Предлагаем вашему вниманию третью главу книги «Мариуполь и его окрестности».
Напоминаем, что при размещении текста на других сайтах, не забывайте о ссылке на «Старый Мариуполь».
Еще раз хочу поблагодарить всех, кто работал и работает над данным проектом.
15 марта в 12 часов все собрались в зале гимназии. После молитвы «Отче наш», пропетой гимназическим хором, директор гимназии выяснил значение в истории города Мариуполя тех сообщений, которые будут предложены в этот раз. Г. Тимошевский указал, что все города в общем имеют одну и ту же историю и те же учреждения, различаются только местом, временем и обстоятельствами, при которых они возникли; Мариуполь же имел свои собственные, отличные от других, учреждения, основанные на исключительных привилегиях; кроме этого Мариуполь замечателен тем, что он имеет такие святыни, которыми обладают не многие города не только в России, но и в Европе – это чудотворные иконы Божьей Матери Одигитрии и Св. Георгия: тысячелетие явления одной из них недавно праздновали. Есть другая особенность, которая также выделяет г. Мариуполь, — это его недавно утроенный порт, который даст городу особое торговое положение. Сегодня, заключил Григорий Иванович, побеседуем об истории привилегий и об истории православных церквей с их достопримечательностями.
После этого Г. Тимошевский прочел следующее сообщение.
Духовное и гражданское самоуправление.
В настоящем изложении рассмотрим историю тех учреждений, которые вытекают из 3, 4 и 5 п.п. Высочайшей грамоты 21 мая 1779 г.
I
Переселение и первоначальная история греков всецело связана с личностью митрополита Игнатия. К сожалению об этом замечательном иерархе мы знаем очень мало. Родился он на одном из греческих островов Фермия или Кифермия в г. Гзиа, недалеко от Аттики, происходил из «древле благороднаго» рода Хазадинова или Газадинова. Время рождения, его молодость, образование и его служение до приезда в Крым нам неизвестен. Вероятно, по обычаю того времени, обучался в венецианской греческой коллегии, а служение проходило при константинопольском патриархе. Из Константинополя, получив назначение митрополита в Крым и наместника там патриарха, он приехал в Георгиевский монастырь 23 апреля 1771 года, а оттуда 27 апреля в г. Бахчисарай, где в Мариамполе была его кафедра.
О наружности его сохранилось известие. Что он был среднего роста и довольно дороден.
В рассказе о переселении греков мы имели случай говорить о том, в каком положении преосвященный принял свою паству, о направлении его деятельности, посвященной исключительно не только сохранению, но и восстановлению крымских греков в политическом, религиозном и нравственном отношении; там же мы имели случай говорить о гонениях на митрополита татар, об участии его в переселении греков и о том, какие права и богатства он представил грекам.
При расселении в выборе мест для города и селений митрополит принимал непосредственное участие, указывал места, строил церкви, был посредником между казной и своей паствой в покупке леса на постройки домов и хозяйских построек, так в 1780 году и в 1781 году он взял на свое имя леса на 1831 рублей 74 копейки с выплатой в 10 лет, одним словом, вся жизнь мариупольских греков со всех сторон связана с именем митрополита.
Права митрополита Игнатия и его положение установлены еще в пути в Мариуполь Высочайшим указом Святейшему синоду 14 марта 1779 г.: «Игнатию митрополиту Готфейскому и Кефайскому, подвигом усердия вышедшему из Крыма в вечное подданство России и находящемуся с знатным числом обоего пола паствы своей в Азовской губернии на назначенных для поселения местах: 1). Быть архиереем тех поселенцев и состоят по смерть непосредственно под Синодом; священникам же, вышедшим с ним, оставаясь каждому при своем приходе, зависит от него, коих он и впредь по рассмотрению своему и по мере надобности в пастве своей рукополагать имеет; 2). Именоваться ему по смерть митрополитом Готфейским и Кефайским, и иметь место под архиепископом херсонским и славянским; 3). На содержание его со всем домом коллегия экономии производит ему по 3000 рублей». В грамоте 21 мая 1779 года п. 4 повторено только сокращение, то же самое и несколько изменено название титула «митрополит Готфейский и Кефайский».
По водворении греков в Мариупольском уезде епархию Игнатия составляли все христиане, как переселившийся из Крыма в Россию, так и оставшиеся в Крыму – сначала в Енисоль и Керчи, а после 1783 г. и во всем Крыму. Ему также подчинялись и те греки, которые поселились вне мариупольского уезда, например, в Таганроге, Екатеринославе и пр.
Местопребывание митрополита Игнатия было в Мариуполе. «Преосвященный Игнатий, говорит архиепископ Гавриил, заботясь об устроении для словесного стада своего пристанища, сам почти не имел его. Он жил наравне с беднейшими из своих единоплеменников, в убогой, мрачной, сырой землянке. Сверх того его посетило тут несчастие: возникший пожар превратил в пепел все его имущество». Пожар, о котором здесь говорится, был в 1780 г., самая ценная потеря – сгорел архив митрополита. «После этого, продолжает Высокопреосвященный, хотя и построен был для него удобный день, но святитель не находил уже в нем совершенного спокойствия, будучи тревожим частыми огорчениями от своих соотечественников. Он избрал для духовного отдохновения особое место, в шести верстах от города вверх по реке Кальмиус, где развел хороший фруктовый сад и выстроил в нем каменную келью для молитвослова. По близости оттуда сооружен был также каменный, черепицей крытый домик с пятью окнами. Здесь предположил преосвященный устроить монастырь во имя великомученика и победоносца Георгия, особенно греками почитаемого; но со смертью его пересеклись и все благородные его предприятия… Загородный приют преосвященного обветшал, сад зарос крапивой, а келья и молитвенный дом разрушаются». Это было в 40-х годах, а в настоящее время все уничтожено, но осталась одна только небольшая часовня.
Подворье митрополита находилось на углу Митрополитской и Торговой улиц во второй части г. Мариуполя. По словам семидесятилетней еврейки Огуз и восьмидесятилетнего грека Мины Быка, подворье составляли нынешние планы Ликаки, Огуз, Попова, Калери, Тригубова и двор почтово-телеграфной конторы. Предание говорит, что митрополит жил там, где теперь живет еврейка Огуз; Бык утверждает, что большую часть времени преосвященный жил на даче.
В Мариупольской городской управе хранятся дела 1786 г. № 16 «об оставшемся после смерти покойного митрополита Готфейского и Кефайского Игнатия имении» и 1791 года № 40 «О переходе из Таганрога в Мариуполь присутственных здешнего уезда мест». По данным, заключающимся в этих делах, можно составить себе как представление о жизни и имуществе митрополита Игнатия, так и приблизительное понятие об обстановке бывших крымских иерархов, несомненно, что значительная часть имущества привезена преосвященным из Крыма. В подворье, окруженном каменной оградой, было пять домов, сад, сараи и амбары. Все строения соединялись в три связи. Самый большой из флигелей в четыре комнаты был высота 1 саж. 5 четв., длины 8 саж. 8 четв. и ширины 6 саж. 3 четв. и самый малый в две комнаты – высоты 1 саж., длины 4 саж. 4 четв. и
ширины 2 саж. и 4 четв. В 1791 году при освидетельствовании они были очень ветхи и требовали капитального ремонта. Один из них, вероятно, больший, называвшийся «путевым дворцом», был отделан для «Высочайшего шествия» Екатерины великой. В нем жил митрополит. Опись имущества на подворье на четырех полных листах. Хозяйство полное и всестороннее. Нет роскоши, но всего изобилие. Невольно переносишься в то время, когда не знали базаров – все было свое. Опись как бы дополняет отношение митрополита к своей пастве: одним помогает советом, другим материально; одним дает пособия без возврата, с других взял более 50 расписок на турецком, греческом и русском языках на 614 рублей 79 копеек. Под городом была дача в 1500 десятин. Там по описи часть имущества принадлежала митрополиту, часть разным церквам. В числе вещей архиерийских поименованы только хозяйственные: два дома, конюшня, две землянки, людская, амбар, 4 загона, 1512 ягнят, 80 козлят и пр. Среди всей той обстановки митрополит напоминает собой древних пастырей и начальников каким представляется, например, время князя Михаила и явления иконы Божьей Матери под Бахчисараем.
Во время переселения из Крыма утварь отчасти была перевезена самими прихожанами, а отчасти митрополитом; она хранилась на даче и выдавалась по мере постройки церквей. В день смерти митрополита остались вещи – монастырей афонского св. Георгия и церквей Кефайской (Карасевской), Соборной мариупольской и Харлампиевской. Георгиевскому монастырю принадлежали 99 штук лошадей и рогатого скота. Здесь достойно примечания: а) Соборная и Харлампиевская церкви показаны отдельно; б) в числе вещей Георгиевского монастыря нет икон вообще и в частности иконы св. Георгия; в) иконы показаны архиерейская, афонского монастыря и кефайской церкви.
