Мариупольская страница биографии Григория Чухрая
Как-то, просматривая по давней привычке свежие журналы, выбрал и уже не для скольжения «по диагонали», а для вдумчивого чтения номер «Искусства кино». Обычно я это издание, признаться, не читаю, но на этот раз на раскрытой наугад странице привлекли меня такие строчки: «Жили мы тогда в Мариуполе, что в переводе с греческого означает город Марии».
Понятно, что сценарий «Теперь я турок, не казак», действие которого происходит в довоенном, а затем оккупированном гитлеровцами Мариуполе, я прочитал залпом и — с большим удовольствием.
Фамилию автора сценария — Евгений Митько — я запомнил задолго до этого случая. Он автор сценариев таких популярных фильмов, как «Бумбараш» по произведениям Аркадия Гайдара, «Цыган» (по роману Анатолия Калинина), «Подпольный обком действует» (по мемуарам А.Ф. Федорова), и еще дюжины, если не больше, кинокартин. Теперь же, когда я узнал, что Е.М. Митько мариуполец по рождению, я, конечно, сразу же ему написал.
О нашей переписке и знакомстве уместней будет рассказать отдельно и в другой раз, здесь же замечу лишь, что от Евгения Михайловича узнал такую важную для краеведа подробность: перед самой войной служил какое-то время в Мариуполе Григорий Чухрай.
Я пишу эти строки в дни, когда по телевизионному каналу «Останкино» идет ретроспективный показ фильмов Григория Чухрая. Мне по сей день памятно душевное потрясение, которое испытал, когда впервые увидел их: «Сорок первый» (1956), «Баллада о солдате» (1959), «Чистое небо» (1961).
Григория Чухрая я считаю великим режиссером. И то обстоятельство, что его биография хоть в какой-то мере связана с нашим городом, заслуживает, несомненно, подробного изучения.
Проще всего было бы обратиться с письмом к самому Григорию Чухраю, но этика краеведческого исследования требует предварительного изучения источников: в них могут быть изложены ответы на вопросы, которыми ты намерен отнять драгоценное время у занятого важными делами человека. Да и невежество свое обнаружишь, что тоже не очень соблазнительно.
Изучение упомянутых источников в нашем городе — задача очень непростая. Во-первых, в Мариуполе нет научной библиотеки, получающей обязательный экземпляр всех осуществлявшихся в БСС (бывший Советский Союз) изданий. Во-вторых, массовые библиотеки нашего города усвоили скверное обыкновение списывать издания двадцати-, тридцатилетней давности, не всегда понимая, что «старое» еще не означает «устаревшее».
На этот раз мне повезло: в одной из библиотек избежала сдачи в макулатуру книга И. Шнейдермана «Григорий Чухрай», изданная в 1956 году.
Из нее я узнал, что родившийся в 1921 году под Мелитополем Григорий Наумович Чухрай пятнадцатилетним подростком попал в Москву, учился в большой столичной школе, увлекся радиотехникой, театром, стал записным кинозрителем. Тогда же зародилась мечта о работе в кинематографе.
Окончив школу, он не колебался в выборе дальнейшего пути. Он подал документы на режиссерский факультет ВГИКа. Но шел 1939 год, и восемнадцатилетнему Григорию Чухраю не довелось сдавать вступительные экзамены во Всесоюзный государственный институт кинематографии: его призвали в армию.
Далее И. Шнейдерман так излагает в своей книге биографию знаменитого режиссера: «Финский фронт запомнился мало. Как опытного радиолюбителя юношу сразу направили в школу младших командиров связи. Молодой курсант сделался педагогом: обучал радиотехнике опытных, бывалых солдат. Подошло лето 1941 года. На второй день своего участия в боях младший сержант Чухрай был легко ранен…»
О пребывании Чухрая в Мариуполе, как видите, ни слова. Теперь я уже получил моральное право обратиться к Григорию Чухраю за подтверждением, что «перед самой войной» он, по словам кинодраматурга и писателя Е.М. Митько, действительно служил в Мариуполе.
Как-то в журнале «Знамя» состоялась первая публикация молодой писательницы. В сноске нонпарелью сообщалось, что дебютантка родилась в Мариуполе. Я ей, конечно, написал, задал несколько вопросов. Ответа, однако, и по сей день не дождался. Точно так же один поэт и один литературовед, уроженцы Мариуполя, которым еще очень далеко до почтенного звания классиков отечественной словесности, не удостоили меня ответом.
Зато в свое время исчерпывающе ответили на мои вопросы, связанные с историей Мариуполя, Александр Твардовский, Корней Чуковский, Константин Паустовский, Илья Эренбург, Олесь Гончар, Виктор Астафьев.
Ответил мне и Григорий Чухрай.
