Сначала служил на Дальнем Востоке. Мастера пилотажа, отличного воздушного стрелка и инструктора-парашютиста, его затем переводят для дальнейшего прохождения службы в подмосковную авиационную бригаду, где он становится командиром авиаотряда и одновременно инструктором парашютно-десантной службы.
Летом 1935 года авиабригада начала осваивать новый истребитель И-16 конструктора Н.Н. Поликарпова. Первым «оседлал» новый самолет Антон Губенко, затем выпустил на нем в полеты всех летчиков своего отряда.
Освоение новой боевой машины заканчивалось, когда бригада получила ответственное задание – провести войсковые испытания И-16. Выбор командования пал на подразделение Губенко. Антон Алексеевич предложил в каждом испытательном полете осуществить как можно больше фигур высшего пилотажа и первым продемонстрировал в воздухе стремительное выполнение каскада головокружительных фигур за минимальное время. По примеру командира летчики отряда использовали предложенный им «конвейер» для сокращения времени проведения испытаний. Программа уже подходила к концу, когда инструктор Поликарпов попросил Губенко выполнить еще один полет для определения выносливости самолета на предельных перегрузках, опробовать его на «слом».
«И вот мы впервые увидели полет, — рассказывал позже Герой Советского Союза Б.А. Смирнов, — от которого по телу пробежали мурашки. Самолет на огромной скорости, с неистово рвущим мотором то устремлялся вертикально к земле, то вдруг взмывал ввысь, оставляя за консолями крыльев длинные шлейфы белых струй закрученного воздуха. Эти струи свидетельствовали о наличии перегрузок, превышающих все допустимые нормы… Нам этот полет был неприятен. Мы любили своего командира и боялись потерять его. Поликарпов стоял среди нас, его лицо казалось окаменевшим… Наконец самолет пошел на посадку. Все облегченно вздохнули… После осмотра выяснилось, что конструкция самолета основательно деформирована.
Через месяц мы поздравили командира с высшей правительственной наградой – орденом Ленина».
Сестра Антона Алексеевича Татьяна Алексеевна в письме автору этих строк вспоминала, что в 1937 году получила от брата письмо, в котором он сообщал, что едет в далекую командировку, и если от него не будет долго писем, чтобы она помогла его семье. Как потом оказалось, брат отправился добровольцем в Китай сражаться против японских агрессоров за свободу и независимость китайского народа.
В одном из воздушных боев в Китае на Губенко «навалилась» группа вражеских истребителей, и он был сбит. В конце затяжного прыжка он раскрыл парашют и увидел над собой преследующего врага, который стрелял по летчику из пулемета. Антон не растерялся, быстро собрал стропы парашюта в пучок и заскользил вниз в ускоренном темпе. Его сильно раскачало, и в момент приземления он ударился спиной и затылком.
Через несколько дней, подлечив ушибы, Антон Губенко снова вылетел на задание.
Несмотря на силу и численное превосходство японской авиации, китайские летчики нанесли ей серьезные удары и ощутимый урон. Командование ВВС Японии не хотело примириться с такими потерями и поражениями. Был разработан план массированного налета на город и авиабазу Ханькоу.
Солнечным утром 31 мая 1938 года в небе началось сражение десятков самолетов.
«В небе Ханькоу мы потеряли два самолета, а несколько машин противник основательно потрепал, — вспоминал позже бывший комиссар авиагруппы советских добровольцев в Китае А. Г. Рытов. – Судьба же летчика Антона Губенко была неизвестна. До боли в глазах всматривались мы в белый от жаркого солнца горизонт. Что случилось? Сбит? Но тогда товарищи видели бы горящую машину. Увлекся боем, ушел далеко от аэродрома, и на обратный путь не хватило горючего?..
Долго стояли мы, охваченные тревожными раздумьями. Вдруг показалась черная точка… Она росла на глазах и наконец обрела очертания самолета.
— Антон! Жив! – не сдержал я радости.
Да, это была машина Антона Губенко. Шла она неуклюже, покачиваясь с крыла на крыло. Заход на посадку. Пробег. Остановка на рулежной полосе. В чем дело? Подбегаем к самолету и не верим своим глазам: винт погнут, фюзеляж изрешечен. Как же Антон сумел довести и посадить такую калеку?