В этом же деле находится указание, что по указу Святейшего Синода 2 октября 1779 года новгородский владыка снабдил митрополита Игнатия «шапкою и другими разными к служению архиерейскому принадлежащими вещами» из новгородской епархии. Облачение это по смерти владыки велено взять обратно.
По отзыву преосвященного Гавриила и единогласному преданию, между митрополитом Игнатией и его паствой было разногласие. Племянник митрополита поручик Иван Газадинов, жалуясь на то, что греческий суд через полтора часа после смерти владыки «без ведома городничего и без его, Газадинова, бытности» запечатал комнаты своей печатью и поставил свои караулы, говорит, что судьи «во время жизни его преосвященства недоброжелательствуя наносили ему разные неудовольствия и всегда его огорчениям употребляли способы». Причин разногласия нам не указывают ни современные письменные источники, ни предания. Неудовольствие, очевидно, началось в Крыму, усиливалось дорогою и разрослось в Мариуполе. Не все были довольны выселением из Крыма, не всем также было по душе менять Самарскую паланку на Кальмиусскую, и многие остались в Крыму и в Екатеринославе. Всеми делами по переселению ведал митрополит, выборные же или были только его помощниками, или только официально представительствовали. Все не могли быть довольны; не все получили то, что желали. Достаточно указать в этом случае на миссию Сафкова, а также и на те волнения, о которых было сказано раньше. Легковерием толпы пользовались недоброжелатели владыки и, к крайнему огорчению для потомков, коснулись даже чести того, кто за спасение своей паствы готов принять мученичество. Не успел митрополит закрыть глаз, как поступили жалобы на то, что он от Суворова получил «на удовлетворение греков за оставшиеся в Таврической области их дома, сады и фабрики (!) 78000 рублей» и отдал из них обществу только 1220 рублей. Произвели следствие, допросили Суворова, и все оказалось ложью. Указы 14 марта и 21 мая поставили митрополита совершенно в иное положение к своей пастве, какое было в Крыму. В Крыму митрополит был не только представителем христианского населения и ведал церковными делами, но и был судьей своего народа; церковные же сообщества имели полуофициальное значение и подчинялись всецело митрополиту. В России в ведении митрополита остались только церковные дела, митрополит приравнен был по власти к русским архиереям; напротив же гражданское самоуправление не только было узаконено, но расширено и сравнено с русским, т.е. поставлено вне всякого отношения к духовной власти по гражданским делам. Митрополит во время не отказался практически от своей власти, а греческий суд не принимал во внимание утвердившейся привычки к власти полагавшего душ свою за паству владыки и отнесся к нему так, как отнеслись их древние предки к своим полководцам-законодателям и философам, преосвященный вкусил первый плоды возрождения своего народа. Последнюю степень вражды предание передает так. Митрополит насадил на своей даче сад. Председатель суда Х.Я., усмотрев, вероятно, незаконность в действиях митрополита, собрал толпу, снес ограду и уничтожил сад. Митрополит, отслужив обедню, вышел на Покровскую могилу, что на Георгиевской улице, предложил своим сторонникам отделиться от противников и в лице Х.Я. проклял их. Все бедствия – ежегодные засухи, бывшие повальные болезни, как, например, холера в 1830 году, когда вымирали целые улицы – Георгиевская и пр., народ приписывает проклятию своего преосвятителя.
Недолго митрополит пожил на новом месте. 16 февраля 1786 года после 14-дневной болезни скончался на своей даче. Он оставил завещание на греческом и турецком языке. Завещано эконому Трифилию 100 рублей, трем Мариупольским церквям отказано по 75 рублей, священникам и приходским бедным церквям мариупольских селений по 20 рублей. Из завещания видно, что дом митрополита владел рыбным заводом, постоялыми дворами и лавками, но этого в описи имущества, о котором было сказано выше, нет. На похоронах преосвященного не присутствовал ни один из архиереев – «погребен бывшими в его пастве священниками», как донес протоиерей Трифиллий. Похоронили его по греческому обычаю, в сидячем положении, на правой стороне, в Харлампиевском храме. Гробницу осеняли кувуклия или балдахин, который был снят по приказанию преосвященного Дорофея, — «кувуклия, занимая много места, стесняет молящихся». Тогда закрыли место досками, и над покойным, вместо всякого монумента, поставили икону Святого великомученика Георгия под серебряным окладом в небогатом киоте. Когда икону перенесли в новый Харлампиевский собор, в 1848 году купили мраморную доску и только в 1868 году положили ее на могиле со следующей надписью:
«Здесь покоится приснопамятный Святитель Игнатий 24-й митрополит Готфейский и Кефайский Местолюбитель Константинопольского патриарха в Крыму
Оттуда увел греков в 1777 году
И водворив в Мариупольском округе
И спросив для них Высочайше
Привилегированную грамоту
Скончался 16 февраля 1786 года
И уцелевший доныне».
Склеп несколько раз вскрывали; очевидцы говорят, что части тела покойного уцелели; облачение же почти все превратилось в прах.
Внуки и правнуки вкусили плоды деятельности митрополита и воздали должную дань основателю Мариуполя: столетний день смерти митрополита они отпраздновали торжественно. Дума 15 января 1886 года постановила: «1). 16 февраля сего года, в день кончины митрополита Игнатия, отслужить панихиду на гробнице его в церкви св. Екатерины, пригласить для того все духовенство города Мариуполя и 24 греческих селений, а также известить все греческие сельские общества и пригласить желающих в Мариуполь на 16 февраля для присутствии на панихиде; 2). Учредить в память митрополита Игнатия стипендию его имени в духовном училище для воспитания круглого сироты, или одного из беднейших греков, выходцев из Крымского полуострова; 3). Поставить в зале думы портрет митрополита Игнатия; 4). Выдать из городских сумм 140 рублей в распоряжение правления Мариупольского духовного училища, предоставив выдачу этого пособия правлению училища; 5). Поручить городской управе исходатайствовать разрешение на открытие подписки для образования основного капитала на учреждение стипендии».
На празднование был приглашен Екатеринославский владыка Серапион. Празднование было совершено по выработанной программе с подобающей торжественностью. С тех пор в день смерти митрополита совершается на его гробе торжественная панихида собором всего мариупольского духовенства.
По смерти митрополита Игнатия его паства вошла в состав Екатеринославской епархии в виде викариатства. 7 марта 1787 года Синоду дан был следующий высочайший указ: «По обширности епархии Екатеринославской и по населению в г. Мариуполе и области Таврической греков, всемилостивейше повелеваем быть в той епархии викарию с наименованием епископа Феодосийского и Мариупольского. В сей сан пожаловали мы нежинского Благовещенского монастыря архимандрита Дорофея, указав посвятить его здесь. Помянутому епископу повелеваем препоручить в паству всех греков, в городе Мариуполе и в области Таврической поселившихся».
Викарии жили то в Феодосии, то в Старом Крыму (в Таврической области). Всех викариев было пять: Дорофей (1787-1990 гг.), Мейсей (1790-1792 гг.), Иов (1793-1796 гг.), Гервасий (1797-1798 гг.) и Христофор Сулима (1798-1999 гг.). Первый и последний были греки.
В силу Высочайшего указа, данного в июне 1799 г., коим повелено, чтобы епархии соответствовали пределам губерний и самые названия епархий переменить по званию губерний, 16 октября 1799 г. упразднено Феодосийско-Мариупольское викариатство.
Таким образом, Готфейско-Кефайская епархия, просуществовав еще в виде викариатства 12 лет 7 месяцев, вошла в состав Екатеринославской епархии на общем основании. Викариатство, несмотря на свою кратковременность и частую смену лиц, продолжало дело митрополита Игнатия; оно заботилось об устройстве и украшении церквей и о смягчении тех привычек, какие приобретены были в Крыму. Преосвященный Дорофей в письме к протоиерею Трифиллию пишет: «удивляюсь тебе, что ты прожил столько лет с архиереем и не знаешь своей должности… В церкви нет еще трона архиепийского… Нет горного места… Подарок твой, присланный с Агафангелом, возвращаю» — «Из консисторских дел Феодосийской епархии, говорит протоиерей Лебединцев, нельзя не видеть, что управление ею для преосвященных было делом весьма нелегким. Греческие священники тогдашние были выходцы из заграницы – люди без образования и о порядках нашего церковного управления не имевшие понятия. От них, например, требуются метрические книги, а они отвечают, что, не имея ни от кого повеления, родившихся, браком сочетавшихся и умерших не записывали. Им посылаются формы ревизских сказок, с самым подробным разъяснением, что и как писать в них, а они вписывают туда ктиторов и прислугу церковную с их семействами, не умея отличить их от клира церковного». Преосвященный Дорофей свидетельствует, что мариупольские граждане относятся небрежно к храмам Божьим и пришедших в ветхость не исправляют. Но за то по другому вопросу викарные преосвященные совершенно разошлись с митрополитом Игнатием. Вся деятельность митрополита была направлена к тому, чтобы сохранить и обособить греков, но он выпустил из виду, что стена, ограждавшая христиан в Крыму, в России была недействительна – религия всегда и везде не разделяет, а соединяет все народы без различия племени. Викарные епископы, в особенности, первый из них Дорофей – сам природный грек, обучал Потемкина греческому языку, принял монашество на Афоне, был настоятелем русской церкви в Константинополе, учителем греческого языка и префектом в венецианской греческой коллегии и в конце настоятелем греческого Нежинского монастыря погребен в Таганроге, положили начало сближения греческого общества с русским, оказав энергическую поддержку оставшимся в Мариуполе русскими: при их посредстве была передана русским построенная и устроенная на русские деньги Марии-Магдалиновская церковь – это было первое нарушение обособления греков. Первое – юридически, а фактически нарушила его сама природа: в греческом обществе рождается мужчин больше, чем женщин, в общем, процентов на десять.
