Это здание было, пожалуй, старейшим в Мариуполе. Судите сами: дом на Гамперовском спуске закончен строительством в 1897 году, мужская гимназия (старый корпус индустриального техникума) — в 1899-м, здание ПТУ № 3 возле центрального рынка — 1901, водонапорная башня — в 1910-м. Примерно такого же возраста и здание женского епархиального училища (старый корпус Приазовского технического университета).
Здание же на Митрополитской угол Греческой освящено в 1880 году.
Несколько лет назад, когда здесь находилась контора «Ждановтеплосети», среди бела дня здание охватил пожар. Пожарные прибыли вовремя, но то одного у них не было, то другое забыли прихватить, а когда все надлежащее доставили, выяснилось, что в кране нет воды. Отчет в «Приазовском рабочем» о происшествии должен был показать мужественную борьбу с огненной стихией, но на деле стал рассказом о том, как двое суток топтались пожарные вокруг пылающего здания, пока огонь, уничтожив все, что мог, не погас сам по себе.
Так в наше время на наших глазах сгорело старейшее архитектурное сооружение города.
Многие мариупольцы помнят, что длительное время здесь размещалась школа № 10, но уже мало кто знает, что здание на Митрополитской принадлежало до революции уездному духовному училищу.
После того, как в 1820 году в городе было открыто первое учебное заведение — приходское училище, именовавшееся в народе «падишах схолясы» («царская школа»), так как открыта она была в честь посещения Мариуполя Александром I, местное духовенство начало хлопотать об открытии училища для образования своих детей и подготовки их к поступлению в семинарию. Эта мысль принадлежала энергичному и деятельному священнику из Сартаны отцу Марафу. Духовное управление Мариупольского округа обратилось в Святейший Синод за разрешением на благородное деяние. Там рассудили простодушно: хотите открывать открывайте, но учтите: содержание училища — только за счет местных средств.
Значит, предстояло искать спонсоров, как сказали бы мы сегодня. Надо заметить, что сбор пожертвований на общественные цели всегда в Мариуполе шел туго — не только сегодня, но и в старину. Поэтому отец Марафу, не дожидаясь, пока горожане скинутся на строительство здания, предложил открыть духовное училище в его собственном доме в Сартане. Там оно и было открыто в канун смерти Александра I в Таганроге и восстания на Сенатской площади, то есть осенью 1825 года.
Отец Марафу был избран смотрителем этого второго в городе учебного заведения и вошел в историю Мариуполя как основатель духовного училища. Но жить ему оставалось всего лишь пять лет (он скончался в 1830 году). К тому времени были собраны деньги на строительство здания, и в 1831 году училище переехало из Сартаны в Мариуполь. После смерти отца Марафу на должность смотрителя училища избрали священника Чернявского. На нем демократия и закончилась: последующих смотрителей — Демяновского, Любимого, Мазараки, Макиевского, Песоцкого, Моторного уже не выбирали, а назначали.
«Материальное благосостояние училища на первых порах его существования было весьма печально. Духовенство охладело к нему, а потому и было невнимательным к его нуждам. Смотрители постоянно обращались в духовное правление с жалобой на невысылку денег, собираемых на содержание училища, а во времена сильных холодов приходилось прекращать учение за отсутствием средств на отопление».
Я привел цитату из очерка местного историка XIX века А. Ф. Петрашевского. Последний, в свою очередь, опирался на историю духовного училища, составленную А. А. Стахевичем в 1880 году. В то время мариупольские краеведы еще соблюдали благородное правило ссылаться на своих предшественников — «не то что нынешнее племя».
Сейчас модно идеализировать дореволюционное прошлое, я же постараюсь избежать этого. Учебные заведения в Мариуполе, лишенные субсидий из казны, содержавшиеся только на общественные средства, влачили жалкое существование. Так, выстроенное здание духовного училища 15 лет не ремонтировалось и пришло в такую ветхость, что оставаться там стало опасно для жизни. Восемь лет — с 1847 по 1855 год — училище вело кочевой образ жизни, переходя из одного наемного здания в другое (очень напоминает положение возрожденной Светланой Юрковой Александровской гимназии). А во время севастопольской обороны,когда англо-французская эскадра прорвалась в Азовское море и Мариуполь стал прифронтовым городом, училище перевели в Карань, где почти год оно существовало чисто символически, то есть только на бумаге.
Мариупольское духовенство обратилось за помощью к высшим духовным властям. Ответ последовал самый неожиданный: 15 марта 1856 года обер-прокурор Святейшего Синода распорядился училище закрыть — до особого распоряжения. Училищный дом, и без того находившийся в аварийном, по-современному выражаясь, состоянии, вдобавок был поврежден при бомбардировке Мариуполя англо-французской эскадрой. По упомянутому распоряжению оберпрокурора, эта развалина, а вместе с ней и училищное имущество были проданы с аукциона за сущие пустяки. Архив и библиотеку передали в губернию, а учащихся рассовали по училищам Екатеринослава, Бахмута.
