Как-то в Таганроге, гуляя по великолепному старинному парку, остановился я перед оригинальным, на мой взгляд, стендом. На нем были фамилии не только выдающихся уроженцев Таганрога, но и всех знаменитостей, которые побывали в этом городе. Пусть даже мимоездом, мимолетом, мимоходом. Этот же перечень я увидел в экспозиции местного краеведческого музея.
В мариупольских парках подобных стендов нет, зато список выдающихся людей, чьи биографии связаны с городом, весьма обширен. Помимо уроженцев Мариуполя, чьи имена вошли в энциклопедии и школьные учебники, «все промелькнули перед нами, все побывали тут»: цари и вожди, революционеры и ученые, полководцы и художники, писатели и поэты. Я не называю отдельных имен, потому что не могу перечислять все.
В этом ряду занимает свое место и Борис Бруцкус, один из крупнейших экономистов ХХ века, видный общественный деятель.
Многие десятилетия его имя в СССР замалчивалось, и, чтобы читатель смог оценить значение этого человека, достаточно, думаю, сказать лишь, что в 1922 году Борис Давидович Бруцкус по распоряжению Ленина был арестован и вместе с Николаем Бердяевым и многими другими крупнейшими учеными, мыслителями, общественными деятелями России выслан за рубеж.
Гнев вождя мирового пролетариата вызвала работа Б. Бруцкуса «Социалистическое хозяйство», в которой ученый убедительно доказал, что экономическая задача марксистского социализма неразрешима. В то время, когда Ленин говорил и писал, что НЭП – вынужденное и временное отступление, Бруцкус «с фактами в руках» пророчествовал: если новая экономическая политика не эволюция большевизма, то Россия погибла. Бруцкус надеялся, что НЭП неизбежно изменит большевистский режим, диктаторскую систему, однопартийную власть.
Контрдоводов у Ленина не было. И 19 мая 1922 года он пишет Дзержинскому о петроградском журнале «Экономист», в 1-3 номерах которого было опубликовано «Социалистическое хозяйство» Бруцкуса: «Это, по-моему, явный центр белогвардейства», а его сотрудников считает «законнейшими кандидатами на высылку за границу» (т. 54, стр. 265-266).
Сегодня Бориса Бруцкуса называют пророком, его труд семидесятилетней давности – «самым важным исследованием по экономике на русском языке в этом столетии». Он переиздан в Париже, перепечатан «Новым миром» (№ 8 за 1990 год).
Этот человек в начале века приехал в Мариуполь для серьезной исследовательской работы в городе и в еврейских селах Приазовья.
Он родился в 1874 году в Паланге (Литва). Изучал агрономию в Польше. Как ученый проявил интерес к еврейским земледельческим колониям России. В 1899 году Бруцкус обследовал еврейские сельскохозяйственный колонии северо- и юго-западного краев России (Польша, Белоруссия, Украина) и издал книгу «О методах еврейской колонизации». Через три года его назначили руководителем российского отделения Еврейского колонизационного общества – ЕКО. Это и предопределило приезд Бориса Давидовича Бруцкуса в Мариуполь.
Как уже известно читателю, в 40-е и 50-е годы XIX века в Приазовье были основаны 17 еврейских земледельческих колоний: семь – в Мариупольском уезде и десять – в Александровском.
В административном отношении упомянутые еврейские села Приазовья составляли четыре приказа: Графский, Новозлатопольский, Приютненский и Затишенский. До 1 января 1905 года над еврейскими колониями имел непосредственное наблюдение и ведал всеми делами, их касающимися, в том числе и судом, особый попечитель с отдельной канцелярией, которая располагалась в Мариуполе. Вот почему Бруцкус начал свое путешествие-исследование с этого города. Творческим результатом поездки были книги «Еврейская земледельческая колония» (1908) и «Еврейские земледельческие поселения Екатеринославской губернии» (1913).
В каталоге Российской государственной библиотеки (бывшая Ленинская) я этих книг не обнаружил. Они подверглись остракизму вместе с их автором. И мне пришлось (в июне 1992 года) проявить немалую настойчивость, чтобы их все-таки разыскали и выдали для изучения.
«Ни одна колония, устроенная евреями в Новороссии, — пишет Б.Бруцкус, — не распалась. Мало того, во всех колониях еврейское население сильно возросло, хотя большинство колоний расположены чрезвычайно глухо и не могут стать центрами торговли и промышленности».
В это время затея привлечь евреев к крестьянскому труду многим казалась неосуществимой. Конечно, сегодня, когда в Израиле на песчаной и каменистой почве безводных пустынь создано высокоразвитое сельское хозяйство, вполне успешно конкурирующее с сельским хозяйством США и даже Голландии, эта проблема утратила актуальность. Но в начале века Б. Бруцкусу пришлось вступить в полемику с пессимистами, утверждавшими, что из евреев земледельцев не получится.
«Неужели, — восклицал он, — для того, чтобы производить ряд механических действий по посеву, уходу за растениями и съемке урожая необходимо иметь какие-то природные национальные способности?!». И после посещения еврейских сел Приазовья Бруцкус сделал вывод: «Культурные и религиозные особенности евреев не мешают им нисколько заниматься земледелием».
Пятнадцать лет проработал Бруцкус в Петербургском сельскохозяйственном институте. После высылки из СССР он осел в Берлине, где десять лет был профессором Русского научно-исследовательского института. После прихода к власти нацистов ученый переехал в Париж, а затем перебрался в Иерусалим, где стал профессором Иерусалимского университета. В этом городе он скончался в 1938 году.
Лев Яруцкий