Со времени закрытия викариатства в Мариуполе и Мариупольском уезде церковное управление было введено на общем основании. Мариупольское духовное правление сначала было вместе с другими присутственными местами в Таганроге, Токмаке и Орехове, а потом 20 июня 1808 года Высочайше повелено: «В городе Мариуполе для греческих церквей учредить духовное правление под именем мариупольского». Первым первоприсутствующим был протоиерей Павел Дмитревский. Сближение, положенное викариатством, продолжалось, священники попеременно назначались русские и греки во все церкви, например из русских Демьяновский в Харлампиевскую, Дмитриевский и Антоновский в Марьинскую, и наконец, в 1873 г., по распоряжению преосвященного Феодосия, во всех церквях в Мариуполе и в греческих селах, введено богослужение на славянском яз., и с этого времени греки и русские начали славить Бога не только единым сердцем, но и едиными усты, только в Екатерининской церкви придерживаются еще старины и совершают богослужение по-гречески.
II
Гражданские привилегии, данные грекам, исчислены в п. 5 грамоты 21 мая 1779 г. «Суд и расправу и всю внутреннюю полицию иметь на основании генеральных в Государстве Нашем узаконений выбираемыми из вас же по вольным голосам начальниками, коим пользоваться чинами и жалованьем по штату Азовской губернии и быть под апелляцией Наместнического правления; в селах же и деревнях для защиты во всех случаях определяются особые урядники из Российских, коим в судопроизводство сих поселян и ни во что не мешаясь быть только сохранителями и их защищать».
По смерти императрицы Екатерины II грамоту 21 мая император Павел собственной подписью утвердил. 29 декабря 1801 года император Александр I даровал грекам грамоту, которой все их права подтвердил. В виду предполагавшихся общих реформ в государстве, а также и потому, что даже и тогда сознавали некоторые практические неудобства в применении греческих прав, в грамоте Александра Благословенного выражение грамоты 21 мая «на основании генеральных в Нашем Государстве узаконений» заменено другими однозначащимися выражениями. В грамоте сказано: «В ознаменование всегдашнего благоволения Нашего к непоколебимой верности и усердию мариупольского греческого общества все права и преимущества в разные времена ему присвоенные и доселе без отмены существующие поколику они сходны с общими государственными узаконениями признали за благо утвердить и навсегда удостоверить во всей их силе и неприкосновенности».
На основании этих грамот были установлены административная и правовая жизнь греков.
Указом 24 марта 1780 г. открыт Мариупольский уезд. В него вошли г. Мариуполь, 23 греческих села и нынешние Мариупольский и Александровский уезды. Он подчинялся до 1796 года Екатеринославскому наместничеству и затем до 1802 года Новороссийскому и до 1807 года Екатеринославскому губернскому правлению. В статье «переселение православных» мы видели, что греки не могли занять всех земель, которые были предназначены для их заселения, и поэтому были поселены азовские казаки, немцы, евреи и русские переселенцы. Все они получили особые права и различное административное устройство. Права их или со временем истекли, или в виду общих государственных реформ потеряли значение. Поэтому в 1873 году из греческих и других переселенцев образован Мариупольский уезд в тех пределах, в каких он находится и в настоящее время. Для этого уезда установлен следующий герб: поле поперечной линией разделено на две половины – верхняя темно-синяя и нижняя черная; на поле шестиконечный золотой крест, утвержденный на серебряной луне, обращенной вниз. Символическое значение, вероятно, следующее: темно-синий цвет – утренняя заря, черный – мрак ночи; крест на луне – возрождение и победа христианства.
Главное учреждение, основанное на п. 5 грамоты 21 мая 1779 года был так называемый греческий суд. Штат его установлен по указу наместничества 19 июля 1784 года. Организация и круг его действий выработались временем. Грамотой 21 мая в городах допускались совместное жительство губернской канцелярии 24 марта 1780 года был понят потом в том смысле, что в Мариуполе могут жить только одни греки. С самого основания Мариуполя рядом с греческим судом был нижний земский суд, управа благочиния, уездное казначейство и полицейское управление с городничим во главе. Эти учреждения были сначала отчасти в Мариуполе, отчасти в Таганроге, в 1791 году предположено было перевести их все в Мариуполь и занять помещения бывшего митрополичьего подворья, но строения пришли в ветхость и оказались неудобными; поэтому уездные учреждения переведены были в 1796 г. в Токмак, а оттуда потому, что там не было ни квартир, ни провизии для служащих, в 1799 г. в Орехов. Греческое общество через свой суд сейчас же после его открытия начало хлопотать о закрытии управы благочиния, «о запрещении открывать какие-либо присутственные места, а находящуюся управу благочиния и городничего вывести в другой город», и начали с того, что объявили городничему Ковалевскому, что они его не признают и распоряжений его исполнять не будут. Долго шла переписка; разъясняли грекам, что городничий необходим потому, что в Мариуполе и уезде живут люди разных наций и пр.; приезжал губернский предводитель дворянства, увещевал их, но ничего не вышло: греки стояли на своем и добились, что учреждения одно за другим были закрыты и обязанности их переданы греческому суду. Должность городничего в Мариуполе, полицейское управление и находящаяся при нем воинская команда были упразднены 2-го февраля 1798 года.
В начале нынешнего столетия начинается полное действие полученных привилегий: образуется греческий округ и организуется греческий суд. Особенность округа заключалась в том, что в то время, когда в России полными правами пользовалось только дворянское сословие и с ограничением купечество и поселяне, здесь все жители признаны были равноправными и управлялись выборным начальством. Суд состоял по штату 1784 г. из председателя, 4 заседателей, секретаря и канцелярских служителей, а впоследствии – из председателя, трех членов, которые назывались заседателями, секретаря с обязанностями стряпчего или прокурора и подчиненных ему столоначальников. Председатель и заседатели избирались всеми греками из купцов, мещан и поселян на три года и утверждались той административной властью, которой подчинялся сначала уезд, а потом округ, а остальные – секретарь и столоначальники назначались правительством. Отличие Суда заключалось в том, что он совмещал в себе обязанности административную, судебную, полицейскую, т.е. в нем сосредоточены были дела уездного, сиротского и словесного судов, магистрата, уездного полицейского правления и волостного правления. Все дела решались коллегиально при закрытых дверях; тяжущиеся допускались только к личному состязанию перед судом. На заседателей не по закону, а по обычаю, возлагались на одного полицейские обязанности, на другого – следственные и на третьего – казначейские. Столов было шесть – уголовный, гражданский, следственный, хозяйственный, сиротский и полицейский. Округ разделился на три части или дистанции, и каждая из них подчинялась особому заседателю, на которого возлагалась обязанность пристава. В каждом селе был урядник, который потом получил название смотрителя и исполнял обязанности писаря. Обязанность его определялась инструкцией таганрогского градоначальника 1824 г. Все дела решались по русским законам; старожилы же говорят, что не редко руководствовались и обычным правом, унаследованным из Крыма. Действия суда простирались только на греков, а относительно не греков производилось только следствие, которое сообщалось в александровский уездный суд. Греческий суд имел свою печать: шестиконечный крест и внизу направо луна.
Для заведования городским хозяйством 9 января 1790 г. открыта дума на общем основании. Она состояла из городского головы и шести гласных, которые избирались исключительно греками и из их же среды, хотя ни закон, ни привилегии и не предоставили им этого исключительного права.