Губенко спокойно вылез из кабины, снял парашют, неторопливо обошел самолет.
— Хорошо изукрасили, — растягивая слова, вымолвил он и горько улыбнулся.
— Что случилось, Антон?
— Да вот, рубанул.
— Как рубанул? – не сразу сообразил я.
— Так вот и рубанул, — и снова усмехнулся.
Я знал, что еще со времен Нестерова, с Первой мировой войны, такой прием в воздушном бою называется тараном. Кончался он обычно гибелью летчика. А Антон, жив да еще и свой самолет сохранил…»
Капитальный труд «История Второй мировой войны 1939-1945» официально зафиксировал: «31 мая1938 г. в одном из воздушных боев летчик А.А. Губенко впервые в истории советской авиации применил таран».
В конце лета того же года Антон Алексеевич возвратился на родину.
Приказом наркома обороны он был назначен заместителем командующего военно-воздушными силами Белорусского Особого военного округа, ему было присвоено воинское звание полковника.
«После возвращения Антона на родину о его боевых подвигах начали писать газеты, — много позже в письме автору этого очерка писал брат Антона Алексеевича – генерал-майор инженерных войск в отставке Александр Алексеевич Губенко. – Разумеется, имя его не называлось, он назывался так – «китайский летчик». Эти публикации были весьма скупыми. А от Антона ничего нельзя было добиться, он не имел права рассказывать. Только уже после Великой Отечественной войны, когда начали писать о боевых делах советских добровольцев в Китае, мы узнали, что наш брат совершил там воздушный таран – героический подвиг».
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 февраля 1939 года за образцовое выполнение специальных заданий правительства по укреплению оборонной мощи Советского Союза и за проявленное геройство Антону Алексеевичу Губенко было присвоено звание Героя Советского Союза. Он стал первым мариупольцем, совершившим такой воинский подвиг, как воздушный таран, и удостоенным высокого звания.
«Антон Алексеевич Губенко вошел в мою и моих товарищей жизнь в тот период, — пишет в письме полковник запаса, кандидат военных наук, доцент Н.И. Алабин, — когда я вместе с летчиками истребительного авиационного полка 16-й Смоленской авиабригады стремился как можно лучше подготовиться к исполнению своего долга – быть готовым к защите воздушных рубежей Родины.
Совершенствуя летное мастерство, мы пристально вглядывались в образцы наивысшего класса. И вот перед нами еще один ас – Антон Алексеевич Губенко… Мы внимательно следим за его полетами и сравниваем с ранее виденным… Мы наблюдали чудесный сплав чкаловского размаха с точностью и совершенностью маневра Супруна.
Полковника Губенко отличали во всем, большом и малом, деловитость, государственный подход. Так и остался он на всю жизнь в наших сердцах государственным человеком…
Он заложил в нас основы успешных действий на фронтах Великой Отечественной войны. Нередко в тяжелые минуты боя мне помогала выучка в «школе Губенко».
В начале марта 1939 года Губенко был в Москве, в составе делегации Рабоче-Крестьянской Красной Армии приветствовал делегатов XVIII съезда партии.
А 31 марта того же года во время экспериментального полета, который должен был подтвердить предложенный им новый метод нанесения самолетом-истребителем штурмового удара, из-за неблагоприятных погодных условий случилась катастрофа, и Антон Алексеевич погиб. Похоронен он в Смоленске. Ему был всего 31 год.
«Герой Советского Союза полковник Антон Губенко прожил короткую жизнь, — через много лет скажет о нем летчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза генерал авиации Георгий Тимофеевич Береговой. – Погиб, как и жил, сжимая штурвал боевой машины. Было это за два года до Великой Отечественной войны. И уже в первый ее день двенадцать наших соколов таранили самолеты врага. Воздушные бойцы внедряли в практику науку побеждать сильного и коварного противника. Науку, которую исповедовал Антон Губенко».
О нашем земляке, храбром соколе, ныне напоминает мемориальная доска на мариупольском профтехучилище №3, где в 1925-1926 гг. учился будущий летчик-Герой.
Семен ГОЛЬДБЕРГ.