К счастью, возродить училище в Мариуполе удалось довольно быстро — года через полтора после распоряжения оберпрокурора. Теперь оно именовалось уездным духовным училищем и состояло из приготовительного класса и трех отделений: низшего, среднего и высшего, причем курс был двухгодичным в каждом отделении.
В коммунистическое семидесятилетие местные краеведы историей этого учебного заведения, естественно, не занимались. Считалось: какой интерес может представить для нас училище, где обучались будущие попы? Сегодня мы думаем, конечно, иначе. Из воспитанников Мариупольского уездного духовного училища за годы его существования выросли многие священнослужители, которые в меру своих сил проповедали гуманное христианское учение, старались смягчить народные нравы, призывали людей к жизни праведной — в любви и согласии. Можно быть убежденным атеистом, но эту христианскую проповедь любви нельзя не признать более полезной, чем призывы большевиков к классовой ненависти, принесшей обществу столь тяжкие последствия.
Немало священнослужителей, получивших первоначальное образование в стенах Мариупольского духовного училища, в годы революции и гражданской войны и последующее большевистское время приняли за веру христианскую мученическую смерть в застенках ЧК, в тюрьмах и лагерях ГУЛАГа. Но отсюда не вытекает, однако, что мы должны идеализировать порядки и систему обучения в этом учебном заведении.
Здесь учился человек, о котором рассказывается во многих книгах и энциклопедиях. Он и сам написал книгу, где есть строки воспоминаний о Мариупольском духовном училище.
Я говорю о выдающемся революционере-народнике Михаиле Родионовиче Попове. Он был одним из создателей «Земли и воли».
В Мариуполь Михаил Попов попал одиннадцатилетним мальчиком (в 1862 году), а уехал отсюда семнадцатилетним юношей. Даже в одиночке Шлиссельбургской крепости эти шесть лет казались ему мрачными. Тот, кто хочет узнать о быте и нравах Мариупольского духовного училища, пусть прочитает знаменитые «Очерки бурсы» Н. Г. Помяловского. Преподавали здесь люди невежественные и жестокие, учащихся поминутно унижали и оскорбляли, розги свистели чуть ли не круглосуточно.
…После своего возрождения в 1857 году духовное училище в течение двадцати трех лет находилось в доме Юрия Попова на углу Торговой и Митрополитской. Когда в 1986 году писал очерк о М. Р. Попове, я не раз приходил на перекресток улиц III Интернационала и Карла Либкнехта (как они тогда назывались, пока в 1991 году им не вернули исторические названия). Место, помимо шестилетней протяженности эпизода биографии выдающегося революционера-народника, имеет историческое значение потому, что в начале 80-х годов XVIII века именно здесь заложил свой дом митрополит Игнатий. Переселенцы из Крыма, поставившие свои дома по обе стороны митрополитского подворья на восток и на запад, постепенно создали улицу, которая вполне естественно стала называться Митрополитской. Тем интересней узнать, сохранился ли дом Игнатия, если же нет, то хотя бы выяснить, где он в свое время стоял.
Любой перекресток имеет, понятно, четыре угла, поэтому адрес: на углу Торговой и Митрополитской, достаточно расплывчат и неопределен.
Находчивые местные краеведы (в первую очередь А. Д. Проценко) остановили свой выбор на доме номер 7 по Митрополитской и объявили домом Игнатия. Так как поисками веских доказательств они себя не утруждали, то с таким же успехом можно объявить митрополитс ким подворьем и дома 8 и 10 на той же улице: они тоже весьма поместительны и сохранили «следы былой красоты». Не говоря уже о том, что им мог быть и дом, стоявший до войны на четвертом углу, где сейчас стоит; магазин-времянка «Овощи». (Стоявший на этом месте дом был уничтожен во время освобождения Мариуполя от гитлеровцев). Если верить нашим краеведам и принять за истину, что дом № 7 действительно принадлежал митрополиту Игнатию, то отсюда вытекает, что он старейший в Мариуполе: его возраст перевалил за третье столетие.
Но вспомним некоторые исторические факты. Когда в 1787 году Екатерина II совершила поездку на юг России, предполагалось, что она заедет и в Мариуполь. Для встречи императрицы был приготовлен «путевой дворец» — подворье митрополита Игнатия, скончавшегося всего лишь за год перед этим событием. В последний момент маршрут изменили и Екатерина так и не воспользовалась гостеприимством мариупольцев. Но когда в 1818 году через город должен был проехать Александр I, здесь долго ломали голову, где же принять победителя Наполеона. Остановились на здании греческого суда (впоследствии — городского училища) на Базарной площади (ныне пл. Освобождения), потому что к тому времени «путевой дворец», приготовленный для Екатерины II, то есть митрополитский дом, «пришел в полную ветхость».