Достоинство и недостатки греческого суда вытекали из его организации и обособленности греческого общества: начало было выборное; дела решались при закрытых дверях; в члены избирались люди не только без образования, но иногда и неграмотные, по крайней мере в первый период до 59 г. русских подписей почти не встречается. Как велись дела в греческом суде можно видеть из ревизии в 1859 г. секретарем 2-го отделения 5-го департамента правительствующего сената Колбою, т.е. в год его закрытия. Он нашел, что поступавшие бумаги остаются довольно долгое время без движения у регистратора; чиновники, получив дела, не записывают их в настольные журналы; поэтому дела остаются без движения целые годы; столоначальники, особенно уголовного и гражданского столов, задерживают дела еще у себя; журналы о решении дел составляются не тотчас в заседании; последние, но неподписанные проекты журналов относятся только к сентябрю 1868 г., за весь 1867 г. не подписаны; объявления о назначении слушания дел не вывешивается; члены по целым месяцам удерживают не только прошения частных лиц, но и официальные бумаги у себя и не сдают их для записи. Значит: за 1867 г. и 1868 г. решение ни по одному делу не было объявлено. Это только по форме, а по существу? Могут возразить, что так было потому, что много было дел и не успевали решать, вряд ли: а) таганрогский градоначальник в 1847 г. строжайше предписывает принять деятельные меры к скорейшему окончанию уголовных, следственных и др. дел; б) всех дел в греческий суд поступило всего до 180 – из них 160 уголовных и 20 гражданских. С 59 г. город Мариуполь начал быстро населяться не греками – уже в 1869 г. не греков, приписавшихся к мариупольскому обществу было 916 душ мужского пола, т.е. число их равнялось половине греческого населения, и равнялось ему, если считать тех, которые жили без приписки; поэтому действие правосудия было затруднительно и нужно было бы открыть особые учреждения для не греков. Действие суда и властей Александровского уезда еще более затруднялись. Греки не занимали сплошной площади, а между ними поселились казаки, немцы, евреи и русские переселенцы. Азовские казаки подчинялись своему войсковому начальству, колонисты немцы и евреи – попечительному комитету об иностранных поселенцах, а русские александровскому уездному начальству. Эта переполосность имела громадные неудобства. Чиновник, например, одного ведомства не имел права не только преследовать без сношения с соседним ведомством подозрительных людей, но даже взять лошадей в селе другого ведомства; бывали случаи, что целые шайки, благодаря этому были неуловимы. Ко всему этому греческая полиция не имела военной команды. На сколько же она бессильна, видно, между прочим, из того, что когда в 1838 г. нужно было по случаю приезда Государя Наследника привести в порядок город и дороги, таганрогский градоначальник нашел нужным послать для этого своего полицейского чиновника Сесемана.
Когда предстояло преобразование Мариупольского округа, подано было несколько мнений по этому вопросу местными деятелями. Некоторые из них мне удалось прочитать. Все они признавали неудовлетворенность греческого суда и сельских управлений и по организации и по личному составу, и неотложность преобразования, но тем не менее каждый из подавших мнение желал сохранить греческую обособленность только лишь по чувству эллинизма, потому что ни один из них не указал ни одного юридического основания, из которого можно было бы видеть, что привилегии греков нарушены, одни, например, думали, что привилегии не будут нарушены, если будут выбираемы из греков члены суда, а мировые судьи будут назначены, а другие наоборот – считали необходимым, чтобы члены суда были по назначению, а судьи по выбору и пр. противоречия. За то были такие мнения, которые основательно указывали на гибельные последствия для хозяйства и благоустройства Мариуполя при старых порядках.
После преобразования Александра-Освободителя, когда жителям всей империи дарованы были права суда, городские и земские учреждения по идее и организации несравненно выше греческих привилегий, самостоятельные управления – греческое, казацкое и колонистов – существовать уже не могли и поэтому введены были общие всей империи преобразования, не касаясь прав имущественных.
Сначала было введено общее управление. Греческий округ в 1859 году, азовское казачье войско в 18645 году и колонии – немецкие и еврейские в 1871 году подчинены гражданскому управлению Екатеринославский губернии. В 1868 году открыто мариупольское полицейское управление для г. Мариуполя и греческого округа. Мариуполь разделен на три полицейские части: первая – Слободка, вторая – собственно, Мариуполь и третья – Марьинск, Карасевка и др. бывшие подгородные села. Из греческого округа после открытия уезда в 1873 году образован первый стан.
В 1869 году упразднен греческий суд и открыты – земство для Мариупольского округа и мировые учреждения в г. Мариуполе и округе с причислением к округу Таганрогского окружного суда.
В 1873 году земство Мариупольского округа вошло в состав земства Мариупольского уезда. Выбраны были общие мировые судьи, а смотрители или урядники упразднены. На печати Мариупольской земской управы изображено: два поставленные на крест якоря; в среднем верхнего перекрытия четырехконечный крест и под ним луна.
В 1872 году введено новое городовое положение. Городская управа употребляет печать, на которой изображается вверху шестиконечный крест на луну, а внизу пеликан, кормящий мясом своей груди двух птенцов.
III
По п. 3 грамоты 21 мая 1779 года все переселенцы из Крыма увольнялись «от дачи на войско рекрут». Со времен уничтожения рекрутчины во всей империи и эта привилегия потеряла значение. В 1874 году введена общая воинская повинность и открыто в Мариуполе уездное присутствие.
Такова история привилегий, данных крымским переселенцам; они могут служить поучительным для нас примером: они служат как бы указателем, какими гигантскими шагами шла сама Россия по пути развития и преобразования, — идеальное учреждение через сто лет стало анахронизмом.
Во время этого рассказа показаны были портрет митрополита Игнатия и карта Мариупольского уезда. Портрет, по уверению о. Протоиерея Текежи, написан вскоре после смерти преосвященного и один из более верных. Портрет написан масляными красками. Снимок с него приложен к этому отчету. Карта Мариупольского уезда относится также к числу местных достопримечательностей. Она составлялась три года – 1882, 1883, 1884-й, самая подробная принадлежит земской управе. На ней красками обозначены отдельные народности, и поэтому она служила наглядным доказательством той безурядицы, какая была до введения общего преобразования.
После небольшого перерыва г. директор изложил историю мариупольских праволавных храмов.
ПРАВОСЛАВНЫЕ ХРАМЫ В МАРИУПОЛЕ
До переселения греков и основания Мариуполя в Павловске была церковь Св. Николая и начата постройкой Марии-Магдалиновская. Другие церкви построены уже переселенцами из Крыма.
1. Старейшая церковь – Свято-Николаевская . сведения о ней относятся к половине XVIII ст. В 1754 году полковник Кальмиусской паланки Андрей Порохня, по причине ветхости старой церкви, просит кош приказать изготовить нужный лес в самарской товще и переправить его до паланки. Для той же церкви и в том же году, Тимофей Щербацкий, митрополит киевский, послал походный антиминс и благословил грамоту на ее освящение. Кош, отправляя все это с начальником самарского монастыря «в Кальмиус», поручил ему взять в Сечи хранившуюся там древнюю (от крымского пребывания) церковь, везти ее в Кальмиусскую паланку и там поставить для литургии, пока новая не будет построена. В 1767 г. в тревожные времена, перед страшным нашествием агарянским, перенесли ее для безопасности в Самарский монастырь, оттуда в слободу Камянку. В 1776 году губернатор Чертков, обозревая свою Азовскую губернию нашел в к. Кальмиусе множество православного народа, каменную часовню и при ней киевского Межигорского монастыря иеромонаха. По просьбе жителей и по ходатайству Черткова Свято-Николаевская церковь была опять возвращена в г. Кальмиус, и в 1777 г. назначен в нее священник Филиппов, а по смерти его 3 декабря 1779 г. определен в нее уже протоиерей Роман Кошевский и церковь названа соборной Павловской.
Церковь эта, вероятно, помещалась в крепости. Митрополит Игнатий, по личному повелению Потемкина, которое получено было, как заявил преосвященный, в Петербурге, занял ее и причислил к своей епархии. Но на другой день после занятия, возникла жалоба павлоградскому духовному правлению, которое 27 июля донесло архиепископу Никифору, что прибывший из Крыма с греками митрополит Игнатий отобрал со всей утварью Свято-Николаевскую походную Кальмиусскую церковь и, устранив от нее тамошнего попа Романа Кошевского, определил в ней для священнослужения своих греческих священников. С другой стороны, 13 августа последовала просьба от азовского губернатора Черткова о перенесении этой церкви со всей утварью и антиминсом в Павлограде. Справедливость своего требования Чертков объяснил тем, что «Кальмиусская церковь с иконостасом в нем на холсте написанном, устроена еще во время бывшего Запорожья и существование свое имела в Кальмиусской паланке. По уничтожении этой паланки жители перешли в новоучрежденный на реке Волчей, при впадении в оную речки Солоной, город Павлоград, который через то и полное имеет право требовать». Грекам дано было право купить церковь по оценке, но судьи греческого суда (тогда еще неорганизованного по штату), митрополит Игнатий, объявив, что у них есть собственных своих 14 иконостасов и достаточное количество разного рода церковной утвари, не пожелали оставить ее за собой.
