича была сломана шейка бедра, и передвигался он с большим трудом, да и то, только в пределах своего жилища. Несколько часов беседы с этим человеком, не потерявшим интерес к жизни вопреки превратностям судьбы, показались увлекательным путешествием в «машине времени», только не в будущее, как это бывает иногда у фантастов, а в прошлое…
Его отец – Георгий Ефимович числился крестьянином Орловской губернии, но никогда крестьянским трудом не занимался. На «медные гроши» окончил гимназию, работал конторщиком на железной дороге, и старался дать образование детям. Увидеть воплощение своей мечты не довелось: Георгий Фетисов умер, не дожив до пятидесяти лет, задолго до того, как его сыновья стали учеными: Александр Георгиевич – доктором медицинских наук, Георгий Георгиевич – агрономом, профессором Московского университета, Сергей Георгиевич – металлургом, кандидатом технических наук, лишь дочери – Серафиме Георгиевне не довелось получить высшее образование, она прервала обучение в университете, ради опеки престарелой матери.
Сергей Георгиевич Фетисов родился в 1902 году в Самаре. Высшее образование получил в Петрограде, в Горном институте, диплом горного инженера получил в 1927 году. Был направлен на Нижне-салдинский металлургический завод, где трудился три года. Там заболел туберкулезом, чудом преодолел страшный недуг. Но прежде того были с отличием оконченная приходская школа и гимназия, после закрытия гимназии в 1918 году учеба в рожденном революцией учебном заведении — трудовой школе. Вот что поведал Сергей Георгиевич об обучении в гимназии:
– В классе было примерно человек сорок. Учились у нас, в основном, дети состоятельных родителей, но были и малообеспеченные, я в том числе. Но все были одинаково одеты. У нас, например, учился сын губернатора Протасова, и носил он форму из того же материала, что и все другие гимназисты, предусмотренного регламентом. Отношение педагогов к ученикам было ровное, то есть был сын губернатора, но отношение к нему было, как и ко мне, только я был первым учеником, а он – «середняком». Никто не завышал ему отметки. Начиналось различие, когда наступал завтрак. Дети из богатых семей кушали довольно хорошо, а я довольствовался небольшой булочкой и стаканом чая с бледной заваркой.
В середине тридцатых годов прошлого века горный инженер Сергей Фетисов приехал в Мариуполь. С тех пор, с небольшими перерывами, его жизнь была связана с нашим городом. Каким же он увидел его в апреле 1934 года?
– Вышел я в город, и первое. Что меня поразило – воздух. Погода была прекрасная, воздух был чудесный, «Азовсталь» только-только начинал работать, завод имени Ильича – далеко от вокзала. Город был симпатичный, зеленый… Мне здесь бытовая сторона очень понравилась. С промтоварами было трудновато, а вот с продовольствием, несмотря на то, что голод 32 -33 годов только кончился, затруднений не чувствовалось. Рыбы было сколько угодно, овощей изобилие. Море было чистое, приятное. Я сам с Волги: сначала критически относился к морю, а потом понял всю его прелесть. Ласковое, хорошее море.
Сергей Георгиевич трудился в мартеновском цехе №2 завода имени Ильича технологом, а затем помощником начальника цеха как раз в то время, когда зарождалась слава сталевара Макара Мазая. Инженер Фетисов был не только свидетелем его рекордов, но и непосредственным участником их технической и организационной подготовки. Позже, в 1937 году в статье для журнала «Сталь», написанной им совместно с начальником цеха Яковом Шнееровым, были отражены все подробности этой работы.
– В 1935 году была проведена серьезная реконструкция в мартеновском цехе №2. Были созданы условия, позволяющие повышать вес садки до 100 тонн: были углублены ванны печей, укреплены металлоконструкции разливочного пролета, повышена грузоподъемность разливочных кранов, добавлен еще один кран — стопятидесятитонный. За счет «ложных порогов» объем ванны также стал бóльшим и достиг 110 тонн. Благодаря этому производительность мартеновских печей резко увеличилась. Большое внимание уделяло этому делу руководство завода, технический директор Кравцов. Это была его идея, и он приложил все старания, чтобы провести реконструкцию. С 1936 года, когда все запланированное стало реальностью, резко увеличилась производительность мартеновских печей.
Началось соревнование сталеваров. Это были прекрасные сталевары, очень дисциплинированные, например, Катрич, Лут, Мазай и другие. Приехал к нам какой-то представитель из Москвы, чтобы выдвинуть одного из них, как инициатора стахановского движения в металлургии. Макар Мазай был молод, энергичен, смел, и вот на него пало выдвижение. Помню первую мазаевскую рекордную плавку. Сменным мастером был Моисеев, плавку вел мастер Буравлев. Плавка была хорошо подготовлена: вовремя подали тяжеловесный лом и чугун, для выплавки выбрана простая углеродистая сталь. Правда, прошла плавка не совсем гладко. В ходе ее создалась даже аварийная ситуация. Положение исправил Буравлев, рискуя получить травму, — но все обошлось. В анализ попали, и по температуре все было хорошо. Съем стали с квадратного метра пода мартеновской печи составил 12 тонн. Это был всесоюзный рекорд. Сразу имя Макара Мазая прогремело на всю страну.
Я проработал в мартене – 2 с 1934 по 1936 год. Хочу два момента отметить. Первое, я никогда не чувствовал, чтобы от сталеваров во время работы несло перегаром. И второе, я не слышал мата. Сквернословия в цехе не было, во всяком случае, в присутствии начальства и особенно женщин.
Работа в мартеновском цехе №2 завода имени Ильича была для Сергея Георгиевича пусть ярким, но все же эпизодом в его плодотворной инженерной деятельности. Ему довелось разрабатывать технологию выплавки и разливки десятков новых броневых и судостроительных сталей. Более тридцати лет он посвятил научно-исследовательской работе в Мариупольском филиале НИИ «Прометей». Защитил диссертацию, стал кандидатом наук, авторитетным ученым-металлургом, сочетавшим в себе глубокие теоретические знания с богатым производственным опытом. Он никогда не стремился к большим должностям, административной деятельности. Его увлекала лишь конкретная работа. И в ней он преуспел.
Сергей БУРОВ