Можно ли поверить, что дом, который в 1818 году «дышал на ладан», сумел прожить еще век и три четверти века, сохранив при этом вполне моложавый и молодцеватый вид?
Дом № 7 по улице Митрополитской сохраняет для нас значение потому, что именно здесь жил поэт Ееоргий Костоправ, основоположник современной литературы мариупольских греков. Именно отсюда в ночь с 23 декабря 1937 года энкаведисты увели его в застенок, где полтора месяца спустя принял он мученическую смерть. Это факт проверенный и доказанный. Все остальное — предположения, покоящиеся на весьма зыбких гипотезах. Но может быть, дом Юрия Попова, в котором четверть без малого века располагалось Мариупольское духовное училище, — это и есть бывшее митрополитское подворье?
Более чем сомнительно. Если бы это было так, современники вряд ли преминули упомянуть столь примечательную подробность. Между тем этого не делает ни М. Р. Попов в своих воспоминаниях, ни А. Ф. Петрашевский в своем очерке. Известно только, что в доме на углу Торговой и Митрополитской теснота была ужасающей, большинство учащихся жило на частных квартирах, а в наемном доме, принадлежащем Ю. Попову, ютилось 15 человек, среди них и прославившийся впоследствии однофамилец хозяина.
Мне говорят: давайте, не вникая в подробности, согласимся, что дом № 7 на Митрополитской — подворье Игнатия Еозадинова, и тогда Мариуполь обогатится еще одним исторически значимым местом.
Можно ли так поступить? Думаю, что можно.
В Константинове я увидел доску: «В этом доме родился великий русский поэт Сергей Есенин». Хотя на самом деле родовой дом Есениных дотла сгорел в 1923 году, и в избе, в которой сейчас располагается музей, поэт не только не родился, но ни разу в жизни не побывал.
В Михайловском гитлеровцы разрушили и сожгли дома, связанные с именем Пушкина. Все, что мы видим сегодня, было вновь построено в наше время, в послевоенные годы. Тем не менее, посетители неизменно испытывают ощущение подлинности — и в Михайловском, и в Константинове.
Но главное, при этом не лгут, не стараются сохранить втайне истину. Да, было разрушено. Да, мы восстановили. Но вы чувствуете пушкинский дух, ощущаете есенинское очарование? Вот и хорошо.
Да, дом № 7 может и, пожалуй, должен стать исторической достопримечательностью Мариуполя, соединив в себе три столь различных имени: митрополита Игнатия, народника Михаила Попова и поэта Георгия Костоправа.
Но вернемся к истории духовного училища.
В начале 1870 годов в среде местного духовенства все громче стали раздаваться голоса в пользу постройки для училища собственного здания. Отчисления сделали церкви Мариупольского училищного округа, учредили строительный комитет, председателем которого стал протоирей Илья Леонтьев. «Его деятельному участию, пишет А. Ф. Петрашевский, новое училищное здание много обязано». К чести отцов города, надо сказать, что идея строительства собственного здания училища встретила с их стороны понимание и поддержку: для этой цели они выделили хороший участок земли — бесплатно. Всего взносов поступило 68 тысяч рублей.
11 сентября 1880 года специально приехавший в Мариуполь епископ Екатеринославский и Таганрогский преосвященный Феодосии провел торжественное освящение здания.
В следующем году была устроена при училище церковь во имя Рождества Иоана Предтечи. Помещалась она в рекреационном зале (зал, где во время перемен — «рекреаций» — резвились будущие священники) и только через десять лет — 1891 году — ее перенесли в отдельную комнату. При этом иконостас был сделан новый, а престол перенесли из старой Марьинской Успенской церкви. На старинной фотографии над левым крылом здания училища высится небольшой куполок, увенчанный православным крестом.
Мне остается только добавить, что незадолго до Октябрьской революции, прекратившей деятельность этого учебного заведения, во главе училища стоял Сергей Дмитриевич Федосьев, последний в ряду смотрителей, начавшегося с имени сартанского священника отца Марафу. Священником при училищной домовой церкви служил Михаил Васильевич Арнаутов, арестованный в тридцать седьмом и расстрелянный 1 марта 1938 года как «враг народа». Его сын Виктор во время Гражданской войны воевал в рядах белой армии, эмигрировал, сначала в Китай, потом в США. Ученик Диего Риверы, Виктор Михайлович Арнаутов стал известным в Америке художником, в качестве профессора преподавал в Стренфордском университете. В начале 60-х годов вернулся в Мариуполь, написал книгу «Жизнь заново», выдержавшую два издания. Он — автор мозаичного панно на здании Дома связи (при участии Г. Д. Пришедько).
Лев Яруцкий
«Мариупольская старина»