11 декабря 1780 года церковь была отдана, а в феврале 1781 года перенесена в Павлоград. Под словом церковь, говорит преосвященный Гавриил, не разумеется нынешняя постройка, бывшая не другое что, как простая каменная хижина, крытая камышом, с большим железным на верху крестом и оставшаяся в том же Кальмиусе, по разумелись: антиминс, ризы, книги, иконостас и иконы, которые перенесены в Павлоград. Остались от нее и теперь хранятся, кажется, в Харлампиевской церкви, колокол – он третий в колокольне, серебряное монастырское кадило с изображением двуглавого орла и железный крест, бывший на церкви. Крест каким-то образом был перенесен в одно из селений мариупольских греков, а именно, в селение Богатырь, где под именем выведенного из Константинополя или Греции благоговейно оберегается.
Когда же Павлоград был переименован в село Павловку и отдан 19 апреля 1784 года корсиканцам католического исповедания, а новый Павлоград открыт был тоже на Волчьей, но недалеко от впадения ее в Самару, т.е. там, где он и в настоящее время, то церковь, за выходом православных, перенесли в Никитскую крепость. В 1785 году она опять была перенесена в село Александровку, где 26 июня 1786 года сгорела от грома.
Где давалась каменная часовня – неизвестно. Не послужила ли она основанием для алтарной части Екатерининской церкви? Память же о церкви св. Николая среди русского населения в Мариуполе не умирала, и, по свидетельству протоиерея Текежи, в Харлампиевском соборе во внимание к тому, что святитель Николай русскими очень чтится, устроен ему с левой стороны предел.
2. Губернатор Азовской губернии Чертков, желая украсить новооткрывающийся город Павловск, заложил в нем по собственному плану церковь во имя Марии Магдалины, в честь супруги Павла Петровича Марии Федоровны. Церковь заложена каменная, и уже выведены были стены, когда получено было распоряжение о передаче области и в том числе церкви новым поселенцам грекам с тем, чтобы они ее окончили на свой счет по утвержденному уже плану. Греки приняли, но до 1791 год она оставалась по прежнему в неоконченном виде. В 1790 году преосвященный Дорофей сообщил екатеринославской казенной палате, что «он в окончании достройки этой церкви от Мариупольского греческого общества никакой надежды не предвидит, потому более, что оно и собственным их иждивением построенные церкви, уже крайне обветшавшие, починкой не исправляет». В 1791 году малороссийской нации люди, находившиеся при городе Мариуполе – прапорщик Павел Горленский, Петр Пилипенко, Петр Велегура, Иван Головко, Емельян Дейнека и другие, представили преосвященному екатеринославскому Амвросию просьбу: «До заселения г. Мариуполя выстроена в нем от казны соборная во имя святой равноапостольной Марии Магдалины церковь, которая и до сих пор оставалась без всех утварей церковных и без священнослужения; прошлого же 1790 года, по усмотрению покойного преосвященного Дорофея Феодосийского и Мариупольского, что при сем городе находится у приморских Азовского моря кос, в разных заводах, не имеющих собственного домовства малороссийских людей около двух тысяч человек, которые по неимению российского священника, часто лишались христанских треб, определен от него к сей церкви, находившийся в штате его же, иеромонах Михей, который для исповеди людей и ныне находится, а чтоб церковь долго не могла оставаться неоконченной, отдал ее нашему обществу с подтверждением нам о скором ее окончании потребностями с чем в екатеринославскую казенную палату написано; мы же нижайшие по данной от него ктиторам сей церкви, от нас выбранным, грамоте, с доброхотных от нас подаяний, исправили все принадлежащие сосуды и надобности, да и ныне стараемся к лучшему далее оной украшению… Того ради Вашего Высокопреосвященства сим нижайше просим о священии… церкви и о определении к ней навсегда из российских священника».
По резолюции преосвященного 19 апреля 1791 года таганрогский протоиерей Стефан Разорецкий собор освятил 4 июня 1791 года Марии-Магдалиновскую церковь и открыл в ней для русского общества богослужение и священнодействие. Но греческое общества гостеприимно не было. В конце того же июня Мариупольская управа благочиния, прописав в рапорте историю построения церкви, донесла преосвященному Амвросия: «греческие священники, а кольми наче протопоп Трифиллий Карацоглу, усмотревши оную церковь освященную и совсем исправленную и хороший церкви приход от доброхотных дателей, по обыкновенной своей зависти возмутя греческое общество, приступили к той церкви усильно и приставили своих ктиторей и пономаря, российских же не только ктиторей и пономаря, но и священника, иеромонаха Михея, не допускают и делают одни только помешательства и в служении препятствия». Далее управа просит архипастырского преосвященного Амвросия 16 июля 1791 года, по которой греческое общество устранялось и церковь передавалась русским, еще более двух лет продолжались споры, препирательства и пререкания между мариупольской управой благочиния и греческим судом; дело наконец кончилось тем, что Марии-Магдалиновская церковь в Мариуполе осталась навсегда в ведении и наблюдении русского общества.
Церковь в том же виде сохранилась и до настоящего времени; разобрана только в 1874 году деревянная колокольня. Иконостас в ней был резной хорошей работы, остались только две иконы и на верху иконостаса фигурные – распятие Спасителя и по бокам ангелы. В 1861 году на иждивение прихожан иконостас заменен новым, худшей работы. Приход составился из русских поселенцев и греков Феодоро-Стратилатовской церкви. У греков та церковь известна под именем русской и бурлацкой. Достопримечательны в ней: икона Иоанна Крестителя, вывезенная из Крыма; запрестольная икона Спасителя казацких времен; старинная прекрасно вышитая плащаница; древнее евангелие и вывезенная из Крыма чаша. Икона Иоанна Крестителя, судя по привескам, очень чтима и считается чудотворной, в особенности много богомольцев бывает 29 августа в день Усекновения Главы.
Марии-Магдалиновская церковь как по мысли губернатора Черткова, так и по тому, что она была построена в честь и во имя Высочайшей Особы, именем которой назван город, должна была и заняла первенствующее положение. На Высочайше утвержденном плане 1811 года она названа соборной г. Мариуполя. Как долго она была соборной, данных у меня нет. На плане 1831 года она поставлена первой и названа «старой», но не соборной; на последующих планах она стоит уже второй. В настоящее время, вероятно, благодаря искусству греческой дипломатии она не занимает предназначенного ей положения.
Теперь Марии-Магдалиновская церковь, в особенности верхняя деревянная часть, пришли, несмотря на всевозможные контрфорсы, в такую ветхость, что 1 сентября 1891 года, т.е. через 100 лет по своем освящении, запечатана и служение закрыто.
Дума постановила на месте этой церкви поставить часовню в память спасения жизни Его Высочества Государя Наследника Николая Александровича 29 апреля 1891 года в Японии и установит ежегодный к этой часовне крестный ход со всех церквей с чудотворными иконами.
3. Ветхость Марии-Магдалиновской церкви и недостаточность ее помещения созваны давно, и уже на плане г. Мариуполя 1811 года указано место для постройки новой на Александровской площади. В 1862 году заложена новая церковь, большая, трехпрестольная – во имя Св. Марии Магдалины, Св. Иоанна крестителя и Покрова Пресвятой Богородицы. Тогда же выведен фундамент, но дело на этом и остановилось.
Митрополит Игнатий и действовавшие по его идеалам греки, желая водворить на берегах Азовского моря Крым, и притом греческий, перенесли сюда названия городов и сел и строили храмы во имя тех святых, которых чтили в Крыму – «через церковь от церкви, говорит преосвященный Игнатий, нисходит уже небесное благословение и очевидный успех на всякие человеческие дела, работы и предприятия». В силу этого, не заботясь ни о прочности, ни о благолепии, митрополит тотчас по избрании мест для поселения начал строить храмы.
4. В 1780 г. митрополит заложил в бывшей паланке, теперь на базарной площади, городскую, соборную церковь для греческого общества во имя священномученика Харлампия, и 22 апреля 1782 года освятил ее и открыл в ней богослужение и священнодействие.
Таким образом, в Мариуполе появилось два собора, Церкви во имя священномученика Харлампия в Крыму не было. Протоиерей Текежи передает, что греки, по преданию, в пути во время болезни, по совету митрополита, дали обет построить церковь и посвятить ее св. Харлампию, как целителю от повальных болезней.
