Дорогой читатель, ознакомившись с нижеследующим документом, не спешите принимать на веру все, что в нем сообщается. Прочитайте внимательно мой комментарий к этой публикации.
Гробница греческого митрополита Игнатия в городе Мариуполе в 1784 г.
В 1772 году крымские греки, желая избавиться от притеснения татар, решили выселиться в Новороссийский край. Главным деятелем этого выселения был греческий митрополит Игнатий. По велению императрицы им дозволено было выбрать места в нынешней Екатеринославской губернии. Они первоначально прибыли в Бахмут, потом в Екатеринославль, но, вероятно, места эти им не понравились, и в 1779 г. они окончательно поселились в Мариупольском уезде. Там им было пожаловано по 30 десятин на душу, сверх того 6000 десятин удобной и 2000 десятин неудобной береговой земли по берегу Азовского моря. В настоящее время, кроме греков, живущих в городе, — 24 греческих селения в уезде. Вместе с греками прибыл в Мариуполь (или, как тогда называли и писали: Мариамполь) и митрополит Игнатий. Он был, по повелению императрицы, назначен пожизненным архиереем. Епархию его составляли только эти выселившиеся греки. Кафедра была в Мариуполе.
В 1774 году митрополит Игнатий скончался и похоронен в малом соборе. Он похоронен по восточному обычаю, т. е. в склепе поставлены кресла, и он в полном архиепарейском облачении сидит в этих креслах. Бывая нередко в Мариуполе, я пожелал его видеть. В самом соборе близ клироса с правой стороны от входа поставлен саркофаг из белого мрамора. Саркофаг этот внутри пустой. Его сняли, затем доски, которыми забран пол, на петлях, и запираются замками. Один из дьяконов отпер эти замки и раздвинул доски, под ними протянута парча; когда отдернули парчу, то я увидел покойного, сидящего в креслах, — правая рука свесившись через ручку кресел, — голова склонилась на правую сторону, он с головы до колен закрыт густо белою кисеею, так что лица нет возможности рассмотреть, но череп, совершенно лишенный волос, виден; по словам священников, слышавших от своих отцов, он и при жизни был совершенно лысый; правая рука его от локтя обнажена, вероятно, одежда истлела, — остались только кости и жилы, кожи нет. На вопрос, был ли он похоронен в митре, мне священник отвечал, что в митре, но что назад тому лет 15-20, не было над ним саркофага, так что все приходящие молиться в собор всегда свободно осматривали его и кто-то украл митру; после устроили саркофаг, и ныне крайне редко, может быть, раз в год, открывают склеп для очистки от пыли.
В.ЛУЦКИЙ.
«Русская старина», 1880, ноябрь, стр. 737-738.
Комментарий публикатора
Когда я в первом томе «Мариупольской старины» пересказал этот документ, в редакцию «Приазовский рабочий» пришло разгневанное письмо: как смеет Яруцкий возводить поклеп на греков? Ни один грек не мог посягнуть на митрополита и украсть его митру. (Даю толкование слова «митра» по словарю С. И. Ожегова: «Головной убор епископов и некоторых заслуженных священников, надеваемый во время богослужения»).
Я вспомнил сразу двух классиков — Грибоедова: «Не я сказал — другие говорят»; и Евтушенко: «Плохих народов не было и нет, а гады есть у каждого народа».
И еще: что греки к своему архипастырю не всегда относились по-джентельменски — об этом мой внимательный читатель помнит, надеюсь.
Но правда и то, что публикация В. Луцкого в авторитетнейшей «Русской старине» местами действительно вызывает недоумение и во многом не внушает доверия.
Сомнения в компетентности автора начинаются уже со значка, следующего сразу под заголовком: +1784. В старину (до Октября то есть) крестик перед датой обозначал время кончины имярек. Следовательно автор заметки утверждает, что митрополит умер в 1784 году — об этом он пишет и в тексте. Мы не знаем в точности, в какой день умер Игнатий, но скончался он в феврале 1786 года — это абсолютная истина.
Далее. Греки решились переселиться в Новороссию не в 1772 году, как утверждает В. Луцкий, а в 1778-м.
«ОНИ ПЕРВОНАЧАЛЬНО ПРИБЫЛИ В БАХМУТ…»
На самом деле переселенцы провели зиму 1778-1779 годов в бывшей Самарской паланке. В Бахмутском уезде многие из них провели следующую зиму, дожидаясь, пока им в Мариуполе построят дома. В Бахмуте их по — братски приютили украинцы — об этом полезно помнить.
Неточное утверждение В. Луцкого, что епархию» Игнатия «составляли только эти выселившиеся греки. На самом деле он был пожалован пожизненно митрополитом Готфейским и Кафайским и под его началом были не только приазовские греки-переселенцы, но и те, которые остались в Крыму.
Совершенно ясно, что анализируемую заметку писал не ученый-историк, профессионально знающий предмет, — в данном случае переселение греков из Крыма в Приазовье — и оперирующий научно проверенными фактами. Но когда В. Луцкий пишет о том, что видел своими глазами, к нему надо прислушаться. Здесь ему, я думаю, можно верить. Даже когда он утверждает, что череп покойного был совершенно лишен волос. Хотя на единственном портрете у митрополита «кудри черные до плеч». Но ведь портрет писался через много лет после кончины Игнатия художником, который живую натуру не видел. А словесный портрет, который ему нарисовали современники Игнатия, мог быть не очень точным. Да и у живописца мог быть соблазн польстить своему герою. Не потому ли митрополит, о котором известно, что был он весьма дороден, на портрете сухощав и, я бы сказал, изящен.
Еще одна мелочь. Современного читателя удивит употребление «кресла» для единственного числа; «Я увидел покойного, сидящего в креслах». Это значит, что Игнатий сидел в ОДНОМ кресле, а не во МНОГИХ. Такое употребление слова «кресла» в значении «кресло» подтверждается и В. И. Далем.
Кстати сказать, кресло, в котором был похоронен митрополит, сохранилось до наших дней и представлено в экспозиции Мариупольского краеведческого музея.
При всем при том заметку В. Луцкого из документов, относящихся к истории Мариуполя, не выбросишь. Но относиться к ней надо осторожно, с учетом тех ошибок, которые допустил автор.
Публикация, примечания и комментарий
Л. Д. ЯРУЦКОГО.