Глава 6
КРЕПОСТЬ КАЛЬМИУС: НЕ МИФ, А РЕАЛЬНОСТЬ
Л. Кузьминков не хочет признать реальность существования крепости Кальмиус, о чем и пишет на страницах 48, 52, 55, 68, 70, 71, 72, 73, 74, 75 и 89. Даже цитату из «Камерального описания городу Мариуполю» 1826 года, в которой говорилось, что на территории города «некогда устроена крепость по имени неизвестная, коей бастионы и рвы поныне в натуре видны» Л. Кузьминков использует в качестве аргумента в его пользу. С этой целью он заявляет, что рвы и бастионы «крепости по имени неизвестной» не могли принадлежать скромной паланке, которая состояла из одного палисадником огражденного двора (стр. 89). При этом, сам того не ведая, Л. Кузьминков опровергает себя, как говорится, по всем статьям.
Если бы Л. Кузьминков был настоящим исследователем, он постарался бы сопоставить «крепость по имени неизвестную» с городом Кальмиусом, который согласно грамоте царя Федора Иоанновича 1593 года оставался в руках татар, и о котором он сам писал на стр. 70. Сопоставить и учесть, что в средние века (с V по XVII век) города повсеместно строились в виде крепостей со рвами и бастионами. Да и «Татарский город Паланку» он так опрометчиво не советовал бы искать на картах Приазовья XVII века, поскольку это была все та же “крепость по имени неизвестная”, Я. Калоферову в 1826 году, и где казаки основали свое укрепление в 1734 году. А исходя из употребленной в грамоте царя Федора Иоанновича фразы о том, что “из нового города Кальмиуса”, о котором Л. Кузьминков писал на стр. 70, “крымские и ногайские татары делали набеги на государевы украйны”, был и старый, и что обновляли его до этого не кочевники. И тогда бы автор критического очерка, возможно, и не стал бы отрицать того, что А. Черногор в четвертом номере “Українського історичного журналу”
за 1971 год писал о том, что в 1500 году в устье Кальмиус был зимовник Домаха. А мог бы даже довести родословную «крепости по имени неизвестной» до древнего города Адомахи. И, безусловно, признать, что крепость Кальмиус существовала несколько столетий. И что в ней попеременно находились то татары, а затем и кочевники-ногайцы, то казаки, особенно тогда, когда Запорожская Сечь, минуя правительство России, заключала перемирия с ханом.
Особое неприятие у Л. Кузьминкова вызывает то, что, начиная с 1971 года и по наши дни, как он пишет, периодически «выдвигается тезис об основании города Мариуполя запорожскими казаками» (стр. 50). Он, ссылаясь на работы Е. Дружининой, Г. Арша и В. Кабузана, исключает существование на территории Кальмиусской паланки не только в
XVI и XVII веке, но и в период Новой Сечи. О том, что это далеко не так, говорит один из документов Российского государственного военно-исторического архива, из которого вытекает, что “в границах преимущественно Кальмиусской паланки насчитывалось 300 зимовников (РГВИА, ф. 52, оп. 1, ч. 1, д. 66, лл. 254-255). О наличии таких зимовников в устье Кальмиуса пишет в своей работе “Из истории основания г. Мариуполя” и Р. Саенко. Она пишет, что эти укрепленные усадьбы-хутора появились “на территории современного города. Точное местонахождение первых зимовников сейчас установить невозможно, так как все следы их существования давно уничтожены при застройке города. Но мы можем предположить, что один из них находился у обрывистого склона правого берега Кальмиуса, там, где и сейчас действуют источники пресной воды… В устьях балок Кленовой и Зинцевой, вероятно, тогда тоже существовали зимовники”.
О том, что на территории города были казачьи поселения, говорят и археологические данные.
“На левом берегу устья Кальмиуса при строительстве завода “Азовсталь”, — продолжает Р. Саенко, — были обнаружены и исследованы (раскопки 1931 года) землянки, в которых 300-250 лет назад жили рыбаки-запорожцы (стр. 5). А это значит, что на левом берегу устья Кальмиуса находился населенный пункт (см. аспект второй). А коллега Р.Саенко, старший научный сотрудник краеведческого музея Л. Кучугура в статье «Были ли предшественники у Мариуполя» («Приазовский рабочий», 7 марта 2002 года) добавляет, что «на левом берегу Кальмиуса стояло укрепление с церковью в середине. Вблизи укрепления находилась и гончарная мастерская, где изготовлялись казацкие люльки». Но убедительнее всего о постоянном пребывании запорожских казаков устье Кальмиуса свидетельствует обнаружение двух казачьих кладбищ, о чем также написала Л. Кучугура в упоминаемой статье.
Следует добавить, что и до этого казаки (не запорожцы, поскольку Запорожская Сечь образовалась позже) были не новичками в устье Кальмиуса.Об этом писал А. Черногор в упомянутой выше статье «До iсторії заснування мicта Жданова». А. А. Лисянский доказывает, что у самого устья Кальмиуса… в XVI веке возникло запорожское городище Домаха. В продолжение этой темы следует добавить и мнение мариупольского историка Д. Н. Грушевского, что в устье Кальмиуса в самом начале XVI века уже существовала казачья крепость Кальмиус.
А для доказательства того, что Кальмиус городом был еще в XVI веке, приведем сообщение А. Лисянского, который в книге «Конец Дикого Поля» цитирует грамоту московского царя Федора от 31 августа 1584 года, в которой идет речь о посылке царского жалования донским атаманам и казакам, ходившим против татар «под Кальмиус». На грамоту этого царя, датированную 1593 годом, ссылался известный запорожский краевед, действительный член Географического общества СССР В. Фоменко, когда в своей работе «К топонимике Приазовья» писал, что в тот год хозяевами в устье Кальмиуса оставались татары, имея в его устье «город Кальмиус». Об этом городе речь пойдет несколько позже. А пока следует дать ответ на вопрос, были бы предшественники у Мариуполя, вынесенный в заголовок статьи старшего научного сотрудника Мариупольского краеведческого музея Л. Кучугуры.
(Продолжение следует)