Сначала Харлампиевская церковь была деревянная, простая, невзрачная, окна маленькие, украшений никаких. Впоследствии перестроили ее с целью увеличения, сделали каменной, причем, однако, оставили алтарную древнюю каменную часть нетронутой. В описи 1834 года о ней сказано: «Церковь каменная о трех главах. К ней приделана колокольня, нижний этаж которой каменный, а верх деревянный». Преосвященный Гавриил в 1844 году нашел ее ветхой, но замечательной тем, что в ней находилось большое количество старинной, по греческому образцу, серебряной утвари, вывезенной из Крыма.
По построении на той же самой площади, нового собора, Харлампиевская церковь по ветхости была в 1848 году закрыта. О ней было забыли. Долго она служила даже складом для хлеба. Только в 1868 году она была опять возобновлена и освящена во имя Св. мученицы Екатерины в память императрицы Екатерины ІІ, принявшей под свое покровительство греков. Она приписана к собору и отдельного причта не имеет.
В ней сохранился престол, освященный митрополитом Игнатием; престол утвержден на каменной доске. Кроме того здесь хранятся частицы мощей св. Пантелеймона в особом ковчеге; из облачений митрополита – его митра из красного сукна, омофор, эпитрахил, палица и подпризник; архиерийские рипиды и крест в головах у гроба митрополита Игнатия и его кадило 1778 г., евангелие 1679 г., принадлежавшее, судя по надписи митрополита Игнатия, митрополиту Гедеону, блюдо с турецким клеймом 1732г., лжица 1759 г., дарохранительница 1787 года; древние сосуды, бывшие под чернью с целью будто бы скрыть их им способом от татар; теперь чернь очищена; древние аливастер и кадило… На иконе Богоматери есть риза, вышитая из жемчуга и других дорогих камней.
В этой же церкви покоится прах митрополита Игнатия на правой стороне и возле него, но вне церкви, прах его сотрудника протоиерея Трифиллия.
Богослужение совершается на греческом языке.
5. Все церкви, построенные вышедшими из Крыма греками, удовлетворили потребности буквально только дня. Поэтому, во многих местах и в том числе в Мариуполе, скоро были построены новые, более прочные и просторные церкви. Также история была и с Харлампиевской церковью. Несмотря на то, что ее перестроили и достроили колокольню, все-таки она оказалась и тесна и непрочна. Вопрос о постройке новой церкви начался еще в двадцатых годах и только «благоговейным иждивением прихожан», как сказано в описи 1849 года, заложен при протоиерее Феодосьеве, продолжался строиться при протоиерее Демьянове и окончен в 1845 году при протоиерее Моторном новый прекрасный в византийском стиле храм, трехпрестольный – главный престол во имя священномученика Харлампия, с правой стороны – в честь чудотворной иконы во имя великомученика и победоносца Георгия, а с левой – во имя святителя Николая во внимание к тому, по объяснению протоиерея Текежи, что этот святитель очень чтится русскими прихожанами. Колокольня каменная в соединении с церковью. Но и эта церковь оказалась малой и в 1891 году и 1892 году, при о. Дмитрии Текежи, расширена постройкой новой колокольни, которую соединили с церковью и таким образом увеличили ее объем. Теперь она может вместить до 5000 человек. Два рядом стоящие собора представляют собой историю самого города Мариуполя, как он начался с простых изб и дошел до настоящего положения.
В Харлампиевском соборе хранится в особом ковчеге святыня всех здешних греков – грамоты императрицы Екатерины Великой и императора Александра Благословенного.
Из старой Харлампиевской церкви перенесены были в новую все драгоценности и многие старые вывезенные из Крыма иконы, сосуды, облачения и пр. В ней хранится серебряное блюдо с турецким клеймом 1732 года, евангелие 1671 года, кадило 1714 года, евангелие 1740 года – на нижней доске изображена икона св. Георгия, крест с Животворящим Древом 1767 г., две чаши 1775 г. и без обозначения года древние – четырехконечный крест с шариками по два на оконечностях несколько лампад, кадило, две рипиды, большой патриарший крест, малый крест, кресло митрополита Игнатия, плащаница, пять облачений, иконы – Спиридона, Пателея и Мины, Спасителя на горном месте и Иоанна Крестителя.
Особенно чтится икона Св. Георгия. В описи 1859 года о ней сказано: «По левую сторону скверных дверей икона Св. великомученика Георгия победоносца, вырезанная на доске и покрыта мастикой, на которой изображен лик святого; древняя, вывезенная мариупольцами из Крыма, в позолоченной с резьбой раме; на ней шата серебряная, вызолоченная, на полях страдания святого покрыты также серебряной шатой; на главе святого серебряный и вызолоченный венец, украшенный стразами и яхонтами». Она рельефная, от древности мастика осыпается, дерево само отваливается; на копье и панцире остались следы позолоты: длины ½ арш. и ширины ½ арш.
Икона великомученика Георгия, по выходе христиан из Крыма, хранилась, по преданию, у митрополита Игнатия, сначала была она у него в городе, а затем на даче, на Митрополичьем, где предполагалось устроить и монастырь во имя Св. Георгия. По смерти митрополита икона была поставлена над его прахом в старом соборе; когда же он был закрыт и находился в совершенном запустении, икона была перенесена в новопостроенный Харлампиевский собор.
Полагают, что эта икона вывезена из Георгиевского Балаклаевского монастыря. Протоиерей Лебединцев об этом говорит так: «Греки, оставляя Успенскую Скалу взяли отсюда с собой и чудотворную икону Божьей матери. Точно также поступили и обитатели Балаклавского Георгиевского монастыря, взявшие с собой бывшую при ней чудотворную икону св. великомученика Георгия».
О явлении этой иконы протоиерей Радионов и архимандрит Никон говорят следующее: «Об основании Георгиевского Балаклавского монастыря есть предание, гласящее из рода в род, что некогда крымские греки, имея коммерческий промысел, во время плавания своего по Черному морю, были настигнуты бурей и гонимы волнами к отторгнутым от гряды гор чудовищным камням, видя свою неизбежную гибель, возопили о помощи к великомученику св. Георгию победоносцу, и он услышал сердечный их вопль, мгновенно явился на большом камне, отстоящем от берега в 10 саженях, и буря в тот же час утихла. Погибавшие и спасенные от видимой гибели, греки, под представительством великомученика Георгия, взошли на камень тот, и там обрели икону Св. великомученика Георгия, которую взявши оттуда, принесли на берег, и в знак благодарности чудотворцу, близ того места, где погибали, устроили в скале с благословения, вероятно, скифского епископа Встрания, зависевшего от константинопольского патриарха (около 891 года), малую пещерную церковь и поставили эту чудотворную икону. Более набожные из греков, бывшие свидетелями явленного чуда, стали жить постоянно при сем храме и положили основание обители»… Митрополит Игнатий продолжает далее протоиерей Радионов, «увез с собой эту и Бахчисарайскую Успенскую Богоматери иконы, которые и находятся ныне в Мариуполе, как говорят, в Харлампиевском соборном храме». Последнее свидание не точно.
В 1891 году Георгиевский монастырь в Крыму праздновал тысячелетие явления иконы и вместе своего основания. Икону, по ходатайству преосвященного Мартиниана – последователя архиепископа Иннокентия в восстановлении крымских древних святынь, перевозили на это время в Крым. В Крыму, на всем пути и при возвращении иконы в Мариуполе везде ее достойно чествовали. Здесь, в Мариуполе, она всегда чтилась наравне с иконой священномученика Харлампия, это видно, например, из совместного издания этих святых с надписью на греческом и русском языках: «Изображение честных икон священномученика Харлампия и великомученика Георгия, иждивением Мариупольского общества, даваемое приезжающим благоверным богомольцам. 1801 год ноября 22 дня. Гравировано в Москве».
Прихожанами соборной церкви сооружены в память посещения великого князя Константина Николаевича в 1873 году икона св. царя Константина и в память чудесного спасения Царствующей семьи 17 октября 1888 года хоругв с изображением святых, празднуемых в этот день; купец Мачуков, в память чуда 17 октября, с своей стороны пожертвовал медное позолоченное облачение престола, верхняя доска его серебряная, весом 39 фунтов, работы Хлебникова, заплачены 5500 рублей, на задней стороне изображены святые Царской семьи.
Важнейшие пожертвования прихожан: 1) риза на иконе св. Харлампия; она вышита в 1873 году Сусанной Иордановой из жемчуга и драгоценных камней, которые пожертвованы прихожанками мариупольского собора; 2) купец Давид Хараджаев, в бытность его церковным старостой, пожертвовал 5000 р. в 1838 году, а в 1852 г. на свой счет построил иконостас на главный престол в 5150 р., за то и другое ему объявлено благословение святейшего синода; 3) Иван Антонович Чабаненко пожертвовал три паникадила, выписанные из Генуи, и ризы на несколько икон; 4) К.Д. Давидов боковые иконостасы в 5000 рублей.
Вес колокола, самого большого в Мариуполе 303 пуда 30 фунтов.