«Уважаемый Лев Давыдович,
Евгений Михайлович Митько, мой приятель, сказал Вам правду. Я действительно служил до войны в Вашем городе кадровую службу в 134-й стрелковой дивизии. Это был 229-й батальон связи, располагался он недалеко от Металлургического техникума. Название улицы я не помню, а вот техникум помню очень хорошо: мы официально (и неофициально) дружили с его студентами, а точнее, со студентками. Я был влюблен в красивую девушку Калю, гречанку по национальности. Это была хорошая, скромная девушка, я со светлой грустью вспоминаю эту дружбу.
Что касается службы, то больше других вспоминается мне лейтенант Вано Ковалец. Он был недавним выпускником офицерской школы, значительно превосходящим своих коллег по знаниям (людей довольно дремучих). Общаться с ним было интересно и весело, а главное — он научил нас, будущих связистов, рукопашному бою, что очень пригодилось мне в моей военной биографии. Во время войны я был парашютистом.
Наш батальон ничем особенным не отличался. Командовал им майор Яценко, человек незлой, но изобретатель. Он замучил меня заданиями воплощать свои изобретения в жизнь. Еще до армии я увлекался радиотехникой, даже строил самодельные приемники. Меня считали большим эрудитом и даже назначили радиомастером. А Яценко придумал коммутатор, который называл «Полевой радиокласс», довольно примитивного устройства, и все время усовершенствовал его. А я должен был, кроме ремонта радиоаппаратуры, кстати, очень потрепанной и отсталой в техническом отношении, воплощать его усовершенствования.
Помню и старшину Буханова, хорошего недалекого парня, который «любил дисциплину» и гонял нас, как Сидоровых коз. Он любил повторять фразу: «Тяжело в учении, легко в бою» и делал нашу жизнь невыносимо тяжелой. В бою от этого легче не стало.
У меня были хорошие друзья Гриша Самко, Степа Карнаух, Мухамбеджан Бекшинов. В те времена никто не разделял людей на национальности.
В ночь на 24 июня 1941 года я был первый раз ранен. Меня спас Мухамбеджан. Я оказался в госпитале в Харькове, а дивизия ушла вперед на запад, и там погибла. После войны я искал и Гришу Самко, и Карнауха, уроженца Полтавы, и Бекшинова, уроженца Фрунзе, но и следа не нашел.
Еще не выздоровев после ранения, я участвовал в боях за Харьков, прыгал в тыл врага за Днепр, освобождал родную мне Украину. А теперь я иностранец украинского происхождения. Грустно. И светлой памяти Бекшинов, если бы остался жив, был бы иностранцем… Такие вот дела!
Не знаю, помог ли я Вам этими воспоминаниями, но ведь давно это было, полвека назад…
Хочу пожелать Вам доброго здоровья и успехов в Вашей полезной деятельности.
С уважением — Григорий Чухрай».
К машинописному тексту письма приписка от руки:
«Извините за небрежную печать. Очень тороплюсь. А почерк — сами видите какой».
Если, не дождавшись троллейбуса, пойдете на центральный городской пляж пешком, то возле Дворца пионеров заметите ответвляющиеся от проспекта Металлургов (бывшая улица Бахмутская) переулки Танковый и Артиллерийский. Не думайте, что названия эти случайны. И не удивляйтесь, если услышите, как старожилы называют «полком» старый корпус металлургического института. Здесь в 20-30-е годы располагался 238-й Мариупольский стрелковый полк и названия близлежащих переулков Танковый и Артиллерийский возникли так же закономерно, как Доменная и Литейная улицы возле заводов «Никополь» и «Провиданс» (ныне комбинат имени Ильича).
В 1939 году на базе 238-го Мариупольского полка была развернута 80-я стрелковая дивизия. Она ушла из города, чтобы уже никогда не вернуться. В первые месяцы Великой Отечественной войны суждена была ей геройская, но короткая и трагическая судьба.
Вот в этом здании (ул. Апатова, 115), одном из самых старинных в Мариуполе (до революции здесь располагалось епархиальное училище), и служил перед самой войной будущий лауреат всевозможных премий и международных призов за выдающиеся кинокартины Григорий Чухрай.
Если нам придет в голову здравая мысль установить на старом здании металлургического института мемориальную доску в честь выдающегося кинорежиссера (а почему б и нет?), то кое-какие детали его пребывания в Мариуполе придется еще уточнить. Но я больше беспокоить Григория Наумовича не решусь, разве что пошлю ему вырезку этой статьи и искреннюю благодарность за любезный ответ на мое письмо.
* * *
А Калю-гречанку Григорий Наумович все-таки еще раз встретил. Уже после войны. В Москве. Когда уже стал знаменитым режиссером. На одном торжественном приеме. Каля стала еще краше, чем в мариупольскую пору. «И с нею важный генерал». Ее муж. Прямо как в пушкинском романе.
Лев Яруцкий
«Приазовский рабочий», 8 мая 1993 г.