Первым настоятелем Харлампиевской церкви был сподвижник митрополита и его доверенное лицо Трифиллий Трандафилов Карацоглу; затем после него в старой и новой Харлампиевской церкви настоятели следовали в следующем порядке – Христофор Шаблинский, Михаил Демьяновский, Анастасий Феодосьев, Михаил Демьянов, Гавриил Моторный, Григорий Чернявский, Илья Леонтьев и Дмитрий Текежи.
6. Для жителей кефайского квартала преосвященный Игнатий в 1780 году заложил, основал и устроил Феодоро-Стратилатовскую церковь. Она при жизни еще митрополита сгорела и не возобновлялась. Прихожане в 1796 и 1797 гг. несколько раз возбуждали ходатайство о построении ее вновь, но преосвященный Гервасий, находя, что прихожан мало, постройки не разрешил, а церковное имущество и 404 рубля, взыскав с должников, велел передать в Марии-Магдалиновскую церковь. Она находилась там, где в настоящее время духовное училище. На месте ее устроена небольшая часовня. Иван Антонович Чабаненко в память того, что он, окатившись водой из находящегося там источника, избавился от долго мучившей его лихорадки. Прихожане ее присоединены к Марии-Магдалиновской церкви, куда в числе прочих вещей была перенесена сохранившаяся от пожара икона Иоанна Крестителя.
7. В том же 1780 году для карасевцев, т.е. выходцев из Карасу-Базара, митрополит заложил и основал церковь Рождества Пресвятой Богородицы. Так как карасевцы привезли с собой походную церковь с подвижным антиминсом, то Рождество-Богородичная церковь скоро была окончена, освящена и открыта к богослужению. Потом она была перестроена, но когда неизвестно, потому что описи с 1809 года по 1823 года утеряны. Вероятно, каменная часть, т.е. фундамент и стены до купола, осталась старая; она была покрыта сначала камышом, а потом позднейшая переделка состояла в том, что приделали деревянный купол. В таком виде она была и до настоящего времени, а теперь опять переделывается. В ней остался престол, освященный митрополитом Игнатием. Иконостас старый, хорошей работы. Над иконостасом крест и архиерийский рипиды из Крыма. К числу древних предметов относится плащаница 1717 года, вышитая шелками, чаша, кадило и два евангелия на греческом и турецком языках.
Особенно чтится старая икона Косьмы и Дамиана. Она длины ½ аршина и ширины 6 вершков; подновлена; помещается на правой стороне в деревянном киоте; шата на ней серебряная – пожертвование А.Д. Хараджаева по случаю исцеления его от болезни. Недужные разными болезнями часто прибегают к помощи св. Бессребренников, и икона увешана множеством привесок. В Крыму она явилась там, где в настоящее время находится Косьмо-Дамиановская киновия – у подошвы Четырдага у одного из источников Альмы, верстах в 18 от Алушты. О явлении иконы предание говорит следующее: «Один благочестивый старец – грек, прилегший отдохнуть близ этого источника, во время дремоты увидел каких-то двух странников средних лет, они, подойдя к источнику и напившись из него воды, отошли к дереву, сваленному бурей, и стали невидимы. Пораженный видением, старец встал, подошел к тому дереву и при корне нашел доску с ликами двух святых и с надписью, гласящей, что на ней изображены Св. Косьма и Дамиана. В этих ликах он нашел сходство с теми странниками, которых видел во время дремоты. С той поры источник стали называть Косьмо-Дамиановским». Есть предание, что эти святые в ІІІ веке были сосланы римским императором на заточение в Крым, а по возвращении оттуда в Рим получили венец.
В этой же церкви чтится икона св. Параскевы и притом 8 августа. Празднование установлено по следующему случаю. Во время холеры одна женщина видела сон, что нужно икону св. Параскевы обнести вокруг прихода. Обнесли – и холера прекратилась. Это было 8 августа, и с тех пор этот день посвящен св. Параскеве. В церкви бывают только женщины, и панаиры, празднуемые в этот день, называются женскими.
8. Прежние прихожане мариупольской Мариамской, т.е. Успенской церкви из-под Бахчисарая путешествовали в Россию вместе, нераздельно, в одном стане с жителями деревни Улаклы, под тем же Бахчисараем, принадлежавшими приходом к той же Мариамской церкви. На последней станции перед Кальмиусом эти бывшие прихожане одной и той же церкви разделились между собой. Жители Улаклы, со священником Феодором, ушли на речку Ялы и поселились там, а жители селения Маирума, как наилучшие мастеровые, как художники – слесаря, по предложению митрополита Игнатия, с другим священников Иоанном, поселились в нынешнем Мариуполе (на соседней горе со старым Мариуполем). В 1780 году преосвященный Игнатий, в нескольких шагах от нынешней Успенской церкви, заложил и основал для них небольшую деревянную Успенскую церковь; вскоре затем освятил ее и поставил в ней древнюю икону Одигитрии Божьей Матери, как первую святыню и наилучшее богатство и украшение ее.
Прихожане мариупольской Успенской церкви из прошении от 21 сентября 1794 года писали преосвященному Иову, епископу Феодосийскому и Мариупольскому «церковь Успения Пресвятой Богородицы пришла ныне в ветхость; и хотя в прошлом 789 году под построение, на место оной, другой предместником, Дорофеем епископом, освященное место, но за разными неисправками оной, кроме одного фундамента, еще не строена. Ныне же, имея наличные суммы 2920 рублей 40 коп. и некоторое число приготовленных материалов, мы желаем из этого капитала, а чего не достанет из собственного нашего, выстроить другую каменную; а потому и испрашиваем от Вашего Преосвященства архипастырского на те дозволения; для испрошения ж по Феодосийской епархии от доброхотных людей на постройку ее пособий, просим не оставить снабдить той церкви книгой». По сему прошению преосвященный Иов резолюцией от 7 октября 1794 года дозволил устроить в г. Мариуполе новую Успенскую церковь и благословил выдать просительную грамоту.
Церковь окончена и освящена в 1804 году.
В последствии и эта церковь оказалась малой и неудобной, а потому с благословения Феодосия построена и освящена 26 мая 1887 года новая каменная о пяти главах с колокольней в готическом стиле. Она построена исключительно на церковные деньги, получаемые от пожертвований в кружку при иконе Божьей матери. В народе церковь та известна под именем монастыря, так же отмечено и на плане 1883 года, вероятно, по воспоминанию о том, что чудотворная икона была в Крыму в монастыре, хотя митрополит Игнатий в списке крымских церквей об этом монастыре ничего не упоминает.
Самое замечательное в этой церкви икона Божьей Матери Одигитрии. Она, как и икона Св. Георгия, очень ветха – дерево изъедено шашлями, на дереве холст, а на нем мастика рельефом, на которой написаны лики. Длина иконы 1 ¼ арш. и ширина ¾ арш. Помещается на левой стороне в богатом киоте. Такой же киот – дубликат поставлен и с правой стороны алтаря, где находится копия первой иконы, тоже вывезенная из Крыма и тоже народом чтимая. Из Крыма же вывезена и серебряная риза для иконы Божьей матери и находится в настоящее время на копии; на ней есть греческая надпись, из которой видно, что эта риза есть приношение всех благочестивых жителей прихода Мариам 1774 года апреля 20.
На подлинной иконе другая риза. Она пожертвована супругой генерал-лейтенанта войска донского Евдокией Мартыновой. Потом эта риза, по ветхости вновь переделана. Она вышита из жемчуга, местами жемчуг редкой величины, и осыпана бриллиантами, алмазами и другими камнями. Замечательна история последней ризы. Богомольцы жертвуют, кроме денег, множества драгоценных вещей, например, колец, серег золотых и монет серебряных, браслет и пр., которые тут же на икону и вешаются. Собранные таким образом вещи продавались, а камни оставались, и из этих-то камней монахини вышили богатейшую ризу, которую ценят в десятки тысяч рублей.
Кроме пожертвований деньгами и ценными предметами, много жертвуется лампадного масла и воска в виде огромных свечей, доходящих до человеческого роста.
Две женщины, теперь уже преклонных лет, посвятили свою жизнь исключительно служению иконе Божьей Матери.
Перед иконой неугасно горит лампада, и во время богослужения всегда перед ней зажигается еще семь лампад, кроме того во время служения зажигается множество различной величины свечей.
Икона чтится не только греками и вообще православными, но и армянами, вышедшими из Крыма в Нахичевань. По свидетельству о. Павла Щербины, самое большое стечение богомольцев бывает в летние месяцы, в особенности к 15 августа, т.е. к храмовому празднику – говеют в течение недели десятки тысяч.
Икона Божьей Матери, как уже сказано, вывезена из Крыма. Она находилась в Успенской церкви, там, где теперь Успенский скит. Исторических свидетельств о церкви, или монастырь, немного. В 16 ст. он, несомненно, уже существовал под названием «монастырь Пречистой Богородицы на Салачике»: при царе Федоре Иоанновиче высылаемо было в этот монастырь каждый год по 15 руб через грека Пасхалия. 4 марта 1681 года пишет дьяк Никита Зотов, бывший послом у крымского хана, «по нашему прошению, позволил нам ханово величество ехать в село Марьино, к церкви Пречистой Богородицы чудотворной ее Иконы помолиться. Там же, перед чудотворным ее образом, за государское здоровье соверша молебное пение и целовать святую Икону и воздав благодарение Господу Богу и взяв у священников благословение, поехали на стан свой, на Алму реку». Можно думать, что во время выхода христиан из Крыма там был уже не монастырь, а приходская церковь: нет данных и на то, что при ней жил митрополит Игнатий, он жил в Мариамполе.
О времени явления иконы тоже нет точных сведений, а существует два предания. Одно записано в XVIII ст. Священник Андрей Лыегов, на основании рассказа Гвагнина «О татарах», в своей «Скифской истории» в 1692 году записал следующее: «Есть еще в тех каменных горах, близ Бахчисарая, чудотворный образ Пресвятой Девы Богородицы, о явлении которого так рассказывают. Появился некогда в тех каменных горах великий змей, который пожирал людей и животных (скоты), и потому люди бежали от того места и сделалась пустыня. Жившие там в это время греки и генуэзцы помолились Пресвятой Богородице, чтобы она их освободила от змея, и, действительно, однажды, ночью на горе увидели горящую свечу на таком месте, куда нельзя было взойти, потому что гора была крутая и острая; вытесали поэтому ступени из камня, взошли туда, где горела свеча и нашли образ Пресвятой Богородицы и горящую перед ним свечу; там же, недалеко от образа, нашли мертвого змея, распадшегося на части. Очень обрадовались, воздали большую благодарность Богоматери, избавившей их от того зла, а змея, изрубивши на части, сожгли. С того времени тамошние жители начали ходить туда молиться Пресвятой Богородице, в особенности, жившие в Кафе генуэзцы; не только они, но и татары большую почесть тому образу воздают и много делают приношений. Некогда крымский хан, по имени Аги-Гирей, воюя против своих врагов, просил помощи у Пресвятой Богородицы, обещая знаменитое приношение и воздать честь ее образу. Так и сделал. Если когда с добычею и победой возвращался, тогда, выбрав одного из двух наилучших коней, продавал их и, накупивши воску и наделавши свечей, ставил их через целый год. Так очень часто делали и его наследники – крымские ханы».
Другое сказание о явлении образа, кажется, записано в XIXст. Протоиереем Радионовым и Кондораки – каждым самостоятельно потому, что у каждого из них есть такие подробности, каких нет у другого. В давно минувшее время, говорит предание, пастух какого-то топарха (князька той местности) Михаила загнал стадо для пастьбы в нынешний Успенский овраг и увидел на скале, саженях в 10 от земли икону Божьей Матери и горевшую перед ней свечу. Пастух рассказал топарху, который велел взять икону и принести ее в свой дом, находившийся в окрестных горах. Воля его была исполнена. На другой день икона оказалась на прежнем месте, на скале. То же повторилось и в другой раз. Тогда в скале вырубили пещеру для храма и перенесли туда икону, а снаружи построили к ней лестницу. Явление иконы последовало 15 августа, и потому храм был освящен во имя Успения Божьей Матери.
Татары верят, как свидетельствует Кондораки, что вблизи этого храма в одной из пещер горит еженедельно по пятницам зеленая свечка и здесь хранится пика какого-то святого их религии.
Предания также точно не указывают на время явления иконы, но тем не менее заключают в себе такие бытовые черты, по которым можно определить время хоть приблизительно.
Прежде всего обращает на себя внимание то обстоятельство, что о явлении одной и той же иконы существует два предания, очевидно, что здесь соединились два предания о двух иконах. Одно носит в себе признаки – поражение змея, копье, приписываемые обыкновенно Св. Георгию, и если принять во внимание местность, то место явления его должно быть на скале в Чуфут-Кале, близ первых ворот, к которым действительно ведет вырубленная в скале лестница, там много пещер и предание указывает даже на церковь. Не находится ли в связи с явлением иконы и название крепости – Кирк-иери – крепость Св. Георгия? Не было ли так: после взятия и разгрома Кыркора татарами, предание о местной иконе забыто и сказание о явлении ее перенесено на ближайшую, т.е. икону Св. Богородицы в Марьино? Во всяком случае предание указывает на то время, когда происходила борьба христианства с язычеством.
Второе предание прекрасно рисует время явления иконы. Там, где она явилась, т.е. в ущелье, идущем от Кыркора к Бахчисараю, жилья не было, там пасли стада, принадлежавшие местному князьку Михаилу. Мы знаем, что до пришествия татар, т.е. до XVIII в. там был город, а города не строятся вдруг, они возникают столетиями, следующее явление иконы можно отнести к тому времени, какое, например, рисуется в житии Иоанна Готского: в Фуллах живет князь, жалованья он не получает, живет доходами от подчиненных и из своих стад; его пастух находит икону, которая сначала была святыней фулльской епархии, а потом и всего христианского населения на Крымском полуострове, такова обстановка в VIII ст.
Священник Александр Федоровский свидетельствует о проявлении чудодейственной силы иконы и в настоящее время: «В недавнее время, именно в июле месяце 1848 года, икона Божьей Матери прославилась еще следующим явным чудом. В означенное время во многих городах и селах свирепствовала холера и ежедневно десятками похищала жертвы среди живых и здоровых, тогда же появилась она и в Мариуполе. Но что же? Как только, по просьбе мариупольских граждан, с крестным ходом вокруг города обнесли образ Божьей Матери, молясь в это время Царице Небесной избавить народ от бед, немедленно перестала действовать холера, и так заметно было это для всех, что на другой день и после ни один решительно человек в городе Мариуполе не сделался жертвой этой страшной болезни, тогда, как в окружности города свирепствовала она еще долгое время».
Из предметов, вывезенных из Крыма, осталось мало: хранятся две рипиды, два креста – большой и малы, священные сосуды, дарохранительница и др., а из облачения – две эпитрахили.
Из пожертвований – самое крупное серебряное одеяние на престоле, дарохранительница, евангелие и крест – пожертвование священника Юрьева в 1887 году, работы Хлебникова.
9. На кладбище на средства коллежского регистратора Калери построена в 1848 году небольшая каменная с деревянным куполом церковь во имя всех святых. Она прихода своего не имеет, была сначала приписной к собору, а теперь имеет своего священника. Богослужение совершается в ней главным образом по субботам. В настоящем году сооружен новый иконостас купцом И.Ликаки при содействии других жертвователей.
10. В духовном училище в 1881 году устроена домовая церковь во имя Иоанна Предтечи.
11. По предложению почетного попечителя Давида Александровича Хараджаева возбуждено ходатайство о разрешении построить на его счет в мужской гимназии домовую церковь во имя Св. Александра Невского. Освящение ее продолжено 15 сентября, т.е. в день открытия гимназии.
Таким образом, в г. Мариуполе в настоящее время в шести православных храмах совершается богослужение, один закрыт и два строятся.
Как особенность следует отметить, что в Мариуполе есть святыни семейные, которые вместе с этим чтятся и местными жителями. Эти иконы считаются чудотворными только в специальных болезнях. Таких икон удалось узнать несколько. По преданию, икона Св. Георгия, которая теперь в соборе, хранилась у митрополита Игнатия до его смерти. В семействе Газадиновых – потомки брата митрополита, семейно чтится также Св. Георгий. У них в небольшом серебряном ковчеге хранится частица мощей Св. Георгия; они находятся всегда у того из членов семьи, который находится в пути, вне дома и охраняют путешествующего от болезней. Икона Усекновения Главы Иоанна Предтечи исцеляет от лихорадки тех, которые с молитвой пьют после омовения иконы воду, таких икон мне известно две – М.И. Кокеева и И.М. Хараджаева. От лихорадки же исцеляет и икона Св. Георгия, принадлежащая И. Келешу. Икона, принадлежащая г. Нерафиди, тоже Усекновения, исцеляет от зубной боли. Есть иконы, например, у Франтова, которым молятся роженицы и др.
В зале городской думы в 1888 году и в зале мещанской управы в 1891 году поставлены иконы святых Царской Семьи в память чудесного Ее спасения 17 октября на ст. Борках.
После этого сообщения оркестр из учеников гимназии исполнил «Коль Славен Господь в Сионе» и, по просьбе родителей, несколько пьес светского содержания.
Скачать ПДФ-файлы можно здесь
http://ifolder.ru/21915365 День третий.